Интеграция (СИ) - Страница 4
В результате возникших вопросов, ответы на которые она так и не смогла найти, мелькнула страшная догадка: «Может, я умерла? Не зря же последнее воспоминание обрывается на происшествии в лаборатории? Грохот, а затем темнота. Что было до этого? Я испугалась и стала падать, а затем дотронулась до злополучного насоса, но ведь он был заземлен. Это же было бы совсем скверное невезение, если контур заземления вдруг нарушился».
Внезапно все мысли улетучились, и Лику охватила паника. Настоящая, перед которой не выдерживали все разумные доводы. Пугающая, заставляющая либо бежать без оглядки, либо забиться в дальний угол. Только Лика ничего не могла сделать, лишь оставаться недвижимой. От этого ей становилось еще хуже, еще страшнее, и отчаянье полностью овладело ее рассудком. Единственным спасительным местом, где Лика могла укрыться, была окружавшая ее тьма. Оставалось лишь отпустить все мысли и раствориться в этой темноте.
Однако, душа Лики, которая вновь осознала себя, не желала так просто сдаваться. Возможно она, ввиду своего природного упрямства, просто не верила в произошедшее до конца и считала все дурным сном. В какой-то момент Лика очнулась, вновь в полной темноте и состоянии ущербного «киселя».
Время для нее словно остановилось, а потому пролетело незаметно. Однако она знала, что с момента последней мыслительной деятельности прошло минимум восемьдесят три тысячи секунд. Это «знание» было самым подозрительным во всей этой ситуации и наводило на определенные выводы. Лика постаралась отмести их и собраться с мыслями.
«Так, я опять здесь, в каком-то темном месте и состоянии недвижимой вещи. Ничего не понятно, вроде как, я должна была умереть, однако, если хорошенько подумать, то никаких признаков смерти я не увидела. А именно, где туннель, про который все вернувшиеся с того света твердили? Ну, или, на худой конец, огненная геена? Я ничего такого не припомню. Так, если зайти с другой стороны, то есть одна известная фраза: „я мыслю, а значит — существую“. Кажется, Декарт ее сказал. Философ все же. Да и очень подходит к моей ситуации. В конце концов, просто находиться в темноте скучно, туда я всегда успею. Эх, Лика-Лика, соберись уже, что-то должно было остаться от твоих шести чувств».
Лика сосредоточилась и начала прислушиваться к своим ощущениям. Да, сомнений не оставалось, и она действительно чувствовала свое массивное тело, и чем дольше погружалась в эти ощущения, тем лучше у нее получалось. Например, где-то на периферии что-то зудело, ненавязчиво так, будто мурашки бегали по телу. Через некоторое время Лика засомневалась в происхождении этих самых мурашек. Уж очень их было много, и двигались они не хаотично, а как будто с сознанием дела. Первая ассоциация возникла с обычными лесными муравьями, однако, как бы это не казалось ей странным, она четко могла сказать, что у этих созданий было всего по две ноги, а не шесть. Она вновь прислушалась к ощущениям и поразилась еще больше, так как у некоторых из странных особей насчитала по четыре ноги. Ошибки быть не могло, ведь Лика чувствовала каждое прикосновение их маленьких ножек.
«Какого? — подумала обескуражено Лика.— –Да что вообще происходит? По мне теперь могут люди бегать, и кто эти четвероногие? Обезьяны, что ли? А, минуточку, может я попала в страну лилипутов и лежу сейчас где-нибудь, связанная по рукам и ногам, да еще отравленная обездвиживающим ядом?»
Вопросов было слишком много, только ответить на них предстояло самой Лике. Воображение нарисовало пару ярких картин, однако разум упрямо все отвергал. Между тем зуд усилился в правой и левой части «тела» и начал очень ее раздражать, а потом после серии глухих и почти одновременных хлопков неприятные ощущения исчезли. Да так неожиданно, что Лика даже растерялась.
«Куда они делись?»
А потом опять загудела «голова». Лика скорее по привычке называла так эту часть своего нового непонятного тела. Затем в правый бок несколько раз что-то неприятно ударило, и она почувствовала низкочастотную вибрацию, которая начала распространятся по всему телу волнами. Эти ощущения ей категорически не понравились. Они были довольно противными, выводящими из равновесия, и действовали ей на «нервы». Лика инстинктивно попыталась дернуться в противоположную сторону, надеясь прервать неприятные ощущения, но потерпела неудачу. Она не знала, что именно происходит, но создавалось впечатление, что кто-то хочет добить ее. Как будто было мало, что она лишилась прежнего тела.
«Господи, дай мне силы!», — взмолилась Лика, потеряв всякую надежду понять происходящее и только все сильнее ощущая удары со всех сторон.
Единственным ее желанием было спрятаться куда-нибудь, на этот раз вместе со своим неповоротливым телом. Никогда прежде она ничего не желала так страстно, так неистово. Спастись, не потерять себя вновь, не распасться на невидимые частицы без названия. На этот раз ее мольба была услышана. Лика на несколько секунд была дезориентирована, все внутри сжалось и мысли ее словно застыли. Затем все пришло в относительную норму, она вновь ощутила течение времени и с облегчением осознала, что избиение прекратилось. Странные мурашки с двумя и четырьмя ногами снова закопошились, чему Лика была несказанно рада.
«Вернулись, родимые».
Однако теперь Лика была уверена, что странных существ стало меньше, и ей очень захотелось узнать, как же они выглядят. Она пребывала в какой-то легкой эйфории от внезапного спасения и не задумывалась над самим механизмом своего виденья. Лика просто пожелала с той же страстью, что и несколько секунд назад. И, о чудо, она их действительно увидела. Совсем не так, как раньше, но все же кромешная тьма расступилась, и перед ее взором предстали маленькие силуэты. Одиночные и сбитые в группы, копошащиеся на одном месте и передвигающиеся с различной скоростью в разных направлениях. Из-за окружающей черноты казалось, будто существа подвешены в невесомости, а еще они были красного цвета. Это могло означать только одно. Наблюдаемые объекты были теплокровными, а что более важно — живыми. Лика так обрадовалась и уже не удивилась осознанию того факта, что видела в инфракрасном свете. Теперь она была не одна, а больше ее ничего не волновало.
С жадностью она принялась рассматривать двуногих существ, отмечая их удивительную схожесть с земными людьми, но, с некоторыми отличиями. Например, руки были слишком длинными и непропорциональными телу. Да и головы тоже имели более вытянутую форму.
«Ага, а вот и инопланетяне! — ехидно подумала Лика, следя за передвижениями существ. — Попались. Сейчас вы у меня попляшете».
Она всегда так делала в непонятных ситуациях — пыталась все перевести в шутку. То ничтожное время, что она провела в небытие, не стерло ее поведенческие привычки. Пусть теперь Лика и не являлась человеком, но ее душа по-прежнему все помнила и не желала забывать. Ей было просто необходимо считать себя Ликой, прежней Ликой, в меру озорной, смешливой, вдумчивой и местами наивной девушкой. Кроме того, мысль, что все это может оказаться кошмарным сном, не отступала и таилась где-то на задворках сознания. Ну, а во сне, тем более своем собственном, можно вытворять все, что угодно.
Лика старалась рассуждать просто, без лишних раздумий. Пускай пока она обездвижена, но, если смогла увидеть странных «мурашек», то есть большая доля вероятности, что способна и на большее.
Лика сосредоточилась, формулируя только одну мысль: «Заморозка». Почему именно эту, было непонятно. Желание превратить чужаков в ледышки пришло спонтанно, а анализировать причины совершенно не хотелось. Спустя несколько секунд, она прислушалась к ощущениям, однако ничего не изменилось, и наглые существа все также по-хозяйски бегали по ее новому телу. Лика попробовала еще и еще, но безрезультатно. В конце концов, ей пришлось отступить. Но чувство, что успеха можно было достичь, не пропало.
Лика изменила тактику, и теперь пыталась осознать свое тело, прочувствовать границы, найти взаимосвязи между разными частями. Исходя из ее логики, раз она чувствует его, то значит может как-то управлять. После нескольких попыток ей все же удалось получить обратный отклик. Пошевелиться она не могла, но зато хоть с перебоями, но стала «слышать» разговоры существ и «видеть» окружающее ее пространство.