Инспектор Вест возглавляет расследование - Страница 35

— Папа, это неправда!

— Кто дал вам эти сведения? — спросил Харрингтон.

— Это не имеет значения.

— Как не судите, вы мой тесть, — насмешливо произнес Харрингтон, — и от меня вы не отделаетесь такими фразочками. Кто вам все это наплел?

— Его зовут… — начал Трэнсом.

Неожиданно, без всякого предупреждения, где-то за спинами Роджера и Марка раздался грохот выстрела. Что-то просвистело мимо…

Пуля попала Трэнсому в голову. На секунду в мире воцарилась тишина, грозная, всепоглощающая тишина. Потом Марк и Роджер одновременно обернулись.

Ярдах в двадцати от них мелькнула фигура мужчины в широкополой шляпе, низко натянутой на лицо.

Роджер закричал и упал на колени. Марк сделал то же самое. Пуля цвиркнула над их головами и впилась в стену Ю-Хауса. Роджер осторожно приподнялся, слыша впереди себя неясные звуки. Стрелявший теперь бежал от них в густую заросль деревьев.

Винтовка возвышалась над его головой.

— Осторожнее, Роджер!

Выпрямившись, Марк вытянул из кармана пистолет. Шляпа бегущего все еще была хорошо видна. Откуда-то с севера донеслась заливистая трель полицейского свистка, но это было слишком далеко, чтобы представлять реальную опасность для стрелка.

Марк выстрелил, целясь в ноги. Пуля потерялась где-то в кустарнике, человек побежал дальше. Лишь третья пуля, выпущенная Марком, попала беглецу в грудь. Он выронил винтовку, сделал еще пару шагов и свалился в траву.

Когда они подбежали к нему, он лежал лицом вниз, вытянувшись во весь рост.

Из дома бежали Харрингтон и Гариэлль, а с севера, из густого кустарника, появилось сразу двое полицейских. Очевидно, они бежали по звуку, наугад, и лишь заметив остальных, припустились к дому.

Из открытого окна доносились жалобные, безутешные рыдания.

Харрингтон остановился и сказал:

— Иди к ней, Гариэлль!

Гариэлль послушно повернулась и пошла домой.

Марк и Роджер первыми склонились над раненым или убитым. Роджер снял с него шляпу и в безмолвном изумлении уставился на старое морщинистое лицо, обрамленное седыми волосами, на мучительно искривившийся рот.

В его ушах раздался голос Джанет:

— Он такой славный…

Вот он лежал, задыхаясь от кашля, винтовка валялась в ярде от его руки, а рядом стояли Роджер и Марк, свидетели его нападения на Трэнсома.

Петри, старый слуга Прендергастов.

«Он такой славный», сказала Джанет, «такой славный».

Лэмпарда и его людей нельзя было винить за то, что они свободно пропускали этого старичка. Никто не был виновен, но погиб еще один директор «Мечты».

Роджер медленно прошел из кабинета в Делаваре в комнату отдыха. В ней никого не было, даже не горел камин. Вечерняя темнота покрыла землю. Маскировочные шторы были спущены, поэтому кое-где в доме зажгли свет. Большая комната была полна теней. Снаружи сюда доносились вечерние голоса птичек, устраивающихся спать, и дребезжащий звук колечек на шторах, которые поочередно задергивали во всем доме.

Роджер остановился у окна, вглядываясь в темноту, когда тихонько отворилась дверь и вошла женщина.

— Могу ли я задернуть шторы, сэр?

— Да.

В эту минуту он заметил отблеск фар подъезжающей машины и выскочил на крыльцо встретить Марка и Лэмпарда.

— Так вот оно как, — сказал Марк. — То же самое ружье, вне всякого сомнения. Баллистическая экспертиза подтвердила, что Андерсон, Клей, «Смит» и Трэнсом, — все были убиты одинаковыми пулями. Стрелял Петри, а у него, выражаясь врачебным языком, опасное состояние… Говорят, он в руки не брал ружья, пока не вступил в ряды местной обороны.

Роджер кивнул. Они все втроем вошли в холл. Лэмпард снял шляпу.

— Я просматривал бумаги Петри, — сказал Роджер. — Из них не видно, почему он все это делал и что он связан с Поттером и остальными. Но не забывайте, что он проработал в этой семье около 25 лет… Одно убийство за другим, все они какие-то бессмысленные, неожиданные. И когда будет им конец — никто не знает. Мы же находились на этот раз от Трэнсома в каком-то десятке ярдов — и не сумели предотвратить несчастье. Откровенно сознаться, сейчас мы так же далеки от решения загадки, как и в первый день, когда только начали ею заниматься. Впрочем, может быть, вас осенило?

— Никаких знамений мы не видели, — уныло ответил Марк, — но мы и не собираемся рвать на себе волосы, как это делают некоторые работники Ярда… Во всяком случае не о Петри надо сейчас думать. Как там Мейзи?

— Упорно повторяет, что она этому не верит, — пожал плечами Роджер. — Клод пришел в себя, но я ему еще ничего не говорил. Ему гораздо лучше… Во всяком случае, нам удалось спасти его. Но, кто знает, возможно, другие были более достойными этого.

— Я считаю, нам нужно вернуться в Ю-Хаус, — сказал Лэмпард. — Вейд слишком долго хозяйничал в нем на свой страх и риск.

— Да, — согласился Роджер. — Марк, ты останешься здесь, будешь приглядывать за Клодом и Мейзи. Сейчас у меня нет уверенности ни в чьей безопасности… Еще одно такое переживание, и я пойду проситься перевести меня на спокойное место стрелком в истребительную авиацию. Верно, Лэмпард?

Телефонный звонок прозвучал одновременно с «да» Лэмпарда.

Взяв трубку, Роджер услышал бодрый голос инспектора Вейда.

— Могу ли я поговорить с мистером Лэмпардом?

— Одну минуточку.

Роджер протянул трубку старинного телефонного аппарата Лэмпарду. Разговор длился недолго.

— Виддисон и Хотебай только что приехали в Ю-Хаус, — объявил Лэмпард, — так что нам пора туда отправляться.

До жилища Трэнсома езды было 20 минут. Малолитражка Харрингтона казалась настоящим пигмеем рядом с солидным «Даймлером», в котором, забившись в уголок, дремал водитель в темной форме. При виде двух полицейских он непроизвольно выпрямился и даже высунул голову из окна, но глаза у него были заспанные.

Дверь отворил слуга.

— Мистер Харрингтон просил, чтобы вы прошли в кабинет мистера Трэнсома.

Голос у старика дрожал, на глаза наворачивались слезы.

Лэмпард первым пошел наверх.

Роджер мельком взглянул на обширный полуосвещенный холл и на широкую галерею. У него появилось ощущение, что он вступил в прошлое. Из-под двери кабинета пробивалась серебряная полоска света. Постучав, Лэмпард вошел.

Харрингтон, по своей привычке, стоял, повернувшись спиной к камину. Хотебай и Виддисон сидели по обе стороны от огня, а где-то в задней половине болтался Вейд с улыбающейся (по неизвестной причине) физиономией. Роджер ожидал увидеть Гариэлль, но ее тут не было.

— Алло! — воскликнул Харрингтон. — Я думал, вы раньше вернетесь.

— Раньше не получилось, — ответил Лэмпард.

Роджер принялся разглядывать Виддисона и Хотебая. У Виддисона был старообразный вид, все лицо покрыто морщинами, кустистые брови сердито нахмурены, из-под них почти не было видно глаз. Толстые губы не прикрывали крупные пожелтевшие зубы с набухшими деснами.

У Хотебая была смуглая кожа, темные глаза, черные волосы. Одет он был неприметно, но вполне пристойно, широкий лоб открыт.

Типичная внешность, подумал Роджер, одна из многих, тогда как Виддисон представлял собой единственный экземпляр.

Два оставшихся в живых директора «Мечты».

— Ваш человек просил нас не прикасаться ни к каким бумагам, — начал Харрингтон, — мы подчинились.

В его голосе звучали насмешливые нотки, но вид был усталый.

— Стрелявшего опознали?

— Да. Это был Петри, дворецкий Прендергастов, — ответил Лэмпард.

— Господи помилуй! — ахнул Виддисон с таким ошеломленным видом, что в его искренности можно было не сомневаться. — Петри, вот старый змей! Но он же…

— Он служил в этой семье четверть века, — сурово сказал Лэмпард. А Роджер подхватил:

— Люди без причины не становятся убийцами. А вот он убил троих, потому что наверняка считал их причастными к гибели Прендергастов.

— Господи помилуй! — повторил Виддисон.