Инспектор Вест возглавляет расследование - Страница 34

— Женщина? — вздрогнул Роджер.

— Великий Боже! — воскликнул Марк. — Ну конечно же! Некоторые женщины — прекрасные снайперы. Роджер, тебе никто на ум не приходит?

Перед глазами Роджера возникло видение: Мейзи Прендергаст с малокалиберной винтовкой в руке.

До Делавар-хауса было рукой подать…

Трое мужчин в беседке несколько минут сидели в молчании.

Потом Роджер спросил:

— Маленького уже опознали?

— Нет, — ответил Лэмпард.

— Давайте назовем его для удобства Смитом. Нам известно, что Клей и Смит удрали из квартиры Харрингтона в безопасное, с их точки зрения, место. Их застрелил человек, специально их дожидавшийся. О встрече наверняка договорились заранее. Есть две возможности: либо они направлялись сюда, либо шли через карьер в свою штаб-квартиру.

— Помимо Делавар-хауса, есть еще один возможный дом, — сказал Лэмпард, — он называется «Гейблз» и находится отсюда на расстоянии мили на север.

— Кто там живет?

— Человек, который никоим образом не связан с этой аферой, — ответил Лэмпард. — Некий мистер Клемент Деларой. Старый, необщительный, одинокий. Говорят, что в юности он был блестящим экономистом. В этих местах он живет лет пять, про него никто ничего толком не знает. Если вы считаете, что пять лет не такой уж большой срок, учтите, лишь два человека прожили здесь дольше: Прендергасты и Трэнсомы. Большинство остальных приехали после того, как начались бомбежки Лондона. Так что Деларой здешний старожил. Хотя его почти и не видно. Продукты он закупает в деревне или в Гилдфорде, слуги у него из местных. У него есть пунктик — его земля. Вечно на кого-то жалуется в том смысле, что нарушают его права как частновладельца.

Марк почесал подбородок.

— Вам остается только сказать, что он носит большую седую бороду и парик, а его старый дом пришел в окончательный упадок. Тогда мы будем иметь классическую загадочную личность, непременно участвующую во всех детективных романах, и отправимся его арестовывать. К сожалению, в действительности все бывает гораздо сложнее.

— Он совершенно лысый, — усмехнулся инспектор Лэмпард, — а такого красивого сада, как у него, едва ли мне удастся еще где-нибудь увидеть. До войны у него на четырех акрах постоянно работало трое садовников. Нет, в Деларое нет ничего таинственного. Просто он стал фигурировать в нашей беседе оттого, что его забор находится от песчаного карьера в какой-то миле. Кстати, у него в саду тоже весьма песчаная почва.

— Песчаная почва и несравненный сад? — спросил Марк.

— Он навез массу земли на свой участок, — пояснил Лэмпард. — На всякий случай, памятуя, что лишняя осторожность никогда не помешает, я установил наблюдение за домом. Естественнее предположить, что убийца явился из Делавар-хауса или из Ю-Хауса, но, понимаете, я не люблю оставлять без внимания даже самые пустяковые мелочи.

Забрав пули, он поднялся из-за стола:

— Хотите пойти к Трэнсому?

— Да, — ответил Роджер.

— Как раз перед вашим приездом мне позвонили. Там сейчас находятся Харрингтон и Гариэлль Трэнсом. Так что можете помериться с ними силами.

— Игра стоит свеч, — улыбнулся Роджер.

Они прошли напрямик по тропинке к Ю-Хаусу, подойдя к нему с торцовой стороны. Перед входной дверью стояла небольшая машина. Она никому не была знакома.

Проходя по гравийной дорожке, огибавшей Ю-Хаус, они услышали чей-то сердитый голос. Бушевал мужчина. Две женщины, по всей вероятности, пытались его успокоить.

Голос принадлежал Трэнсому. Даже во гневе он не мог полностью избавиться от своей напыщенной манеры изъясняться.

— Остановка в пути указана свыше, — заметил Марк, — семейные сцены — бесценный источник информации.

Густой кустарник полностью скрывал их от находящихся в доме, им же было прекрасно видно стеклянное окно-дверь, перед которым стоял Трэнсом, повернувшись к ним боком и глядя на человека, скрывающегося в тени комнаты.

— В первый и последний раз, — дрожащим от ярости голосом орал Трэнсом, — говорю: я не хочу вас видеть в моем доме. Успокойся, Клара! Гариэлль, больше со мной на эту тему не разговаривай! Я сообщил свое решение, и ты либо подчинишься ему, либо…

— Мне кажется, ты не понимаешь, что делаешь, — спокойно возразила Гариэлль. — Я советую тебе хорошенечко подумать.

— Я и так слишком много думал! — завопил Трэнсом. — А теперь, сэр, нужно ли мне звать слуг, чтобы они проводили вас до дверей?

— Если он уйдет, отец, я тоже уйду.

— Доставь себе удовольствие! За последние два года это стало твоей привычкой, и я стараюсь не думать, куда она тебя заведет… Вряд ли я мог предполагать, что настанет такой день, когда моя собственная дочь, не краснея, заявит, что она проводит ночи — ночи! — с человеком, с которым она случайно познакомилась и который… Я уже сказал достаточно! Твои прошлые ошибки будут прощены, если…

Раздался ледяной голос Харрингтона:

— Поверите ли, мистер Трэнсом, я слышал про таких людей, как вы, читал про них и видел на экранах кинотеатров, но я не думал, что они существуют в действительности. Если молодая двадцатилетняя женщина желает жить так, как ей это нравится, в наше время никто из этого не делает трагедии… Даже если допустить, что она завела себе любовника, все равно криками и воплями вы ничего не добьетесь. Вы так пронизаны викторианскими взглядами и понятиями, что мне удивительно, как вы можете жить в наш «испорченный» век? Но даже если отбросить в сторону моральные соображения, где же ваша вера в Гариэлль? Из ваших слов можно подумать, что вы говорите о какой-то развратной девке. Я не потерплю таких разговоров в адрес моей жены!

— Как вам это нравится? — прошептал с усмешкой Роджер.

— Тише!

После слов Харрингтона в комнате наступила зловещая тишина, потом послышалось чье-то учащенное дыхание. Что-то напоминающее рыдание. Наверное, не выдержала Клара Трэнсом.

Мистер Трэнсом взорвался:

— Ваша жена? Гариэлль, скажи, что он бредит. Это не может быть правдой. Ты не могла выйти замуж за этого обманщика. Я не могу и не хочу этому верить!

— Надеюсь, брачное свидетельство тебя убедит? — спросила Гариэлль. Зашуршала бумага. — Ты хочешь на него взглянуть?

По ее голосу было слышно, что она с трудом удерживается от желания закричать. По-видимому, напряжение в комнате достигло кульминационного момента.

— Почему Трэнсом так ненавидит Харрингтона? — не удержался Марк.

— Подожди, узнаем.

Воскликнула Клара Трэнсом:

— Ох, Гэрри, Гэрри! Почему ты нас обманула?

— Потому что папа непременно воспрепятствовал бы нашей свадьбе, — ровным голосом ответила Гариэлль. — В газетах снова поднялась бы отвратительная шумиха. Или ты думаешь, мне приятно, что моими личными делами зачитывается вся Англия, потому что отец помешан на вопросе о женщинах? Десятки, нет, сотни раз я спрашивала у него, почему он возражает против моего выбора! Он даже и не пытался мне ответить. Считал, что вполне достаточно заявить, что он для меня хочет кого-то получше. Получше!.. Он хотел бы повести меня к алтарю с каким-нибудь титулованным выродком. Посмотрите, каких ископаемых он мне демонстрировал в качестве примеров «золотой молодежи».

После краткого молчания Трэнсом сказал:

— Дело вовсе не в этом, Гариэлль. Я на самом деле желал тебе хорошего мужа, но в первую очередь меня заботило твое счастье. А я уверен, что с этим обманщиком ты никогда не будешь счастлива. Он такой же Вильям Харрингтон, как я. И вовсе не родственник Прендергастов, а им назвался, чтобы добраться до «Мечты». Но что я теперь могу сделать? Что я могу предпринять?

— Папа, ты должен поверить…

— Этого не забыть, — сказал Трэнсом.

Голос Харрингтона звучал по-прежнему ровно и спокойно:

— Кто заронил такую мысль в вашу голову, мистер Трэнсом? Если полиция…

— Полиция не имеет к этому никакого отношения. Когда я узнал, что вы встречаетесь с моей дочерью, я навел справки. И получил несомненные доказательства того, что вы не Харрингтон. Ваше подлинной имя Дюк Копрой… У меня имеются документальные доказательства. Молчал я только потому, что это мне казалось более разумным. Ведь я и не думал, что ты…