Инспектор-призрак (сборник) - Страница 64

Бородач смотрел на Кэлхауна. Потом сказал:

— Но они не сядут.

— Да, — согласился Кэлхаун. — Это верно, не сядут. Они поспешат домой. И сообщат там, что произошло. Они будут полумертвы от страха — вдруг прививки начнут мутировать тоже? И что произойдет на их планете, когда они вернутся?

— Они прикончат своих правителей, — с яростью сказал Ким. — Постараются сделать это прежде, чем умрут сами — от воображаемой чумы. Они поднимут восстание. Если у кого-то из них заболит живот, он от страха будет готов рвать зубами все правительство по очереди и вместе. Чтобы отомстить за свою собственную смерть. Потому что он будет считать, что его убило пославшее их правительство!

Ким глубоко вздохнул, холодно улыбнулся.

— Это мне нравится, — с ледяным спокойствием сказал он. — Очень нравится.

— В конце концов, — сказал Кэлхаун, — если бы возникла империя, держащаяся на страхе эпидемии, как долго просуществовала бы свобода главной планеты? Ее население тоже покорили бы этим же способом. В общем, напугайте их как следует. Вид у вас впечатляюще жалкий. Медслужба еще займется их родной планетой, но, думаю, здоровью Галактики эта планета больше не угрожает.

— Да, — сказал Ким, шагнул в сторону, но потом спросил: — А что делать с пленными?

Кэлхаун пожал плечами.

— Пусть спят, пока мы не починим решетку. В этом я, думаю, смогу вам помочь.

— Они убийцы, все до одного, — прорычал широкоплечий бородач.

— Верно, — согласился Кэлхаун. — Но линчевать — дело недостойное, возникает вероятность неблагоприятных реакций-случайностей. Давайте сначала займемся теми, на орбите.

Так они и сделали. Странно, но казалось, создавая видимость катастрофы еще более серьезной, чем та, что они пережили, эти люди испытывали детское удовольствие. Глаза их счастливо сверкали.

Транспорт с пассажирами вернулся домой. Обратный путь был не очень приятным. После приземления неудачливые колонисты поспешили покинуть порт и рассказать всем свою историю. Началась неконтролируемая паника. Колонисты были убеждены, что чума обратилась против них.

Уровень смертности, резко возросший особенно среди правящих слоев, примерно соответствовал числу тех, кто погиб в случае настоящей эпидемии.

А на Марисе-3 все шло, как по маслу. Было найдено около восьмидесяти уцелевших граждан, вылечено и приняло участие в подготовке наказания бандитов, которые продолжали мирно спать. Операция принесла всем выжившим огромное удовлетворение. Посадочная решетка была отремонтирована, приведена в рабочее состояние. Потом они занялись кораблем бандитов — разобрали двигатель, вывели из строя приборы, ячейки Духанна. Выкачали топливо из планетарных двигателей, — оно теперь пригодится кораблику Кэлхауна. И, само собой, были извлечены из гнезд все спасательные шлюпки.

Потом преступников разбудили и одного за другим погрузили в скорлупу, в которую превратился их корабль. Теперь корабль не мог входить в овердрайв, не мог двигаться на ракетах, не мог посылать сигналы. Экраны были мертвы — часть из них пошла на ремонт медкорабля.

А потом с помощью решетки — Кэлхаун сам проверял расчеты — корабль бандитов забросили на орбиту; ждать прибытия властей. Любая попытка бежать стала бы для них самоубийством.

— А теперь, — сказал Кэлхаун, когда планета была очищена от преступников, — я должен переправить к решетке мой корабль. Мы перезарядим ячейки Духанна, закончим ремонт экранов. К городу я могу перелететь и на ракетах, но до штаб-квартиры Службы путь куда длиннее. Там я подам рапорт, сюда направят спецкоманду, она займется планетой и бандитами на орбите. Это уже не мое дело. Возможно, их будут судить на Деттре-2. А тем временем, пусть подумают над тем, осталась ли еще у них совесть.

Ким нахмурился.

— Ты что-то пытаешься скрыть от нас. Мы ведь забыли, что в корабле их главарь, микробиолог. Ему следовало бы придумать особое наказание!

Кэлхаун сказал очень спокойно:

— Месть всегда влечет неблагоприятные случайные последствия. Наказывать имеет смысл, если есть надежда скорректировать поведение человека. А этого типа уже не исправишь, после всего, что он натворил, после маниакальных планов вселенского господства, во главе империи рабов.

— Он убийца! — хрипло сказал Ким. — Это все его рук дело! Он заслужил…

— Смертной казни? — быстро закончил за него фразу Кэлхаун. — У нас нет права на такой приговор. Кроме того, вспомните, где он сейчас.

— На орбите. — Лицо Кима повеселело. — И с ним вся его компания мясников. Им ничего не остается, как…

— Не вы создали эту ситуацию, — холодно сказал Кэлхаун. — Он сам. Вы просто поместили преступников в безопасную тюрьму. Лучше забудем о нем.

Вид у Кима был ошеломленный. Он тряхнул головой, чтобы прояснить мысли. Он постарался выкинуть из головы мысль о человеке, швырнувшим их планету в кошмар эпидемий. Потом медленно сказал:

— Мы бы хотели сделать что-нибудь для вас.

— Если вы поставите мне памятник, — сказал Кэлхаун, — через двадцать лет никто не будет помнить, кому он поставлен и за что. Вы с Хэлэн собираетесь пожениться, это правда? — Когда Ким кивнул, Кэлхаун продолжил: — Тогда, если сочтете дело стоящим, назовите ребенка моим именем. Ребенок будет спрашивать, почему у него такое имя, и память обо мне не увянет целое поколение.

— Гораздо дольше, — пообещал Ким. — Здесь вас никогда не забудут!

Кэлхаун усмехнулся.

Три дня спустя, то есть шесть лишних дней сверх предполагаемого срока санитарной инспекции, посадочная решетка выбросила кораблик Кэлхауна в пространство. Прекрасный город-столица быстро исчез из виду. Посадочное поле решетки забросило кораблик за пять планетарных диаметров от поверхности и выпустило на волю. Кэлхаун развернул медкорабль, ориентируясь, тщательно нацелил его на точку в созвездии Кита, где находилась штаб-квартира Сектора. Потом нажал на клавишу режима овердрайва.

Вселенная завертелась волчком. Желудок Кэлхауна дважды вывернуло наизнанку и обратно, он испытал тошнотворное чувство скольжения по конусу, сглотнул слюну. Мургатройд икал. Теперь вокруг корабля не было физической Вселенной. Мертвая тишина. Несколько секунд спустя кабину наполнили шорохи, случайные звуки — необходимая вещь для поддержания психики человека в нормальном состоянии при долгом одиночном перелете, когда корабль движется в тридцать раз быстрее света.

Теперь можно было и побездельничать. В овердрайве ничего другого не остается, как убивать время.

Мургатройд начал чистить свои длинные усы правой лапкой. Одновременно он осматривал кабину в поисках места помягче, чтобы там удобно расположиться и заснуть.

— Мургатройд, — строго сказал Кэлхаун, — хочу тебя упрекнуть. Ты слишком старательно имитируешь нас! Ким Уолпол заметил, как ты пытался сделать пленным добавочный укол полисульфата. Надо же! И где ты только стащил инъектор? Ведь этот укол мог их убить. Я лично считаю, что это было бы неплохо, но с точки зрения Медслужбы поступок неэтичный. Профессионалы должны подавлять импульсы!

— Чи! — сказал Мургатройд. Он свернулся в клубок и накрыл нос хвостом, приготовившись подремать.

Кэлхаун удобно устроился на койке, взял в руки книгу, которую так и не дочитал. Это была “Вероятность и поведение человека” Фитцджеральда.

Он начал читать, а корабль продолжал мчаться сквозь пустоту.

Как появился диск, Боб Вилсон не видел. Не видел он и того, как через этот диск в комнату проник какой-то человек, и остановившись у Боба за спиной, уставился ему в затылок. При этом, правда, появившийся в комнате человек дышал несколько учащенно, словно был обуреваем сильными чувствами.

У Вилсона не было ни малейшего повода предполагать чье-либо присутствие у себя в комнате. Наоборот, у него были основания для уверенности в противоположном: он заперся в одиночестве, намереваясь одним героическим усилием завершить свою дипломную работу. Другого выхода не было — завтра истекал последний срок сдачи работ, а его собственная пока состояла всего лишь из заглавия: “Анализ некоторых математических аспектов метафизического подхода”.