Инсайдауt - Страница 12
Первая поэма, написанная анаграммно-палиндромным стихом. Имена богов и героев — Тот, Сет, Хам, Иафет, Озирис, Иосиф, Чичен-итца — голографически стягиваются к слову «крест» и к имени Христос.
Крест как крест
хруст как хруст
Хронос сына ест
а сын пуст…
Ключевая анаграмма — червь-чрево.
Кит — Стикс
Стикс — скит
Скат
Тоска Ионы во чреве
Червя время — чрево
кит червь верченый
во чреве скит
«Допотопное» в двух значениях: до потопа и примитивное, изначальное, естественное, простое.
Со-творение р-Езус-макака
Ев-харистия р-Езус-фактор
крови Христовой и человечьей
Сыновья умирают в отцах
Горе имеем в сердцах
Древо жизни —
ведро жижи
Хруст треск
Христ — крест
Поэма входит в первый сб. «Компьютер любви». Она оставалась не напечатанной и фактически неизвестной 12 лет. Фрагмент из «Допотопного Евангелия» был частично напечатан в хрестоматии для учебных заведений «Зевгма. Русская поэзия», составленной тамбовским профессором Сергеем Бирюковым, получившим грант Сороса, поэтом, основавшим «Академию зауми» (ныне проживает в Германии). (Тектс поэмы полностью http://metapoetry.narod.ru/stihi/stihi55.htm )
--------------------------------------------------------
– Е –
– Е=mc 2 –
Формула Эйнштейна, из которой явствует, что время и пространство не являются абсолютными величинами, а могут расширяться, сжиматься, ускоряться и замедляться до нулевых значений по мере приближения к скорости света , которая всегда постоянна (300000 км/сек2). Тоже самое относится к массе и энергии. Косвенно это означало, что в каждом атоме материи таится гигантская атомная энергия. В космологии эта формула привела русского космолога Фридмана к выводу, что наша вселенная возникла в результате взрыва из некого первоатома. Радиус нашей вселенной оказался ограниченным — около 19 млрд. световых лет. Это означало, что само пространство-время существовало не всегда, а возникло в момент первовзрыва. Эйнштейн был настолько озадачен такими выводами Фридмана, что поначалу их не признавал. Однако позднее исправил свою ошибку и сделал все возможное, чтобы открытие Фридмана получило признание. На вопрос, что же было до пространства и времени, следует ответить, что сами понятия «до» и «после», «раньше» и «позже» существуют только во времени и следовательно вопрос не корректен. Он отражает ограниченность нашего сознания, которое, как справедливо заметил Кант, может мыслить и воспринимать реальность только в категориях пространства и времени. Метаметафора любое явление видит в космической перспективе полета со скоростью света. Так на фотоне время равно нулю. С одной стороны, его нет, а с другой стороны, это мгновение, которое длится вечно. Так видит мир светоносный фотон — Херувим (см. Ангелы).
---------------------------------------------------------------------------------------
– Евхаристия –
Христианская метаметафора обретения человеком своего нетленного вселенского бессмертного тела. Апостолы были травмированы словами Христа: «Если не будете есть мое тело и пить мою кровь, то не войдет в Царствие Небесное». Понять эти слова можно лишь в контексте мистериальной традиции Древнего Египта и Древней Греции: мистерия Озириса, который воскресал в виде хлебного колоса, и мистерия Диониса, который воскресал в виноградной лозе. Воскресший Озирис — хлеб, воскресший Дионис — вино. Пасхальное песнопение: «Приидите, пием пиво новое, не от камня неплодна чудодеемо, но нетления источник, из гроба одождивший Христа». Как камень выдавливает пиво из зерна, так камень, приваленный к пещере — гробу, выдавил — одождил — из него вино, кровь Христа. Смысл этой метаметафоры наиболее полно выражен не в католическом, а в православном причастии. Католики причащаются только телом — хлебом, облаткой. В православном храме наполняют тело — хлеб кровью Христа, погружая хлеб (частицу просфоры) в чашу с вином. Частицы тела Христа, наполненные его кровью, — образ нового, космически воскресающего тела. Оно явлено и в человеческом образе, в теле Иисуса после Воскресения, и в образе всей вселенной. Василий Великий называет солнце сердцем Христа. Кровь и тело Христа после Воскресения — это ещё и свет: «Свете тихий святыя славы бессмертного Отца небесного… Пришедши на запад солнца, видевше свет вечерний, поем отца, Сына и Святого Духа Божия». Или в Славословии Великом: «Во свете Твоем узрим свет». В рождественском песнопении Христос является миру в образе солнца: «Рождество твое, Христе Боже, воссия мирови свет разума. В нем звездам служащие звездою, учахуся тебе кланятися Солнцу правды и тебя видите с высоты востока…» Таким образом Иисус Христос в смертно-бессмертном теле явлен сначала, как человек Иегошуа (Иисус). Затем Иисус ещё до распятия, смерти и Воскресения показал ученикам на горе Фавор, что это тело может быть уже при жизни преображено: «Преобразился еси на горе Христе Боже, показавы ученикам твоим Славу Твою якоже можаху. Да воссияет же и нам, грешным, Свет твой присносущный (извечный)». После этого Иисус показал ученикам свое тело в образе жертвенного пасхального ягненка, сказав: «Аз есмь Агнец Божий». И, наконец, утверждая таинство Евхаристии, Иисус указал на свое тело в образе вина и хлеба: «Примите, ядите, сие есть тело мое, еже за вы ломимое во оставление грехов… Пийти от нея вси, сия есть кровь моя Нового Завета, яже за вы и за многия изливаемая во оставление грехов». К этому образу апостол готовил учеников уже в Канне Галилейской, когда превратил воду в вино, сказав при этом: «Не вливают вино новое в мехи старые». Старые мехи — это не преображенное духом тело. Новое вино — Святой Дух, преобразивший простую кровь — воду в кровь Христову — космический Свет и Дух.
--------------------------------------------------------------------------------------
– «Евхаристия» –
Стихотворение (1978). Опубликовано впервые в данном издании.
Пийте сия есть кровь моя
все мое превратится в ваше
Солнце изображали как крест
или как заздравную чашу
Пийте сия есть кровь моя
Тело чаши моей пролейте
И на землю её лия
не жалейте
но жадно пейте
Далее шло преображение образа в метаметафору:
Опоясанный тернием мозг
колосился зрачками
розы гроздьями зрели
в лозе опустелой
пел ещё виноградный Христос.
Однако гораздо полнее Евхаристия воплотилась в образах поэмы «Допотопное Евангелие» (см.).
--------------------------------------------------------------------------------
– Ё –
Ё. Буква, введенная в алфавит Карамзиным Фольклорный моностих «Ё — моё» внешне напоминает «Е=mc2.
------------------------------------------------------------------------------------
– Ж –
– Жертва –
(Авраам — Христос — Гедель — Эйнштейн). Теорема Геделя о неполноте гласит: «Если высказывание верно, оно неполно, если высказывание полно, оно неверно». Вторая теорема самоопровергаема: «В языке содержатся недоказуемые утверждения».
Бог говорит Аврааму: «Возьми своего сына первенца и принеси в жертву всесожжения». Авраам понимает неполноту этого высказывания, вернее неполноту своего понимания. Он выполняет то, что сказано, надеясь на Бога, и его понимание вознаграждено. Бог останавливает занесенный над ребенком нож и заменяет сыновью жертву жертвой овна, запутавшегося рогами в кустах. Теперь высказывание полно, но стало понятно, что вначале оно было воспринято неверно. Бог не мог заставить отца убить сына, и Авраам интуитивно об этом догадывался. Он знал, что «в языке содержатся недоказуемые утверждения». Теперь, помня о том, что грамматика есть ни что иное, как время и пространство, запечатленные в звуках, представим себе, как сам Господь слышал свою речь, обращенную к Аврааму. Бог в отличие от Авраама пребывает в мире сверхсветовых скоростей, где согласно законам, открытым Эйнштейном, прошлое оказывается в будущем, следствие опережает причину. Доклад о таких свойствах пространства-времени сделал Гедель в присутствии Эйнштейна. Последний оставил два устных отзыва об этом докладе. В одном сказал, что так оно и есть. В другом, в полном соответствии с теоремой Геделя о неполноте, сказал, что этого быть не может. Согласно энциклике папы Иоанна ХХIII скорость Святого Духа больше скорости света. В таком случае, сказав Аврааму: «Возьми своего сына первенца и принеси в жертву», — Бог уже знал, что Авраам не убьет своего сына. и заменит его овном, ибо Бог уже пережил следствие своего приказа и переживал в момент повеления причину благополучного исхода. Больше того, Бог был в тот момент самим Авраамом и сам приказывал себе принести в жертву своего первенца, потому что отец — это прошлое, сын — будущее, а Бог был отцом и сыном, находясь или пребывая в прошлом, как в будущем, и в будущем, как в прошлом. Авраам был Богом в той мере, в какой он был отцом, а Исаак был Сыном Бога в той мере, в какой он был сыном. В перспективе вечности Исаак был Христом — сыном, Авраам же был Богом — отцом. Точка их слияния — в самопожертвовании Бога-Отца-Сына в одном лице. Бог не искушал и не испытывал Авраама. Нельзя искушать и испытывать самого себя. Бог приносил себя в жертву руками Авраама ради того, чтобы Авраам был. Ибо без самопожертвования Бога нет человека, а без жертвы человека нет Бога. Вот почему в «Допотопном Евангелии» — «сыновья умирают в отцах, горе имеем в сердцах».