Иноземия, или туда и снова туда - Страница 8

Конечно, мнение о городе было бы крайне поверхностным, если бы Зак ограничился только неживой и полуживой природой. Как и везде, основной колорит столице придавали люди, потому что это именно они жили тут, и именно ради них происходило все то, что происходило. Однако тут, увы и ах, Зака, ожидающего чего-то столь же экстраординарного, ждало большое разочарование. Люди, хоть и отличались от тех, что жили в его родном Мене манерами и стилем одежды, в принципе были те же самые. Занятые своими проблемами, спешащими по срочным делам, они носились во все стороны, и большинству из них не было дела ни од дворцов и храмов, ни до деревьев, ни до Зака. Их больше волновал хлеб насущный да дела сердечные, проблемы с несносными детьми и не понимающими ничего родителями, конфликт со злым начальником и невыносимыми подчиненными. Короче все то, что волновало и волнует людей с того самого момента, как первая обезьяна задумалась о возможности использования полки в качестве орудия труда. И эти самые люди совершенно не замечали, что живут они в сумасшедшем, неправильном мире, логично полагая, что именно таким мир и должен быть. Потому что это был их родной мир.

Примерно так, по крайней мере, думал Зак, неспешно прогуливаясь по городу. Он пересек Трещину, как оказалось, всего один из районов этого города, и, перейдя мост над широкой рекой, оказался, как гласил большой щит, на Пещере. Судя по резкому улучшению внешнего вида всего окружающего — Пещера была центральным районом города, его лицом, а так как в грязь этим самым лицом никто бить не хотел, то и было тут чисто и опрятно. А также заметно увеличилась концентрация тех, кого утром этого дня Гердер окрестил «лицами в зеленом». Хотя тут они были не только в зеленом и не только со свистками, но и в обычной гражданской одежде, и единственным, что их выделяло на общем фоне, был подозрительный взгляд, которым провожался каждый проходящий. Причем если на окраинах этот подвид человека был крайне пуглив, и от любого шороха готов запрятаться в самую глубокую нору, то тут, в центре, в результате естественного отбора оставались только те, кто обладал в достаточной мере храбростью. Тем более, было их тут много. Как догадался Зак, выполняли они тут что-то вроде функции охраны внутреннего правопорядка, чем в Мене занималась специальная рота его гвардейцев. Вот только что оставалось загадкой, так это зачем их тут понадобилось такое количество — в среднем на трех гражданских приходился один в зеленом, причем у вех из них за поясом висели неизменные две вещи — короткая дубина и карманный арбалет, причем на несколько стрел сразу. Увлеченный конструкцией сего дивного оружия, а она действительно была достаточно интересной, Зак сам не заметил, как его интерес вызвал положительную обратную связь — им тоже заинтересовались. И чем ближе он знакомился с конструкцией оружия, тем больше вокруг собиралось личностей в зеленом, и тем дальше оказывались обычные граждане, нутром чуя — что-то тут сейчас произойдет. Зак, не привычный к тому, что с человеком могут что-то сделать только исходя из подозрений, а не совершенных действий, на это особо не обращал внимания. И только когда к зеленым подошел главный, имеющий отличительную черту в виде фуражки с пятью звездочками, и обратился к Заку, Менский соизволил отвлечься от изучения оружия.

— Что вы сказали? — переспросил он.

— Документы, прошу, — в голосе пятизвездочного появилось нечто, напоминающее злобную ухмылку.

— Какие именно? — не понял Зак.

— Ваши документы, — ухмылка стала еще более злобной.

— Мои? Нет, я что-то не понимаю, если бы это были ваши документы — тогда понятно, я бы вам честно сказал, что никакие документы я у вас не забирал, так что я тут совершенно не при чем. А мои документы, зачем они вам? Они ж мои, так? — уверенность Зака в том, что он поступает совершенно верно, несколько вывела человека с фуражкой из себя, но не на долго.

— Прошу вас предъявить для проверки документы, удостоверяющие вашу особу, — пояснил он, тем самым не оставив Заку повода сомневаться, какие именно документы ему требуются и для какой цели.

— То есть вы знаете, кто я? — не поверил Зак, привыкший доверять Гердеру, который клятвенно заверял его, что в Иноземии про него никто не знает.

— Нет, мы не знаем, что вы, но нам очень бы хотелось это узнать, — ошибочно чувствующий свое преимущество человек в зеленом решил отступиться от политики своей организации, и не только задавать, но и отвечать на вопросы, тем более подозрительная личность перед ним его крайне заинтересовала. Чувствуя, что Зак так и не понял, что от него требуется, он добавил, — Ваше поведение вызывает у нас определенные подозрения, и чтоб удостовериться, что вы не представляете опасности для нашего общества, нам бы хотелось осмотреть ваши документы.

— А, я понял! — обрадовался Зак. — Вы считаете, что я могу оказаться каким-то бандитом, и хотите убедиться, что я честный человек! Так?

— Приблизительно, — не понял радости Зака обладатель целых пяти звезд.

— Тогда я вас успокою — я вообще не имею никакого отношения к вашему городу, да и вообще к вашей стране. Я только сегодня прибыл из другого государства, так что ваших документов у меня нет, да и быть не может.

— Прекрасно! — столь удивительного стечения обстоятельств задержавший Зака человек даже не ждал, поймать вражеского шпиона, да еще без документов… На квартальную премию тянет, как минимум, а то и на медаль, или даже орден какой, не особенно значимый, степени этак седьмой-восьмой.

— Вот и отлично! Тогда я пошел, — пошел было Зак, но ему быстро перекрыли дорогу.

— Э нет, подождите, уважаемый, — любому другому на месте Менского потирание ладоней фаражкаголовым показалось бы подозрительным. Любому другому, но только не местному. — Вы никуда не пойдете. Прошу вас, пройдемте с нами, — видя, что Зак не собирается незамедлительно следовать его указанию, он совершил фатальную ошибку, добавив, — а то мы вынуждены будем применить силу!

Услышав нечто, напоминающее приказ со стороны своего начальника, лица в зеленом совершили вторую фатальную ошибку — достали кто дубины, а кто и миниатюрные арбалеты. Третьей ошибкой было то, что несколько из них эти дубины и арбалеты еще и направили в сторону Зака, ну и наконец четвертой, самой главной ошибкой, решившей окончательно судьбу бедняг, было то, что один из них попытался своей дубиной Зака ударить… Увы, эти обделенные судьбой люди не ведали, что творили. Узнай кто в Восточном мире, что десяток не имевших большого боевого опыта стражей порядка решили применить силу к Заку Менскому, о душах этих несчастных незамедлительно бы заказали отпевание. Человек, пять лет назад ставший чемпионом Мена среди юниоров, четыре года назад победивший на турнире прирожденных бойцов-лагыров, три года назад признанный лучшим фехтовальщиком всех времен и народов, два года назад провозглашенный вечным чемпионом континента на всем, что режет, год назад одержавший победу над самим Заксэром, был несколько неравноценным соперником для жалкой десятки стражей порядка. Не обладающий сверх высокой физической силой, не способный одним ударом срубить дерево, Зак обладал непревзойденной техникой фехтования именно на своем мече, да и другими владел ненамного хуже. Так что чисто рефлекторно, пока дубина еще только начинала двигаться в сторону его печени, он умудрился укоротить ее до длины в пару сантиметров, после чего примерно то же самое совершил с оружие всех остальных, сознательно не желая особо травмировать ни в чем не повинных людей. Однако те, вместо того, чтоб поступить единственным разумным образом, а именно — бежать куда глаза глядят, решили, что выстрел из арбалета все же способен опередить Зака… В принципе, они правильно решили — даже Менский был не в состоянии увернуться от выпущенной в упор стрелы, вот только одно «но» — он не собирался давать им произвести хотя бы один выстрел. Пройдя по второму кругу и лишив стражей порядка возможности произвести выстрел, как правило лишая их арбалетов, не брезгуя при этом случайно подвернувшимися под меч кусками пальцев и рук, он хотел было предложить им наконец поговорить как мирные люди. Но, увы, сей благородный порыв так и остался не более чем порывом. Потому что как раз в это время пятизвездочный, в схватке разумно участия не принявший, занялся художественным свистом. И если сперва Зак не понял, в честь чего это он решил помузицировать, то, наблюдая за мученическими, но полными злорадства лицами своих противников, как это не странно, сделал абсолютно верный вывод — скоро к этой десятке придет подмога. Судя по длительности свиста, чем больше будет этой подмоги, тем лучше. Разумно рассудив, что отбить выстрелы сотни арбалетов одновременно он не сможет, да и десятка, честно говоря, тоже, догадавшись, что в рукопашную с ним больше никто не полезет, Зак пришел к умозаключению, что если он отсюда побыстрее переместиться в другое место, то это будет не так уж и плохо. Особенно для тех, кто при этом сможет благополучно дожить до вечера, обладая все еще полным комплектом пальцев и рук. Не привыкший откладывать дела на потом, Зак незамедлительно приступил к исполнению своего плана, а именно покинул ставшую местом позора сил местного правопорядка площадь и продолжил свое странствие по улицам внезапно оказавшегося негостеприимным города.