Иной жизни для себя не представляю! Книга четвертая (СИ) - Страница 9
спокойно выпить и поговорить, насчет расчлененки, и что нам делать
дальше. Я, конечно, согласился.
Во дворе первым делом стянули с себя куртки и тщательно умылись
– было ощущение, что от нас попахивает, сами понимаете чем. Дальше
Дока вытащил из холодильника вареное мясо и большую бутылку водки,
налил по стакану, и забыв не только про хлеб, а и просто присесть,
предложил:
«Давай не чокаясь. Кто б там ни лежал – а все ж человек. Прости
его боже, если грешным был!»
Стоя выпили, по кусочку мяса взяли, и только теперь опустились на
стулья. Водка, надо заметить, не очень и подействовала, после недавней
находки, и Дока налил в стаканы еще раз, теперь по привычных сто грамм.
Выпили, закусили, и начали оживать.
23
«Давай», - Дока откинулся на спинку стула, - «все рассказывай, об
этой скважине. Трупак в нее попал – а в Мирном ювелирный ломанули.
Значит все связано!»
В последнем я сомневался, на что были основания. И вспомнив, как
Мирненский опер Михаил всегда что-то рисовал на листе бумаги,
выслушивая результаты наблюдений в поле, куда сам же нас и посылал в
недавнем прошлом, любителю детективных историй предложил:
«Неси лист бумаги и карандаш!» - без возражения он побежал в
другую комнату.
« Теперь смотри, слушай, и сопоставляй», - я положил бумагу на
стол к нему поближе, разделил его вертикальной чертой на две части, и
написал вверху – «Понедельник», - Дока на строчку уставился, как на
завещание о приличных деньгах.
«Утром было совещание у Павла Петровича. После него с Игорем
Георгиевичем наметили скважины, договорились завтра съездить в поле и
выставить колышки – недалеко от партии, меньше километра», - под
«Понедельником» оставил полосу чистой бумаги показать, что ничего пока
не случилось. Ниже ее написал «Вторник».
«С Игорем Георгиевичем рано утром съездили на рудное гнездо,
рядом с которым оказалась вонючая скважина, о которой мы тогда и не
знали, и вбили колышки на местах своих скважин. Там ничем не пахло, а
вместо позже разбитой буровиками дороги были старые заросшие травкой
следы, по которым до нас в этом году точно никто не проезжал», - под
«Вторником» на бумаге в левой половине нарисовал улыбающуюся рожицу
– показать, что запаха не было, а правую часть оставил пустой. Ниже
написал: «Среда». Дока внимательно за моей рукой проследил. Пока
молчал и слушал меня внимательно.
«Заявились буровики, с ними поехал показывать скважины.
Которые, как ты теперь знаешь, во «Вторник» мы с Игорем Георгиевичем
выставили. Так вот: запаха никто не почувствовал», - слева под «Средой»
нарисовал вторую улыбающуюся рожицу, - «но ночью, как все в партии
знают, ломанули Мирненский ювелирный», - нарисовал в правой половине
маленький домик и подкоп под него. А ниже этих художеств написал:
«Четверг».
«Утром буровики отловили меня у камералки, и ездил с ними
смотреть аварийную скважину – запашок появился, но слабенький.
Противный конечно, но я тогда подумал, что пахнет как и из нашей
глубокой скважины, с сероводородной водичкой», - Дока головой кивнул, о
той скважине все охотники в партии знали, - «А перед этим я разговаривал
с Мирненским опером, нашим с тобой приятелем – Михаилом. Он
приезжал к начальнику партии, ну я под руку и попал. Интересовался
нашими канавщиками: нет ли пропавших на днях. Такой был - Иван
Лопатин. Но вещи его в общаге остались. А уже к обеду стало ясно, что он
ювелирный и ломанул: его ботинки оставили следы в траншее возле
магазина, и на них же Михаил нашел отпечатки пальчиков самого Ивана,
24
совпавшими с отпечатками на стеллажах в магазине». Ниже «Четверга»
нарисовал слева небольшое облачко – появился запашок, а справа - домик
ювелирного, с фигуркой маленького человечка рядом, с лопатой в руке.
«И что получается?», - Дока не выдержал роли пассивного
слушателя.
«Ошибаешься, если думаешь, что расчлененка в скважине и
ювелирный связаны».
«Это почему же?» - возмутился напарник, - «Может, ювелирный
вдвоем брали, и напарника Иван твой (почему мой?) мочканул, что б не
делиться!»
«Не получается», - я подвинул лист бумаги к нему поближе, - «в
ночь на «Среду» ювелирный обокрали, из скважины потянуло в четверг. А
мы прекрасно знаем на примере сайги, что даже при местной жаре запашок
появляется не раньше, чем на третий день. А если учесть, что в скважине
все же попрохладней, чем на солнце, то и запашек почувствуется попозже,
может к вечеру третьего дня», - Дока промолчал и почесал затылок.
«И это не все», - слева под «Средой» я нарисовал на бумаге
самоходную буровую, - «с утра наши буровики рядом с вонючей скважиной
начали бурить свою, которую я показал. И привести туда человека на
убиение, или уже в частях, можно было только до них и никак не позже», -
теперь Дока озабоченно вздохнул.
«Но если от момента появления запашка отойти назад, на два с
половиной дня как минимум, то расчлененка в скважине появилась», - я
показал карандашом, - между «Понедельником» и «Вторником». Причем
человека к скважине не привели, а принесли…» - замолчал и задумался,
потому что вспомнил пробный мешок, который нашел, возвращаясь с
рудного гнезда в партию пехом. Уж не в таких ли мешках и приносили?
Нарисовал под «Понедельником скважину, в которую что-то бросают. Доке
смотрел, но пауза в разговоре не устраивала:
«Хотел сказать, что принесли уже в кусках?»
«Хотел», - подтвердил возникшее у меня предположение,
требующее обязательной проверки, - «иначе рядом со скважиной мы кровь
обязательно бы заметили, а ее точно не было!»
«Получается, что ювелирный с расчлененкой не связаны», - Дока
со стула поднялся, и с задумчивым видом возле стола потоптался, - «Кто ж
тогда в этой скважине, и почему туда попал?»
«Понятия не имею», - пожал я плечами, - «В последние дни из
партии исчез только Иван Лопатин, с драгоценностями из ювелирного. Но
ведь и приезжие всегда есть, кто работу ищет, а кто и …стянуть, что под
руку попадет. Из этих кто-то в скважину и отправился».
«Пораспрашивать ребят надо», - тут же нашелся Дока, - «Может,
кто-то что-то и видел».
«Пораспрашивай», - не стал отговаривать, - «только не сегодня.
Расчлененку достанут, в морге сложат – глядишь, и определится, кого
судьба–злодейка не пощадила».
25
«Мы что, сложа руки сидеть будем?» - с его характером это было
невозможным. Найти труп, и просто передать его ментам? И не
попробовать понять, чей он и как в скважине очутился в разобранном виде?
Я подвинул лист бумаги к себе, и терзаемому жаждой действий
улыбнулся:
«Есть еще одно», - ниже написанного на бумаге добавил -
«Пятница»; слева под ним нарисовал облако и заштриховал его показать,
что с высокой концентрацией вонизма, и мешок рядом, похожий на
пробный, что нашел по пути от вонючей скважины в партию.
«Это что?» - торнул Дока в мешок пальцем.
«Валялся рядом с дорогой. Кажется, в таких расчлененку к
скважине и носили – кровь на нем есть, а шерстинок зайца или сайги –
нет».
«А сейчас где?»
«Там же», - и понимая, что тут же получу предложение за этим
мешком смотаться, погрозил пальцем, - «Только не сейчас! Он от скважины
метрах в двухстах, у ментов на виду! Зачем нам светиться?»
Продемонстрировал мне сожаление, а может и возмущение
мешающими ментам. Потолкался со столом рядом:
«Вечером съездим! Не будут же они (менты, то-есть) до ночи
ковыряться!» - и с твердым убеждением, что обязательно это сделаем,
посмотрел мне в глаза.