Иной мир - Страница 3
- Добрый вечер, мсье, - ответила она, и звонкий певучий голос отразился от стен и потолка. Вы, вероятно, удивлены, встретив меня здесь. Я сама, удивляюсь странной необычности сегодняшнего вечера. Меньше всего я ожидала встретить здесь вас, кабальеро Хуан.
Она узнала его по одной из ролей. Она узнала его, а сама осталась незнакомкой, прекрасной незнакомкой в непроницаемей маске.
- Да, очень странный вечер, - согласился он.
Девушка шагнула вперед - не шаг, а маленький полет вопреки силе тяжести.
- Вы не предложите мне руку?
ВЫ не предложите мне руку... В жизни женщины так не говорят уже много десятилетий... Он слышал эту фразу от партнерши в кино, но как фальшиво звучала она в их устах - и как она волшебна, произнесенная этим чистым голосом.
Он медленно поднял руку, и ее рука легла сверху - доверчиво-маленькая горячая рука...
- Знаете, я с детских лет не могу долго находиться на одном месте, -заговорила она размеренно, в такт их шагам. - Начинает казаться, что мимо проходит что-то неповторимо-важное...
Она повела главами и вдруг рассмеялась - такой смех в романах называют серебряными колокольчиками. Только ее смех - не серебряные, а золотые колокольчики, и вся она золотая, напоенная солнцем...
У отдела музыкальных инструментов она остановилась и отняла свою руку.
- Вы любите музыку, кабальеро Хуан?
Он улыбнулся этому сказочно-ненастоящему имени и кивнул. Она продолжала:
- Мне кажется, все должны ее любить... Ведь нет ничего прекраснее музыки.
Она царственным жестом тонкой руки показала на гитару, и Бернар стремительно метнулся к стеллажу и преподнес ей инструмент на вытянутых руках, как верный паж - своей королеве.
Ее пальцы пробежали по струнам, а нежный голос пропел чудесную мелодию: "Да-ниэль" - и оборвался.
- Даниэль? - переспросил он. - Это ваше имя - Даниэль?
Но она молчала, глядя мимо него своими чудесными, чуть рассеянными глазами, которые одни заменяли все лицо, скрытое маской, и только гитара тихонько звучала под ее пальцами. А потом она запела - что-то удивительное, волшебное, похожее на старинную балладу, но неизмеримо более трепетное, и Бернар понял, что она сама сложила эту песню...
То, что случилось потом, Бернар не хотел вспоминать. Был надрывный звук сирены, люди в белях халатах и высокий мужчина с надменными холодно-серыми глазами: "Я знал, что рано или поздно это случится. Ее мать уже четыре года находится в психиатрической лечебнице. Моя бедная маленькая Дани..."
Антуан и Бернар сидели за столиком в полутемном кафе. Как водится, после второго стаканчика Антуана потянуло на философию, и на сей раз это была философия счастья.
- Вот я часто думаю: ты в своем кино и я в мастерской. Казалось бы, и говорить не о чем. А я вот думаю: кто из нас счастливее?
Бернар был задумчив, все ниже опускал голову, и казалось, он уже никогда ее не поднимет. Но он поднял ее, встряхнув длинными волосами, и снова опустил одни лишь веки.
- Ты знаешь, Антуан... Я думаю, счастливее всех на свете та девушка... помнишь, в супермаркете? Да-да! Ведь она живет в своем, в ином мире, и этот мир прекрасен...