Innominatum. Неназываемое - Страница 70

— Если бы я знала конкретно, что я хочу спросить. Просто, все эксперты говорят, что в дольменах часто скрывается нечто… Какая та энергия… Поле… Флюид… Призрак…

— Innominatum, — спокойно договорил Харрис, — Неназываемое. И ответ на твой вопрос утвердительный. В этих дольменах оно было. Правда, я не готов это сформулировать. Возможно, кто-то из команды подберет слова, а у меня не получается.

Возникла пауза, из которой явно следовало, что подобрать слова не может никто.

— Я думаю, — прервала коллективное молчание Синти Уагга, — тут та же история, что с нашими камнями, на которых нарисованы вонджины.

— Кто такие вонджины? — спросила Леонор.

— Никто не знает, кто они такие, — ответила аборигенка, — в древних мифах сказано, что вонджины пришли из моря, что у них не было ртов, а вокруг головы светились кольца. Вонджины построили маленькие ступенчатые каменные пирамиды, и научили древних людей делать бумеранги. Эти мифы есть в книжках и в фильмах. И, можно посмотреть доисторические рисунки на скалах в парке Какаду, это недалеко: сто миль к востоку от Дарвина, откуда ты приехала на теплоходе. Посмотри обязательно, не пожалеешь!

— А по-моему, — заявил Тедди, — все понятно. Это просто инопланетяне в скафандрах, с прозрачными сферическими шлемами на голове.

— Теория палеоконтакта Эриха фон Дэникена, — пояснил Олбен Лепски, — в 1970-м году Дэникен сделал фильм «Колесницы богов» как раз про это. Ты смотрела?

— Я слышала про этот фильм, но не смотрела. Говорят, он антинаучный.

— Какой же он антинаучный? — возразил Поллак, — мы, между прочим, оттуда узнали про «виманы», древнеиндийские летающие тарелки, UFO.

Компьютерный механик встал, снял с вешалки шляпу-сомбреро и изобразил круговой разведывательный полет инопланетного аппарата над столом с китайскими закусками.

— Но, — вмешалась Синти Уагга, — на древнеиндийских картинках ни фига не понять. А я нашла в Интернете фильм про секретные летающие тарелки Третьего Рейха, верно?

— Да, — признался Марк Поллак, — это была твоя находка.

— Вот! — юная аборигенка потерла руки, — Ну, а разве не я доказала, что для Антарктиды самая реальная летающая тарелка, это «Kugelblitz»?

— Ты, — подтвердил он, — Вообще, все сделала ты, а я только надувал щеки.

— Нет, основную часть работы сделал ты, — серьезно сказала она, — но идея была моя.

— Минутку! — воскликнула Леонор, — Мы затронули чрезвычайно интересный вопрос! Та летающая тарелка, которая есть на независимых видеосъемках в Антарктиде, на Земле Адели, и о которой пресса уже спрашивала и у военных, и у политиков, и у ученых, и у мистера Фарригана — что это было? В официальные объяснения как-то не верится.

— Официальные объяснения, — ответил Харрис, — никогда не бывают правдивыми, но не бывают и полностью лживыми. В них всегда есть доля реальной действительности.

Девушка-репортер на несколько секунд задумалась, а потом кивнула.

— Конечно, в официальной версии всегда что-то приукрашивается и интерпретируется предвзятым образом. Наверное, иначе невозможно. Но, в данном случае, официальная версия лжет в главном. Нам заявляют, что не было никакого конфликта между киви и французами, и не было реальной боевой перестрелки в небе над Землей Адели, а само яблоко раздора: летающая тарелка Focke-Wulf 500 «Kugelblitz», это летающий муляж, сделанный специально для кино. Мол, французы его сбили потому, что участвовали в съемках «Портала Белого континента», а там такой сценарий.

— Там действительно такой сценарий, — откликнулась Фокси, жуя кальмара.

— Слушай! — возмутилась Леонор, — не надо держать меня за болвана! Я поговорила с военными экспертами, и они говорят, что штабы ВВС новозеландцев и французов не согласились бы на воздушные маневры со стрельбой из боевого орудия истребителя поперек курса вертолетов. За такой риск, ни один генерал не готов отвечать! Значит, конфликт был настоящим. Но настоящий конфликт невозможнее вокруг игрушечной летающей тарелки. Следовательно, на видеозаписи не игрушка, а нечто серьезное.

— Я полагаю, — заметил Олбен Лепски, — что реальная причина конфликта лежит в иной области. Это просто дележка антарктических недр. Ведь в 2041-м закончится действие моратория на промышленные разработки в Антарктике, а возможно, мораторий будет отменен значительно раньше, вот все и бросились отрывать себе куски повкуснее. А летающая тарелка, это для PR, чтобы избиратели не возмущались из-за милитаризма.

— Вот не надо про PR! — возразила девушка-репортер, — как раз из-за этой истории, PR получился отвратительный! На TV всплыла тема о нацистской базе-211 «Оазис»!

— Про это и раньше были телефильмы, — сказал Поллак, — я могу тебе показать.

— Лучше покажи летающую тарелку, — иронично ответила Леонор. — между прочим, Фарриган обещал показать прессе тот «Kugelblitz», который фигурирует на видео.

— Он обещал показать аналогичный аппарат, — поправил ее Харрис.

— Понятно, — она кивнула, — тот аппарат сбили, и его уже не покажешь. Но где аналог, обещанный прессе? Вместо того, чтобы выполнить свое обещание, Берген Фарриган улетел на Занзибар, якобы, там какое-то мероприятие у его старых друзей. Надо же!

Харри Харрис утвердительно кивнул.

— Да, Большой Бонго улетел на Занзибар, но он человек слова, так что он попросил нас продемонстрировать летающую тарелку репортерам, если найдутся заинтересованные.

— Я нашлась, — сказала Леонор, — и что дальше?

— Дальше… — Харрис повернулся к Поллаку, — Марк, если тебя не слишком затруднит, подгони сюда одну из летающих тарелок. У нас должно быть на ходу две единицы.

— Я прилечу на машинке «Fliegenpilz» через десять минут, — пообещал компьютерный механик, быстро встал из-за стола, перепрыгнул через ограждение, и исчез за углом.

— «Fliegenpilz», — пояснил Ошлбен, — это наша машинка, аналогичная Focke-Wulf 500 «Kugelblitz». Все, как обещано. Мы снимаем в кино реальные вещи, прикинь?

Леонор Миллз проворно поймала палочками несколько китайских пельменей, затем прожевала их в некоторой задумчивости и произнесла:

— Допустим, я окажусь первым репортером, который увидит летающую тарелку.

— Ты точно окажешься, — Олюен улыбнулся.

— Я поверю, когда увижу, — сказала она, — И кстати, почему ваша команда старается воспроизвести на съемочной площадке натуру фильма, именно как что-то цельное. Например, эта улица, например. Не декорации для киносъемки, а скорее маленький тематический луна-парк.

— Так надо для достоверности, — ответил Харрис.

— Но, большая часть этого, видимо, не попадает в кадр, — резонно предположила она.

— Достоверность игровой площадки, — пояснил он, — необходима для актеров. Так мы достигаем эффекта погружения в сюжет. Ты испытала это на себе. Ты вела себя так естественно, как будто все происходит на самом деле. Разумеется, ты сомневалась в реальности происходящего, но ведь в жизни бывают ситуации, когда мы думаем: «О, проклятье, не может быть, что это на самом деле!». Можно сказать, что уверенность в достоверности окружающего мира никогда не бывает стопроцентной. Она колеблется между полста и ста процентами, а в очень странных ситуациях падает ниже полста. В пространстве игровой площадки мы достигаем, по моим оценкам примерно тридцати процентов доверия к сценической реальности, и этого достаточно, чтобы человек, не читавший сценарий, вел себя, тем не менее, так, как надо по этому сценарию.

— Опять философия Большого Бонго? — спросила Леонор.

— Да, — Харрис улыбнулся и уточнил, — Практическая, прикладная кино-философия.

— Практическая… — повторила она, — А на Долаке ваша команда доверяла реальности происходящего, и если да, то на сколько процентов?

Возникла пауза. Харрис повернулся к Фокси.

— Что бы ты на это ответила?

— Трудно сказать, — призналась спец-менеджер, — наверное, пятьдесят на пятьдесят. Я пытаюсь вспомнить свои ощущения, когда произошел огневой контакт с наемниками наркомафии. Мне субъективно казалось, что я на полевых учениях телохранителей.