Innominatum. Неназываемое - Страница 2

Он взял нож для колки льда и изобразил в воздухе пару фехтовальных выпадов.

— Зачем? — поинтересовалась Фокси.

— Вот зачем! — он вытащил из кармана четыре визитки и бросил на стойку.

«Explosive-Extreme Inc (ExEx), Харри Харрис, директор».

«Iron-Star Pictures — Харри Харрис, генеральный консультант по спецэффектам».

«Международный профсоюз каскадеров. Харри Харрис, сопредседатель правления».

«Всемирный клуб технологов игрового кино. Харри Харрис, вице-президент».

— Ты же говорил, что ты просто киношник, — заметила она.

— Ну, да. Так оно и есть. Я просто киношник. Занимаюсь постановкой трюков. Но так получилось, что у меня в этом деле кое-какой авторитет.

— Значит, так, Харрис, — Фокси вздохнула, — Ты хороший парень, и все такое. Но я не нуждаюсь в подачках. Не привыкла, понимаешь?

Он повернулся к Биллу.

— Нет, ты слышал? «Подачка»! Надо же! Да я самый жуткий работодатель на свете. В древности от меня сбегали на греческие галеры и в египетские каменоломни! В Колизее перспективой работы в моей фирме пугали римских гладиаторов — и эти суровые парни плакали, как дети!

— У него учился граф Дракула, — шепнул Доннел, перегнувшись через стойку, — но потом раскаялся и стал гуманно сдирать со своих жертв кожу заживо.

— Нет, серьезно, Харрис, чем ты мне предлагаешь заниматься?

— Деловой перепиской, заметками на киносъемках, решением неформальных проблем и конфликтов, разбором жалоб и критикой предложений, ну и разумеется, каскадерской работой. У нас играют все. Главное, я хочу, наконец, сделать работу каскадеров чем-то нормальным, без киношной суеты и постоянного бардака, свойственного бомонду.

— И сколько ты за это готов платить? — спросила Фокси.

Харрис написал на салфетке число и пододвинул к ней, пояснив:

— Это в неделю.

— Ладно, — сказала она, — где расписаться?

В свои 75 лет, Берген Фарриган (известный под ласковым прозвищем «Большой Бонго»), основатель и бессменный президент кинокомпании «Iron Star», был в очень неплохой физической форме. Конечно, репортеры, писавшие, что «Большой Бонго выглядит на полтинник», льстили любимому продюсеру кино-иллюзий, но не слишком сильно. По словам Фарригана, секрет его хорошей формы состоял всего из двух частей: Первая — находиться, в основном, в обществе людей, у которых хорошее настроение, и которые говорят о спорте и сексе чаще, чем об адвокатах и врачах. Вторая — два раза в неделю на целые сутки посылать все дела в задницу. Вообще все, без исключения.

Известный киносценарист Колин Рамсвуд, прилетевший из Сиэтла специально, чтобы поговорить с Фарриганом по серьезному делу, попал ровно на середину таких суток, и Джоан Лайти, секретарша Большого Бонго, проинформировала его об этом сразу по прибытии, встретив в аэропорту.

— Это судьба, мистер Рамсвуд, — молодая гавайская американка картинно подняла брови, выпучила глаза и развела руками, — Или даже карма. Представьте: вдруг, кто-то свыше решил дать вам несколько часов на то, чтобы подумать о чем-то важном.

— Я уже две недели думаю об этом важном, — проворчал Колин.

— Ну, — Джоан пожала плечами, — а вдруг вам не хватало вот этих нескольких часов?

— Может быть, — согласился сценарист, поскольку спорить явно не имело смысла, — а вы могли бы подсказать мне, где тут лучше всего посидеть и спокойно подумать?

— Так-так-так… — секретарша Большого Бонго наморщила лоб, — Вот что! Я отвезу вас в отличный паб рядом с любительским ипподромом. Зеленые холмы. Красивые лошадки. Отличное домашнее пиво. Демократичная обстановка. Но не шумно. Идет?

— Идет, — снова согласился Колин, и менее, чем через полчаса был высажен в довольно симпатичном месте, напоминающем большое ранчо.

Здесь горожане приобщались к любительскому конному спорту. Кто-то приезжал сюда всей семьей, чтобы учиться ездить на лошади (а если страшновато, то на пони). Кто-то приезжал просто посмотреть на лошадок, и погулять по живописным холмам. Кого-то, видимо, привлекал паб с маленькой пивоварней в старом валлийском стиле. Колин, по ситуации, оказался именно в третьей категории, и постарался соответствовать. Бармен, распознав свежего человека, мгновенно выдал набор рекомендаций: какое пиво в какой последовательности пробовать, и чем закусывать, так что думать над выбором не было необходимости, и появлялась возможность сосредоточиться на главной теме…

…Зеленые холмы гавайского острова, как бы, уплыли на второй план, став фоном, а на первый план воображение Колина Рамсвуда вытащило другой остров: Долак в глухой индонезийской провинции Ириан-Папуа. Дикие джунгли и топкие болота, как будто из доисторических времен. В околонаучных журналах про остров Долак сообщалось, что, возможно, там сохранились динозавры. Что-то вроде Парка Юрского Периода…Таким Рамсвуд впервые увидел Долак в самом начале проекта «Авалон». Это было чертовски давно, в те времена, когда молодой сценарист отчаянно нуждался в деньгах для своей только что созданной кинокомпании и, в неком пароксизме креатива, породил идею киносъемочной площадки, как самостоятельного товарного продукта.

Вообще-то, идея витала в воздухе. Множество сценариев уже было написано о героях, попавших в пространство фильма, или в виртуальную кино-реальность! На форумах в Интернет уже в прошлом веке начали обсуждать медиа-приставки к компьютеру для создания «эффекта присутствия» в интерактивном стереофильме. Но это еще мечты, фантастика, а потребитель готов платить уже сегодня! Так почему бы не создать для потребителя кино-реальность непосредственно в ландшафте? Конечно, возможности физического мира скромны по сравнению с полноценным миром «фабрики грез» (как называют Голливуд — в широком, переносном смысле). Но, ведь потребитель пока не требует огнедышащих драконов и инопланетных красавиц. Ему (потребителю) нужно только погрузиться в массовку определенного исторического периода… точнее, кино-исторического. Дайте потребителю войти в королевство Камелот, почувствовать себя рыцарем Круглого стола короля Артура, и насладиться героическим статусом. Именно этого хочет богатый потребитель от кино-реальности. Так считал Рамсвуд, приступая к работе над проектом «Авалон», и нельзя сказать, что он ошибся. Проект пошел просто отлично! Только вот некоторые детали пришлось скорректировать в процессе.

Запросы богатых потребителей оказались еще проще, чем предполагал сценарист. Им совершенно не нужен был Круглый стол и рыцарские турниры, а нужны были деревни, населенные крепостными крестьянами, которые кланялись бы рыцарям, и безропотно выполняли их капризы, включая, например, строительство башни замка вручную. Это пожелание было несложно реализовать — индустрия безропотных гастарбайтеров уже достаточно развилась, чтобы найти тех, кто готов выполнять любую тяжелую работу, пускай даже совершенно идиотскую, и необеспеченную нормальной техникой.

…Башня. Этот образ всплыл из памяти, как мифический чудовищный спрут из глубин океана. Башня тоже выглядела мифической и чудовищной, но она была реальна. Сотни полуголых людей, понукаемых надсмотрщиком, вырубали кирками каменные блоки в каменоломне, и перетаскивали блоки на катках из бревен к строящимся стенам… Это выглядело невероятно и дико, разум отказывался верить тому, что видели глаза. Или, точнее, разум требовал, чтобы происходящее было игрой, как в историческом фильме «Великая пирамида». Вот, сейчас будет перерыв, рабы и надсмотрщики смешаются в общую компанию, а служба обеспечения подкатит на съемочную площадку столики, полевую кухню, и термосы с чаем и кофе (в некоторые из которых, вопреки запрету менеджера, налит виски)… Но, перерыв не начинался. Происходящее не было игрой. Разворачивалась сцена из реальной жизни Авалона — города нового средневековья.

Колин Рамсвуд тряхнул головой, отгоняя эту картину, сделал несколько глотков пива, попытался успокоиться, не забегать вперед и последовательно разбирать события.