Инкубатор (СИ) - Страница 11

Он проснулся по-прежнему в одиночестве, взял ведро и пошел к симбионту, пошатываясь со сна. Надо помыть его и погладить, Хаген даже наметил себе небольшой участок, как вдруг через несколько отверстий в зал вползли сразу четыре арахноида. Симбионт завибрировал и втянул все до одной ложноножки. Как жаль, вдруг со злостью подумал Хаген, что это не мутант, а всего лишь выращенный до огромных размеров обычный симбионт. Мутант бы не стал трястись, а просто пожрал бы мерзких арахноидов, правда, и людям пришлось бы несладко. А этот такой беззащитный и так явно боится, бедняжка.

Арахноиды подобрались к симбионту с противоположной стороны, и Хаген, затесавшийся среди других людей, не видел, что там происходит. Зато он видел Даррела, беседующего с темноволосым имперцем немного поодаль от остальных. Симбионт продолжал дрожать, а потом вдруг исторг из себя с десяток серых некрупных пауков. Те резво пробежали по залу и скрылись в приоткрывшихся ходах.

Взрослые особи имеют черный окрас, а это молодняк, тупо подумал Хаген. Причем подрощенный уже, вылупляющиеся из яиц арахноиды были белыми, почти прозрачными, и гораздо мельче. Но как они вырастают до таких размеров внутри симбионта? Жрут его изнутри, отщипывая кусочки? Бесчеловечно. Впрочем, арахноиды и не должны быть человечными, одернул себя Хаген, криво усмехаясь, и подошел к симбионту. Даррел махнул ему рукой и тоже приблизился.

— Ты видел это, Хаген? Они его просто вскрыли и выпустили этих, бррр.

— Бедняжка, уже все закончилось, — Хаген погладил симбионта по округлому боку и скосил глаза на Даррела. Член у того припух и был явно натерт.

— Поговори и с ней тоже, — Даррел со смехом повернулся к нему спиной и хлопнул себя по заднице.

Хаген вжал его в симбионта, раздвинул ягодицы и провел пальцем по входу:

— А жопа у тебя не натерта, в отличие от члена. Я ценю это, дорогой.

========== Глава 8 ==========

Даррел нашел взглядом Хагена. Тот как раз возвращался с полным ведром от бассейна. Даррел помахал ему рукой и соскользнул с макушки симбионта. По дороге симбионт мягко подхватывал и обвивал его ложноножками, отчего Даррел привычно возбудился. Он вообще постоянно был возбужден все три дня, что провел в рабстве у пауков, благо и желающих подставить задницу здесь было полно. Почему-то местные рабы предпочитали пассивную позицию активной, даже надменный имперец с готовностью раздвинул перед ним булки, а об ответном отдере и не заикнулся.

Даррел потер виски, поймав себя на мыслях о разнообразных жопах. Это все гормоны симбионта, он же никогда не был таким… Всегда хранил верность своим немногочисленным партнерам и возлюбленным.

Хаген вчера сказал ему, что хочет с ним отношений, и Даррел вдруг согласился. Хоть и глупо было заводить партнерство в условиях постепенного отупения и превращения в каких-то ущербных маток, но ведь он еще на челноке понял, что любит Хагена. И Хаген его любит, даже сбегал от арахноидов, чтобы найти его.

“Я тебя тоже люблю”, — сказал он вчера вечером Хагену. Они сидели под боком у симбионта и обнимались, и симбионт тоже их обнимал и робко поглаживал. Он выстроил для них маленькую, мягко светящуюся нишу, и они прятались в ней, как в пещере. И даже остались там ночевать, несмотря на пробирающиеся в задницу ложноножки.

“Надеюсь, на самом деле любишь, а не из-за гормонов”, — сказал ему тогда Хаген и завалил, чтобы вставить. Никому из них не требовалась подготовка для этого дела, они постоянно были вымазаны в блестящей слизи, в жопе все горело от желания, а член…

— Проклятье, — прошептал Даррел, останавливаясь у бассейна.

О чем он только думает, ведь надо думать о побеге, а вся голова забита любовью пополам с еблей. Точно в матку превращается, только симбионта в брюхе не хватает.

— Они клонов в этом симбионте выращивают, я уверен, — сказал Даррел в их пещере вечером и лениво зевнул, поглаживая Хагена по спине.

— Да, — задумчиво отозвался Хаген.

— Только непонятно, зачем им мы, — Даррел невзначай притерся к Хагену членом.

— Потому что симбионты любят только людей, без нас он бы впал в стресс и умер, — Хаген приглашающе оттопырил задницу, и Даррел тут же ему вставил. — На самом деле, Даррел, самое здесь поразительное — это даже не клоны арахноидов. Хотя симбионтов невероятно трудно заставить производить кого-либо, кроме людей…

— Ммм, да? — Даррел задвигался резче.

— Да… самое поразительное — как арахноидам удалось вырастить такого огромного симбионта.

— Подумаешь, проблема, — фыркнул Даррел, — этим тварям только дай волю — сожрут целый корабль и не подавятся.

Симбионт словно бы понял его слова и обиженно убрал маленькую ложноножку, которой ласкал их за яйца и шуровал в Дарреловой заднице.

— Над этой проблемой мы пару веков бились тем не менее, — сказал Хаген. — Огромными вырастают только хищные мутанты.

— А вдруг он ка-а-ак переродится и ам тебя за задницу, — засмеялся Даррел и укусил Хагена в шею, отчего тот резко выдохнул, выгнулся и излился.

Хаген вообще любил пожестче, и с ним можно было не сдерживать свои порывы, которые пугали большинство нормальных людей.

Но, в конце концов, что еще можно ожидать от человека, то кончающего от шлепков, то лезущего отодрать перед смертью своего предполагаемого отца… То заводящего отношения с Даррелом. Хаген был настоящий извращенец, это точно. Может, он и сейчас не от укуса кончил, а потому, что хищного симбионта представил.

— Надо симбионта с собой взять, нельзя его оставлять, они его совсем тут замучают, — вдруг горячо сказал Хаген.

Даррел закрыл лицо руками и взвыл, содрогаясь от смеха.

— Что ржешь! — возмутился Хаген. — Ты хоть представляешь, какой он ценный?

— Боже, Хаген, ты что, в симбионта влюбился? — простонал Даррел.

— А тебе он что, совсем не нравится? — нахмурился Хаген.

— Нравится, очень нравится, вы мне оба нравитесь, — Даррел притянул его к себе, и они снова принялись трахаться.

А симбионт выпустил еще ложноножек.

***

— И вот так Империя отобрала Кошачью планету у низких землян, — с апломбом завершил свою речь Карсторс.

— Ну-ну, — сказал Даррел, — а помнишь, как мы поджарили ваших у Львиного Глаза?

Карсторс независимо дернул плечом и перебрался на новый участок симбионта, отчего ложноножки, присосавшиеся к его члену и заднице, с тихим чпоком отвалились.

Даррел хмыкнул: к нему самому симбионт так никогда не присасывался, только поглаживал, а в задницу лез осторожно, маленькими ложноножками во время секса или во сне. “Не доверяешь, да?”, сказал он и хлопнул симбионта по теплому боку. Тот ласково обвил его руку.

— Даррел! — плоть симбионта разошлась прямо перед ним, и оттуда выглянул Хаген, горячечно сверкая глазами.

Даррел от неожиданности дернулся и подскочил:

— А чтоб тебя! Как ты это сделал?

Хаген схватил его за руку и потащил за собой, таинственно прошептав:

— Пойдем, покажу что.

— Хуй что ли? — оригинально сострил Даррел, перед тем, как нырнуть в таинственные глубины симбионта.

В конце концов, если Хаген там ползает, словно паразит в печени, то и Даррел сможет.

Они протискивались куда-то вглубь, причем симбионт забивался Даррелу в рот и нос, заставляя давиться и захлебываться. Самое удивительное, что при этом Даррел умудрялся чем-то дышать.