Инкубатор (СИ) - Страница 10

На ложноножке выступила капля чего-то белого, и Карстос засунул ее кончик себе в рот и слегка пососал: “попробуй, вкусно, как сладкое молоко”.

Даррел заржал, таким нелепым был вид заносчивого имперца, отсасывающего симбионту. Стало ясно, каким образом рабов обкормили гормонами.

— А в задницу вы это себе не пихаете? — спросил он.

— Ночью иногда само лезет, — ответил Карсторс, пристально в него вглядываясь.

— Ясно, — Даррел попробовал на вкус слизь из ведра, и его чуть не вывернуло.

— Это есть нельзя, многие пробовали, — усмехнулся Карсторс.

— А кем ты был в Империи? — спросил его Даррел.

— Механикусом третьего ранга, — ответил Карсторс после короткой паузы. — А ты, землянин?

— А я пилот.

Даррел прислонился спиной к симбионту, чувствуя расползающееся от него умиротворение и тепло. “В конце концов, можно будет утопиться в слизи”, подумал он.

— Интересно, зачем все же арахноидам симбионт, а, Карсторс? У них же есть самки.

— Не знаю, — пожал плечами тот.

— Ты же ученый механикус, — скривил губы Даррел.

— Был.

Даррел вздохнул и посмотрел на суетящихся в отдалении арахноидов. Вот же твари, ставят какие-то эксперименты над ними.

— Как над крысами, — сказал он вслух.

— Как земляне над своими рабами, — сказал Карсторс.

— Какими еще рабами, проклятый имперец? — вскинулся Даррел.

— Как это — какими? У вас же целая каста рабов. Для обслуги и ублажения, — ухмыльнулся тот.

— Это просто малообразованные слои общества, — процедил Даррел.

— Рабы, — припечатал Карсторс с внезапной надменностью. — Вам просто нравится иметь рабов, иначе вы бы заменили свою обслугу на андроидов. Как мы. Дешевле и надежнее.

Даррел отлип от симбионта, собираясь дать проклятому имперцу в рожу, но отвлекся внезапными воплями. Он обернулся и увидел голого извивающегося Хагена, которого тащили за ноги два арахноида.

***

— Даррел! Вот ты где, — Хаген перестал вырываться и позволил мерзким паучищам тащить себя дальше. Его поволокли по мягкому влажному полу прямо к бассейну слизи и отпустили. Рядом с бассейном стоял голый Даррел, а в руке у него было блестящее ведро. — Я так и знал, что ты не сдох, даже пробовал тебя искать.

Все люди вокруг тоже были голые и заторможенные, явно под воздействием симбиотического экстракта. Хаген бросился к Даррелу и прижал его к себе.

— Надо работать, а то всех накажут, — прошелестел кто-то рядом с ними, и они с сожалением разлепились. И тогда Хаген увидел симбионта.

— Гигантский симбионт, глазам не верю, — прошептал он, невольно потянувшись рукой в его сторону. — Красавец какой. Интересно, это мутант или выращен из обычного? По виду обычный, но какой огромный, фантастика…

Верхняя часть симбионта гордо возвышалась посреди зала. Под ним должен быть еще один бассейн с питательной жидкостью, подумал Хаген. Вероятно, симбионт разросся до таких размеров, что заполнил собой этот второй бассейн полностью.

— Велено поливать его перламутровыми соплями и протирать мочалкой, — сказал Даррел.

— А ложноножки у него есть?

В выстроенной им еще на третьем курсе модели симбионт, достигая определенного размера, отращивал несколько ложноножек. Конечно, если при этом не имел внешнего носителя.

— Пососать не терпится? Лучше у меня возьми, — оживился Даррел, и Хаген вдруг покраснел. Несколько голых людей, которые обмывали и увлажняли симбионта, припадали между делом к его ложноножкам и старательно посасывали их.

— Это съедобно, — шепнул ему Даррел, вызывая привычную дрожь внизу живота.

— А ты уже пробовал, что ли, — Хаген резко выдернул ведро у него из рук и двинулся к бассейну с жижей, но по пути поскользнулся и грохнулся, приложившись об пол.

— Не разбей свою прекрасную задницу, — заржал Даррел, не проявляя ни капли сочувствия.

— Если разобью, придется твоей за двоих отдуваться, — буркнул Хаген, а симбионт вдруг потянулся к нему длинной ложноножкой и скользнул по ушибленному месту. Невероятно! Похоже, что зачатки эмпатии, которыми обладали обычные симбионты, были неплохо развиты у этого гиганта.

Хаген поймал рукой ложноножку и сунул в рот, высасывая жидкость. Вкусно, особенно с голодухи, чем-то похоже на манную кашу, которой кормил его Грегори в детстве. Он позволил воспоминаниям овладеть собой: солнечный свет полосами, Грегори тискает его щеки и пихает в рот ложку за ложкой, и все вокруг наполнено простым незамутненным счастьем. Интересно, сможет ли симбионт считать его состояние, или Хагену всего лишь показалось, что тот обладает разумом.

По нежно-розовому телу симбионта прошла дрожь, и ложноножка во рту Хагена дернулась и вонзилась глубоко в горло. Хаген захрипел и замахал рукой, пытаясь вытолкнуть ее, а сзади взвыл от смеха Даррел.

— Сволочь, — прокашлял Хаген, когда ложноножка убралась из его рта.

— Учись сосать, пригодится, — пожал плечами Даррел.

Хаген хотел на него обидеться, а потом передумал. Ведь они могут погибнуть в любой момент, так стоит ли тратить бесценные минуты на ругань, Даррела все равно не переделаешь.

Он молча принялся таскать жидкость из бассейна и бережно смазывать симбионта. А когда совсем проголодался, выбрал один из отростков и с опаской лизнул его, присев на корточки. Отросток выделил белую каплю, а рядом уже стоял Даррел и пялился на него. Это неожиданно сильно взволновало Хагена, и он предложил:

— Давай вместе.

И они начали лизать мягкий сладковатый отросток, присасываясь по очереди и целуясь. Люди вокруг не обращали на них никакого внимания. Хаген, выделываясь, заглотил отросток глубже и провел по нему губами, почти выпуская, а потом снова вобрал. Даррел тут же вскочил на ноги и ткнулся стоящим членом ему в рот. Член у него был солоноватый и твердый, такой необычный контраст с мягкой ложноножкой симбионта, и Хаген по очереди засасывал их, не успевая сглатывать сладкую питательную жидкость.

— Ну, вот тебе и групповуха, — прохрипел Даррел, толкаясь сильнее и шлепая его по щеке. — Нравится?

И Хаген больше не выпускал его изо рта, старательно отсасывая, пока в рот ему не брызнуло терпко и горячо. Ложноножка, так и не обретшая твердости, лениво извивалась в его руке, а член был как камень и почти болезненно ныл.

— У меня вкуснее, а? — подмигнул ему Даррел.

— Вкуснее, — облизнулся Хаген. — Становись раком.

— В другой раз, — Даррел повалил его на спину и поцеловал в живот. Ответная услуга, значит, Хаген расслабился и закрыл глаза.

И тут же открыл их от возмущенного возгласа Даррела — пронырливый симбионт попытался запустить отросток в его выставленную задницу.

Позже они забились в одну из ниш на краю зала, чтобы поспать. Сюда приставучий симбионт не доставал своими ложноножками, и можно было не опасаться, что тебя накачают питательной жидкостью по самые уши.

— Не могу уснуть, — Даррел погладил его по спине и по заднице.

— Это все от гормонов симбионта, — зевнул Хаген, — так и будет, пока не привыкнешь. И, дрочи — не дрочи, все равно стояк не спадет, я-то знаю.

— Как же ты обходился?

— Никак. Думал о тебе, — Хаген провел по его лицу. Жесткая линия подбородка, щетина, ухо, мягкие волосы. Все как в детстве. — Надо валить отсюда, пока мозги еще работают. Как думаешь, мы сможем угнать челнок?

— Ты видел здесь челнок?

— Нет. Но мне почти удалось выбраться из этих чертовых сот. Я так боялся за тебя, — Хаген не смог подавить очередной зевок, и Даррел успел ткнуть ему пальцем в язык. А потом поприставал еще немного и куда-то свалил.

И Хаген остался лежать в их импровизированном логове один, размышляя сквозь сон, зачем арахноидам этот ксенопарк с симбионтом и людьми. Будут водить сюда экскурсии маленьких арахнят? Из общего курса Хаген помнил, что арахноиды чрезвычайно трепетно относятся к своему потомству. Примерно как человечество к детям, выращенным внутри маток.