Инцест [=Страсть] (СИ) - Страница 3

Рэм (не сразу). А… (Вдруг, озирается по сторонам, поднимает с пола плащ, достает из карманов блокнот, сигареты, связку ключей, смятые денежные купюры, бормочет.) Отчего же нельзя, когда можно… Это также доступно и просто: как жизнь, например… (Продолжает выворачивать карманы, достает еще яблоко.) Кстати, библейский продукт… Хотел еще при знакомстве вручить — почему-то увидел вас и расхотелось… (Наконец, находит мобильный телефон.) Прошу…

Наталья. Спасибо… (Берет телефон, опускает цветы, яблоко на стол.) Я — буквально звонок…

Рэм. Бога ради.

Наталья. Пожалуйста, за разговор вычтите из гонорара.

Рэм. Копейки, о чем вы?

Наталья. Значит, копейки… Сонечка, Соня, ты слышишь меня?

Рэм. Залезайте сюда, тут слышно получше… (Помогает ей взобраться на библейский стул.) Секрет подземелья… Вне логики… Говорите…

Наталья. Спасибо… Доченька, слышишь меня? А так тебе слышно?

Рэм (шепчет). Дайте мне ваш телефон.

Наталья. Что вы сказали?

Рэм. Мобильный… Пока заряжу… Давайте-давайте…

Наталья (в трубку). Жди, я сейчас! (Отдает ему свой неработающий мобильник.) Вы там в порядке? Доченька, слышу, скажи: Тимка спит? Мордашку, надеюсь, помыла ему? Не как в прошлый раз? Да, а ручки? Да, точно, одну и другую?

Рэм удаляется.

Я тебя очень люблю… Ты же знаешь, что очень… Где я сейчас? Ты ему молоко кипятила? Что, сырое споила? Соня, ну, Соня… Артур не звонил? Ответь, я прошу, потом спросишь: он не звонил? Доченька, я на работе. Нет, не в театре, потом расскажу. Расскажу, обещаю. Тимку разбудишь… Я тебя тоже люблю. Очень-очень… Если Артур позвонит — скажи, я звонила ему раз пятьсот, он трубку не брал. Да, передай, теперь только утром… Скажешь, доченька? Да, не забудешь? Будь умницей. Да, пока… Да, люблю…

Задумчиво стоит на «троне».

Не забудьте, пожалуйста, я заплачу за разговор!

Рэм (из кухни). Ох, не забуду!

Наталья. Я не шучу, Рэм!

Рэм (появляется с пакетом в руках). Как там, дома, в порядке? Мир там без вас не обрушили?

Наталья. Ой, нет… Да, слава Богу…

Он стоит, молча ее разглядывает.

Рэм…

Рэм (не сразу). Да.

Наталья. У вас много детей?

Рэм (не сразу). Достаточно.

Наталья. Не хотите говорить — не говорите. Простите…

Рэм (не сразу). Есть точка зрения, наши любимые детишки — только на самом примитивном, физическом уровне наши. По сути — заблудшие души, случайно к нам залетевшие.

Наталья. Дети, по-моему, — хорошо…

Рэм (вдруг). Плащ! Снимите его, наконец!

Она торопливо снимает плащ, роняет на пол. Он подбирает, кидает на тахту. Стоит и внимательно ее разглядывает.

Хорошо, если дети — а, вдруг, залетят продолженцы… Бывает, конечно, и родная душа забредет на огонек… Моя, например, продолженка, мне страшно мстит: из дому прогнала, внуков ко мне не пускает…

Наталья. За что?

Рэм. Наверно — дал жизнь…

Наталья. Наверно — обидели?

Рэм. Как же, обидишь ее… Мой кошмар… Тетка чужая, особа противная…

Наталья, было, спускается с «трона».

Прошу вас, останьтесь! Так вам не трудно?

Она застывает. Он молча ее разглядывает.

Наталья. Мне иногда кажется… мои дети… единственное, что у меня настоящее…

Рэм. Артур, значит, — не настоящее?

Женщина не отвечает. Он отдает ей пакет.

Наденьте, пожалуйста.

Наташа. Сейчас?

Рэм. Это сложно?

Наталья. Нет. (Стоит, заглядывает в пакет.)

Рэм (тихо). Наташа…

Наталья (не сразу). Вы что-то сказали?

Рэм. Нет.

Наталья. Наверно, послышалось.

Рэм. Как хорошо, что вы здесь. Мне хорошо. (Молчит.) Я вас провожу. (Помогает ей спуститься, провожает на кухню). Зеркало над умывальником. Да, кстати, вы не пугайтесь, там черная глина в тазах размокает.

Наталья (смеется). Страшно…

Рэм. Предупреждаю: она, случается, знаете, этак — чавкает от предвкушения…

Наталья. Ужас… (Скрывается).

Рэм (задумчиво). Иногда представляю, как она, эта глина, томилась в ожидании, пока не явился Тот Самый…

Тишина. Улыбается, достает сигарету, разламывает пополам, половинку роняет на пол, другую вставляет в мундштук; впрочем, не закуривает; вдруг, уходит в дальний угол мастерской, приносит мольберт и картину — ту самую, что прятал в самом начале нашей истории. Оглядывается в поисках места, где бы поставить.

(Громко.) Наташа, скажите, с вами бывало: вдруг, встречаешь человека, которого прежде никогда не видел — но ощущение, будто вы с ним знакомы давно! (Тишина.) Наташа, вы слышите?

Наталья (из кухни). Да!

Рэм. Когда, вдруг, вспоминаются вещи — невероятные!

Наталья (из кухни). Когда встречаешь родную душу!

Рэм. Такое возможно?

Наталья. На встречу всегда надеешься!

Рэм. Полагаете — возможно?

Ответа нет.

Наталья (вдруг, кричит из кухни). Рэм, она, правда, чавкает!

Рэм (улыбается). Я говорил! (Наконец, устанавливает мольберт на авансцене, спиной к зрителю.) Вы мне не ответили: с вами такое бывало? Мне очень важно, Наташа! Наташа!

Она появляется, переодетая в странное черное платье с красной розой и красным шарфом на шее. Он видит ее, выдыхает.

Наташа…

Тишина. Он галантно подает ей руку, проводит по мастерской между скульптурами.

Прошу.

Наталья (смеется). Куда? Что вы затеяли, Рэм?

Рэм. Фокусы любите?

Наталья. Да…

Рэм. Сейчас покажу фокус-покус про белых ворон. Где-то читал или сам придумал: до того, как стать черными — они были белыми.

Наталья (смеется). Придумали, Рэм!

Рэм. Стойте здесь… Приготовились…

Наталья. Боже, какая интрига.

Рэм (оставляет ее, отступает к мольберту). Не то слово, Наташа. Наташа, Наташа… Внимание, смотрим глазами, Наташа… Ну, то есть, сначала глазами, Наташа, потом… Предупреждаю вас: мало смотреть — надо видеть… Сердцем, душой, третьим глазом — что там у нас? Что-то такое должно быть, Наташа, не может не быть… (Сдергивает покрывало с картины.)

Тишина.

Узнаете? Наташа, вы узнаете? Отвечайте, вы узнаете?

Наталья (видит картину, молчит, удивления не скрывает). Всего ожидала — этого меньше всего…

Рэм. Скажите, ну, разве все это — не странно?

Наталья. Действительно, фокус…

Рэм. Не странно?

Наталья (смеется). Кажется, я теперь понимаю, кто умыкал из фойе мои фотографии…

Рэм (смеется). Этот портрет я — Бог знает, лет двести пишу!