In Nomine Dei - Страница 8

МАТТИС: Что ты сказал?

ГУБЕРТ РЕЙХЕР: Сказал, что ты - обманщик и лжепророк. Нет сомнения, что если бы Бог должен был бы вещать лишь твоими устами, Он предпочел бы на веки вечные потерять дар речи.

МАТТИС (КНИППЕРДОЛИНКУ): Кто это такой?

КНИППЕРДОЛИНК: Губерт Рейхер, кузнец и оружейник.

МАТТИС: Так умри же, лжец, святотатец, враг Господень! (Выхватывает кинжал и вонзает его в грудь РЕЙХЕРА. Тот падает замертво. Все ошеломлены.)

МАТТИС: Сказал Моисей: "Господь Бог...р.68......"

(КНИППЕРДОЛИНК и РОТМАНН переглядываются в нерешительности; ГЕРТРУДА ФОН УТРЕХТ рыдает. ЯН ВАН ЛЕЙДЕН, подойдя к трупу, толкает его ногой, словно желая удостовериться, что оружейник мертв. По-прежнему идет снег. Изгнанных из города, которые плачут и стенают, вытесняют с городской площади.)

СЦЕНА ВТОРАЯ

ХОР ГОРОЖАН: Всякая набожная душа изопьет из чаши горечи красного чистого вина, но сделает Бог так, что нечестивым достанется осадок. И они отрыгнут, и извергнут его из уст, и падут мертвыми без воскресения. Слушай же, возлюбленный христианин. Будь тверд, оберегай честь Господню. Неустанно и постоянно готовься принять смерть.

ЯН ДУЗЕНТСШУЭР: Вы тверды?

ХОР ГОРОЖАН: Тверды.

ЯН ДУЗЕНТСШУЭР: Для чего нужна вам твердость?

ХОР ГОРОЖАН: Для того, чтобы оберегать честь Господню.

ЯН ДУЗЕНТСШУЭР: Вы готовы?

ХОР ГОРОЖАН: Готовы.

ЯН ДУЗЕНТСШУЭР: К чему?

ХОР ГОРОЖАН: К тому, чтобы принять смерть.

ЯН ДУЗЕНТСШУЭР: Тогда и вам придется испить чашу горечи до самого осадка на дне. И только тем будете вы отличны от врагов ваших, что в царствии небесном, в Господнем раю, где ждет вас вечность, не будет позволено вам ни отрыгнуть, ни изблевать это вино из уст. А если попадете в ад, то будете отрыгивать и блевать. И будет это верной приметой того, что вы позабыли урок, преподанный вам столпами нашего Совета. Один Христос наше спасение, ибо вознесся между Смертью и Дьяволом, отделив их собой друг от друга. Где нет Христа, там Смерть протянет руку Дьяволу.

(Под приветственные возгласы входят МАТТИС, РОТМАНН, КНИППЕРДОЛИНК, ЯН ВАН ЛЕЙДЕН.)

МАТТИС: Такова воля Господа. Пусть избранный народ живет в Мюнстере, как жили в Иерусалиме первые христиане. Пусть двери домов будут днем и ночью распахнуты настежь. Пусть имущество каждого станет имуществом всех, и пусть никто больше не осмелится сказать: "Это принадлежит мне." Пусть все долги будут прощены и забыты. Пусть сгинут деньги. Ибо в глазах Господа нет ни лица, ни изнанки, нет ни высокого, ни низкого, ни близи, ни дали. Ибо самый богатый из людей нищ перед Господом, и последний бедняк вправе просить Его сокровищ. Братья, помните, что сказал Господь: "Да не будет у вас другой меры, чтобы мерить себя, кроме моей меры."

ЯН ВАН ЛЕЙДЕН: Ведомо ли вам, братья мои, откуда берутся деньги? - Из утробы дьявола. Деньги, которые носите вы в карманах, которые храните в сундуках, суть испражнения дьявола. И потому выверните карманы, опустошите шкатулки, ларцы и сундуки, освободитесь от смрада преисподней. И руки ваши станут белы и чисты, благоуханны, как та манна, которой Бог питал сынов Израилевых в пустыне.

(ЯН ВАН ЛЕЙДЕН снимает с себя плащ, расстилает его на земле. Горожане, охваченные религиозным экстазом, бросают на него принесенные с собой деньги. Они выворачивают карманы, а из окон некоторых домов летит содержимое ларцов и сундуков.)

Очищайтесь, очищайтесь.

ХОР ГОРОЖАН: Хотим, чтобы наши руки стали белы и чисты, благоуханны, как та манна, которой Бог питал сынов Израилевых в пустыне.

КНИППЕРДОЛИНК: Вы считаете, что этого достаточно? Что, отринув деньги и их тлетворную силу, вы сделали все, что обязаны были сделать, как сыны Божии? Я смотрю на вас и вижу - вы разделены на заимодавцев и должников, и если верно, что из богатства одних и бедности других выросла на земле эта гора монет, верно также и то, что долговые расписки - капкан для должника, силок для кредитора - суть отсроченные смертные приговоры, ожидающие часа, когда приведут их в исполнение. И потому сожгите эти проклятые бумажки, сожгите их, если надеетесь обладать величайшим сокровищем земли и небес бедностью Господа нашего Иисуса Христа.

(Разводят костер, на котором сжигаются долговые расписки, часть которых также выбрасывается из окон.)

КНИППЕРДОЛИНК: Жгите их, жгите! Никогда еще, со времен Адама, не разжигал человек такого чистого огня.

ХОР ГОРОЖАН: Станем обладателями величайшего сокровища земли и небес бедности Господа нашего Иисуса Христа.

РОТМАНН: Помните, что говорил Он в Нагорной проповеди: "Не заботьтесь и не говорите "что нам есть?" или "что пить?" или "во что одеться?" Потому что всего этого ищут язычники, и потому что Отец ваш небесный знает, что вы имеете нужду во всем этом. Ищите же прежде Царства Божия и правды Его, и это все приложится вам. Итак не заботьтесь о завтрашнем дне, ибо завтрашний сам будет заботиться о своем: довольно для каждого дня своей заботы."

ХОР ГОРОЖАН: Хвала Господу.

РОТМАНН: Братья, сейчас, когда в святом нашем граде Мюнстере, по слову пророка Даниила, подходят к концу время и времена и полувремя, вы обретете слово Божие во всей полноте его. Помните, что Господь не сказал нам: "Я продам вам тебе все, что надо, чтобы есть, пить и прикрыть наготу." Он сказал: "Ищи Царства Моего и правды Моей, а все прочее приложится тебе." И вот пришел час, когда мы должны сказать Господу: "Господи, ты видишь - мы отреклись и отказались от всего достояния нашего, теперь твой черед, дай нам твое достояние."

ЯН ДУЗЕНТСШУЭР: Но Господь поставил нам условия.

РОТМАНН: Какие условия?

ЯН ДУЗЕНТСШУЭР: Что мы будем искать Царства его...

МАТТИС: Мы заняты тем ежечасно.

ЯН ДУЗЕНТСШУЭР: ...и правды Его.

РОТМАНН: В царство Божие нельзя войти, не отыскав Его правды.

МАТТИС: Неужто, Ян Дузентсшуэр, ты хочешь сказать, что здесь, в Мюнстере, мы не ищем Божьей правды?

ЯН ДУЗЕНТСШУЭР: Без сомнения - не всегда; определенно - не во всем.

КНИППЕРДОЛИНК: С городских стен и башен мы отражаем натиск католической рати под водительством епископа Вальдека.

ЯН ВАН ЛЕЙДЕН: Мы изгнали из Мюнстера католиков и тех протестантов, которые не желали подвергнуться обряду вторичного крещения.

ЯН ДУЗЕНТСШУЭР: Да, это так, однако мы не истребили ядовитые следы их пребывания здесь - их книги, их идолов, их иконы.

ЯН ВАН ЛЕЙДЕН: Я видел, как шевелятся твои губы, но не слышал произносимых тобою слов. Ибо в этот самый миг все заглушил глас Господа, который говорил мне: "Маттис, сожги все книги, какие сыщешь во граде Моем, ибо только Мое слово должно читаться и звучать в нем. Я - Господь." Братья, исполним же веление Бога, возожжем огонь, который уничтожит наши сомнения. Предадим очистительному пламени богомерзкие книги - они нечувствительно превращали нас в невольников и данников сатаны.

ЯН ДУЗЕНТСШУЭР: А картины? А статуи?

МАТТИС: Огонь, топор, молот - и пусть не останется ни одного лживого и ложного, обманного и предательского слова, обломка камня, кусочка холста! В доме Божьем должно быть место только Богу.

(На площади, охваченной бешеной яростью иконоборчества, воцаряется безумие.)

СЦЕНА ТРЕТЬЯ

(На сцене - МАТТИС и ЯН ВАН ЛЕЙДЕН. Затем к ним присоединится ЯН ДУЗЕНТСШУЭР.)

МАТТИС: Порой бывает так - проснешься посреди ночи неведомо почему и лежишь с открытыми глазами, напрасно ожидая, когда вернется к тебе сон. И если вера твоя пошатнулась, тьма и тишина вселят в тебя смертельный страх, и ты почувствуешь себя ребенком, заблудившимся в дремучем лесу, где со всех сторон подступают хищные волки. Но если Господь не оставил тебя, в безмолвии прозвучит Его голос, и свет озарит темную страницу Книги, в которой Его рука выводит строки. Знамение будет тебе. И тогда ты поднимаешься, как поднялся с одра смерти Лазарь, ибо и живой человек подобен мертвецу, покуда не явится к нему Господь со словами: "Встань и иди." И вот ты встал, и отворил окно, и даже не ощутил, как холодит твою кожу ночной студеный воздух, потому что смотрел на небо и на звезды. А потом, когда ты опустишь глаза и взглянешь на землю, то увидишь за городскими стенами огни костров - это разбила свой лагерь армия епископа Вальдека. И снова ты услышишь обращенные к тебе слова Господа: "Встань и иди."