In Nomine Dei - Страница 12

ЯН ВАН ЛЕЙДЕН: "Плодитесь и размножайтесь", заповедал Господь, а это значит, что там, где исполняется его воля, свального греха быть не может. Что же до прелюбодеяния, то и впредь оно будет караться смертью, как карается сейчас.

РОТМАНН: Если так, я объявлю им твою волю.

ЯН ВАН ЛЕЙДЕН: Не станем же медлить и терять время - созови народ на площадь и употреби свой дар убеждения, но так, словно эта мысль принадлежит тебе, а не мне.

(Выходит. РОТМАНН некоторое время стоит в задумчивости и в сомнении, но постепенно оживляется)

РОТМАНН (хлопая в ладоши): Сюда, сюда, граждане Мюнстера, собирайтесь на площади, мужчины и женщины богоизбранного народа! Сюда!

(На площадь толпой входят возбужденные жители, среди них - ГЕРТРУДА ФОН УТРЕХТ и КНИППЕРДОЛЛИНК.)

ОБЩИЙ ХОР: Что это, что это, что это? Зачем ты созвал нас? Снова епископ пошел на приступ?

РОТМАНН: Успокойтесь, братья и сестры, волк Вальдек зализывает свои раны. Я созвал вас, чтобы огласить новое веление Господа, который, видя, как процветаем мы в беспрекословном повиновении воле Его, хочет, чтоб отныне и впредь шаг за шагом следовали мы примеру древних патриархов. Но прежде позвольте мне напомнить вам, что сказано в "Откровении" апостола Иоанна: "Не делайте вреда ни земле, ни морю, ни деревам, доколе не положим печати на челах рабов Бога нашего. И я слышал число запечатленных: запечатленных было сто сорок четыре тысячи из всех колен сынов Израилевых." Это будут избранные - по двенадцать тысяч из каждого из колен, и у каждого на челе положена будет печать. Но не раньше, чем число их составит сто сорок четыре тысячи, ни на одного больше, ни на одного меньше. С непреложной очевидностью уяснили мы, что Мюнстер - есть Новый Иерусалим, город праведный, город священный, и потому здесь положены будут печати на чело избранных. Однако, братья мои, в Мюнстере не наберется ста сорока четырех тысяч душ, и количество жителей ещё долго не приблизилось бы к этому числу, если бы Господь не явил мне свое новое откровение.

(Пауза. В толпе слышится нетерпеливый и встревоженный ропот)

ХОР: Какое?

РОТМАНН: Господь повелевает установить в нашем Мюнстере многобрачие с тем, чтобы ангел с печатью Бога живого не замедлил подняться с востока и дать нам начертание на челе. И мы, отмеченные этим знаком, облаченные в белые одежды, с пальмовыми ветвями в руках, воскликнем тогда в полный голос: "Спасение принадлежит Господу нашему, сидящему на престоле, и агнцу его."

ХОР: Спасение принадлежит Господу нашему, сидящему на престоле, и агнцу его

РОТМАНН: Каждый, кто вышел из отроческого возраста, обязан вступить в брак. Незамужние женщины обязаны взять себе в супруги первого мужчину, который их выберет. В чистоте брачного союза и без плотской похоти. Так создадим мы царствие божие.

ХОР МУЖЧИН (весело): Такова воля Божья! Да свершится воля Божья!

ХОР ЖЕНЩИН (протестующе): Что же, станем мы бессловесными скотами в хлеву, которых случают, не спрашивая, с кем захотят?!

РОТМАНН: Берегитесь, ослушницы, и те из мужчин, кто станет на их сторону, ибо всякий, не подчиняющийся этому приказу, признан будет смутьяном и подвергнут суровой каре.

КНИППЕРДОЛЛИНК: Кому объявил Господь свою волю? Тебе или Иоанну Лейденскому? Если тебе, то почему среди нас, чтобы узнать о ней, не присутствует Ян ван Лейден, как подобает ему в качестве преемника Маттиса и всеми признанного главы Мюнстера? Если - ему, то почему народу объявляешь об этом ты, а не я, носящий меч, не я, по власти и могуществу уступающий лишь Иоанну?

РОТМАНН: Слово Господне меня отыскало и меня нашло, я был избран им, чтобы провозгласить в Мюнстере многобрачие. Господь не подчиняется существующим меж людьми установлениям, ему нет дела до того, кто из них стоит выше, кто - ниже, кого почитают больше, кого - меньше.

ГЕРТРУДА ВАН УТРЕХТ: Женщины Мюнстера, разве вам не ведомо, что Хилле Фейкен вышла за городскую стену, чтобы, как новая Юдифь, убить епископа Вальдека. Если божьим соизволением она останется жива и вернется к нам, неужели мы допустим, чтобы первый попавшийся мужчина взял её себе в жены против её воли?!

ХОР ЖЕНЩИН: Нет, не допустим. И сами на это не пойдем.

ГЕРТРУДА ВАН УТРЕХТ: Ангел Апокалипсиса уже дал Хилле Фейкен начертание на челе. И не может быть избрана смертным мужчиной та, кого отметил Господь. Если Он хочет, чтобы Хилле Фейкен вступила в брак, то по справедливости она сама должна избрать себе супруга.

ХОР ЖЕНЩИН: Верно. И мы тоже.

РОТМАНН: Ты восстаешь против воли Господа, Гертруда ван Утрехт? Не передо мной делай это, а перед своим мужем. И, памятуя о том, что было возвещено мной недавно, не думай, что пребудешь единственной его женой.

ГЕРТРУДА ВАН УТРЕХТ: Одна жена была у Адама. Один муж - у Евы, но оба явились на свет прямо из Божьих рук. И мы всего лишь дети своих родителей и родители своих детей. Если такова воля Господа, у моего мужа, помимо меня, будут и другие жены, но лишь Господь может позволить, чтобы они стали мне сестрами. Ибо каждая из нас (р.106)

КНИППЕРДОЛЛИНК: Если утеснения закона, пусть даже данного нам Богом, обретают силу, большую, чем закон свободы, дарованной нам Богом, то Бог оказывается против Бога. И я скажу Иоанну Лейденскому: ни одна женщина не может быть принуждена к союзу с мужчиной, которого не любит.

РОТМАНН: Скажешь, скажешь, но потом, а я должен был всего лишь объявить вам волю Господа.

(Входят Ян ван Лейден и Ян Дузентсшуер.)

ЯН ВАН ЛЕЙДЕН: Что здесь происходит? По какому случаю вы все собрались здесь?

РОТМАНН: Господь говорил со мной.

ЯН ВАН ЛЕЙДЕН: И что же он тебе сказал?

РОТМАНН: Сказал, что решил установить в святом граде Мюнстере многобрачие с тем, чтобы поскорее достигло число наше ста сорока четырех тысяч - по двенадцать тысяч от каждого колена. И тогда слетит ангел Апокалипсиса счесть нас и дать нам начертание на челе.

ЯН ВАН ЛЕЙДЕН: Да свершится воля Его. Первым избирать буду я, за мной - Книппердоллинк, за ним - Ротманн, и потом все прочие мужчины. Но ни один из них не вправе будет иметь жен больше, чем у Иоанна Лейденского.

КНИППЕРДОЛЛИНК: На мой счет можешь не беспокоиться, ибо я больше люблю быть избранным, нежели выбирать сам. А это значит, что во мне видят такие достоинства, в существовании которых я не всегда уверен.

ЯН ДУЗЕНТШУЕР (смеясь и скача на здоровой ноге): Пусть никто из тех, кто приглянется мне, не осмелится сказать, что я ей не по нраву. Я хромоног, зато пророк, и вообще мужчина хоть куда, многим на зависть и на загляденье. Господь повелел, и вам остается лишь повиноваться повиноваться ему и тем, кто представляет здесь, на земле, его волю.

ЯН ВАН ЛЕЙДЕН (обращаясь к ГЕРТРУДЕ): Ты будешь первой из моих жен, ты разделишь со мной почести и привилегии моего положения. Но сама ты обязана считать себя равной прочим и такой, как все. Песчинкой, которую море вертит и крутит и несет, куда захочет.

ХОР МУЖЧИН: Довольно терять время попусту, выберем себе женщин!

ХОР ЖЕНЩИН: Господи, волю твою мы всякий раз узнаем из уст мужчин. Когда же, Господи, придет день, когда ты явишься нам, станешь пред нами лицом к лицу и прямо, без посредников, откроешь нам самое важное?

ЯН ВАН ЛЕЙДЕН: Замолчите.

(Взяв ГЕРТРУДУ ФОН УТРЕХТ за руку, он идет с нею вдоль выстроившихся в шеренгу женщин, указывая на самых молодых и красивых. Каждую из них ГЕРТРУДА целует в лоб. За ними следуют РОТМАНН и ДУЗЕНТСШУЭР. На месте остается только КНИППЕРДОЛИНК. Все это происходит в замедленном темпе. Одни женщины повинуются отбору с удовольствием, другие противятся, но не произносят ни слова. Прежде чем ЯН ВАН ЛЕЙДЕН завершает процедуру, на сцену врываются четыре солдата с носилками, на которых лежит труп, укрытый с головой.)

ХОР ГОРОЖАН: Что это? Что вы принесли?

СОЛДАТ: Люди епископа оставили это у городских ворот, а мы подобрали и доставили сюда.

ХОР ГОРОЖАН: Кто это?

(ГЕРТРУДА ФОН УТРЕХТ приближается к носилкам и отдергивает покрывало. Все видят ХИЛЛЕ ФЕЙКЕН - она мертва; тело её почернело; она одета в рубашку, предназначавшуюся для ВАЛЬДЕКА.)