Имя богини - Страница 13
Соперник стоял прямо над ним, приставив к горлу Джангарая его же собственный клинок, и говорил:
– Я тоже люблю деньги. Особенно если они честно заработаны. Считаю, что это были сверхурочные, так что платить придется двойную цену. Ну, дружок, выворачивай карманы! Меня устроит только все.
Скрежеща зубами от бессильной ярости, ингевон действительно вывернул карманы и бросил к ногам победителя туго набитый кожаный кошель.
– Я еще найду тебя, – прохрипел он.
– Как скажешь, – отозвался юноша из темноты., – Буду всегда рад.
Всю ночь Джангарай в бессильной ярости метался по небольшой каморке, которую занимал вместе со своими мечами. Он относился к ним как к живым существам – разговаривал с ними, мечтал вслух, заботился о клинках так же, как заботился бы о собственных детях, которых у него, впрочем, никогда не было. Может, именно из-за этой всепоглощающей страсти, неистовой любви к холодному оружию.
Он был высоким и худощавым, тонким в кости и идеально сложенным для фехтования: ни грамма лишнего веса – одни мышцы и сухожилия. Силы Джангарай был недюжинной, но она не бросалась в глаза. Скорее внешность его – щеголя и любимца женщин – была весьма обманчивой: гладкая нежная кожа, тонкий ястребиный профиль, веселые и живые черные глаза.
Одеваться он умел и любил, поэтому его камзолы всегда были сшиты у лучшего портного, а драгоценности ингевон предпочитал неброские. Весь его облик напоминал об аристократическом происхождении, но сам Джангарай на эту тему предпочитал ни с кем не говорить.
Почему младший сын ингевонского вельможи покинул отчий замок и вступил в отряд наемных солдат, осталось неизвестным. Это была одна из тех тайн, которые так надежно хранил Ночной Король Аккарона.
Несколько месяцев он воевал в Мерроэ, но нравы и обычаи гемертов ему не понравились.
Джангараю было всего семнадцать лет, когда он ушел из дому, и восемнадцать, когда он блестяще провел свой пятидесятый поединок. Его слава фехтовальщика росла и множилась. Его с удовольствием нанимали телохранителем, охранником, начальником стражи. Но гордец ингевон не мог выносить хозяев, пусть даже тех, которые очень хорошо платили. Правда, он сам утверждал, что делает все исключительно ради денег, но это было неправдой. Джангарая интересовали только мечи.
Несколько лет он провел в княжестве Тевер. Там жили известные фехтовальщики, и у одного из них – знаменитого на весь Вард меченосца Амадонгхи – Джангарай-пробыл в учениках в течение долгих пяти лет.
Когда в Тевере случился государственный переворот, непокорный и независимый Амадонгха не пришелся ко двору. Тогдашний князь был убит своим сыном на охоте. Об этом знали абсолютно все, но только Амадонгха бросил в лицо новому правителю слова обвинения и презрения. Катонда не стал бы новым владыкой Тевера, если бы не был столь умен и хитер – он спокойно выпустил знаменитого фехтовальщика из дворца, милостиво «простив» ему сказанное в запальчивости, и в ту же ночь Амадонгха был зарезан у себя в доме якобы ворвавшимися разбойниками.
Князь высоко оценил мастерство Амадонгхи и его неистового ученика – пятьдесят воинов отправил он расправиться с неугодным, и только треть из них дожила до рассвета. Изрубленный труп фехтовальщика нашли в саду, а вот тела его ученика так никто и не видел.
Поговаривали, что он успел убежать, когда понял, что учитель уже мертв. Но со временем людская молва исказила подлинные события, и теперь в Тевере были убеждены, что славного Амадонгху предательски зарезал его ученик – из зависти и из-за денег. Впрочем, чего еще можно ждать от коварных ингевонов, с которыми Тевер постоянно находился в состоянии необъявленной войны. Что же на самом деле произошло той страшной ночью в доме любимого учителя, Джангарай не рассказывал никому. Через год он вернулся в Аллаэллу.
Два меча крест-накрест висели у него за спиной в потертых кожаных ножнах. В правом ухе – по заморскому обычаю – болталась золотая серьга с крупным синим камнем, а через всю щеку шел тонкий, едва заметный шрам, начинавшийся у виска и доходивший до верхней губы. От этого усмешка ингевона всегда выходила кривоватой и саркастической. Первое время по этому доводу у него случилось несколько поединков, но после того, как он безжалостно убил двоих противников и изувечил третьего, все в Аккароне признали, что каждый имеет право носить серьги и улыбаться так, как захочет.
Джангарай наведался в родительский замок. К тому времени его отец – Сента Арматай, высокий лорд и властитель многих земель, – скончался в своем родовом поместье в возрасте семидесяти лет. Джангараю тогда исполнилось двадцать семь. Однако он не получил ни гроша из отцовского наследства. Какой разговор состоялся у него тогда со старшими братьями, покрыто мраком неизвестности, но уже на следующий день Джангарай ехал по дороге в Аккарон. Там он поселился .в непритязательной дешевой гостинице с пышным названием «Золотой лев», где золото в карманах посетителей можно было встретить так же часто, как и живого льва.
Молодой ингевон пользовался бешеным успехом у дам. Все они – знатные и незнатные, старые и молодые, богатые и не очень – мечтали заиметь себе подобного любовника, и некоторые из них с радостью помогли бы ему сделать карьеру при дворе короля Аллаэллы. Но Джангараю претило подобное покровительство и успех, завоеванный в постели. Постепенно он и вовсе стал отшельником, съехал из гостиницы и скрылся от глаз знакомых и родственников.
Когда полгода спустя Аккарон потрясла первая волна ограблений и по ночному городу стало опасно ходить, первым пострадавшим не поверили. Они рассказывали, что их грабил одинокий красавец с двумя мечами, который представлялся Джангараем. Он был обходителен и любезен и охотно отпускал свою жертву, если та вела себя тихо и исправно отдавала все имеющиеся при себе деньги и драгоценности. Но если кто-нибудь решался протестовать или звать на помощь, если незадачливые телохранители хотели честно отработать свой хлеб, он устраивал кровавое побоище и вскоре стал держать в страхе весь город.
Преступный мир Аккарона с интересом наблюдал некоторое время за чудным одиночкой, а затем предложил дружбу и сотрудничество. Джангарай гордо отказался. Несколько попыток убить его не увенчались успехом – безумцев выходить против него с оружием в руках не находилось. Любовницы, во всяком случае явной, у него не было, а место, где он скрывался, не знал никто.
И хотя, с одной стороны, его усердно искала королевская стража, с другой – родственники убитых и искалеченных им дворян, а с третьей – преступники, Джангарай оставался неуловимым. Складывалось впечатление, что он наслаждается происходящим.
Желание отыскать ночного противника во что бы то ни стало оказалось сильнее голоса рассудка, призывавшего не выходить из дому днем. Ингевон колебался очень недолго. Он оделся как молодой вельможа при выходе в город, поглубже надвинул на лоб дорогую шляпу с пышными перьями, скрепленными драгоценной брошью, и прицепил к поясу обычный меч. Затем взял со стола тонкие кожаные перчатки и вышел.
Праздничное утро порадовало ярким солнцем и теплым легким ветерком. На улице было людно и шумно. Джангарай поморщился: ему больше нравились ночные переулки, длинные тени на стенах, силуэты в лунном свете, а толпу он давно недолюбливал.
Был первый день ежегодной Большой ярмарки, и весь Аккарон кишел приезжими купцами, воинами, странствующим людом и знатными дворянами из многих стран, специально съехавшимися посмотреть на это зрелище. И действительно было на что – Большая ярмарка в Ал-лаэлле славилась на весь Вард.
Хотя Джангарай вышел из дому с определенной целью, он не смог отказать себе в удовольствии понаблюдать аукцион коней.
Толпа покупателей волновалась у громадного помоста, по которому выгуливали гривастых красавцев. Продавцы надрывались в крике, лошадники выли от восторга. Кони были безумно хороши. Тонкие, высокие, с мощной грудью и узким крупом, с маленькими головами на длинных и гибких шеях – кони из Урукура; их шелковые хвосты мели доски помоста. Огромные, могучие, с сильными ногами и горящими глазами, храпящие и раздувающие ноздри – непокорные скакуны из Мерроэ.