Империя троянов - Страница 9
– Питсбург – город в Америке… – запинаясь бормотала девица. Она закрывала грудь руками, как невинная девица, и фигурка – высший класс! Такую шалаву можно выгодно продать туркам. Продать или обменять на партию опия. Турки любят светловолосых красоток.
– Армения! – добродушно поправил швейцар. – Ты оговорилась, деточка! – он достал из шкафчика пузатую бутыль, налил незнакомке водки, мысленно просчитывая, сколько может за нее получить. Старовата малость, но груди как у статуи! Эфенди Эреджен – негоциант из рыбинской слободы отвалит пол фунта серебра, не поскупиться старый развратник. Всем известно, что популярный сутенер лично опробывает свой товарец, прежде чем отдать в пользование.
– Соединенные Штаты Америки…
Глаза у девушки были насмерть перепуганные, руки дрожат, лицо покрывает лихорадочный румянец. Это хорошо! Можно выручить немалый куш, слава небесам, что занесли ценную находку в его обитель!
– Соединенные Штаты… Питсбург – город, кажется на севере страны! – бубнила шалава, как прилежная ученица.
– Эка, вспомнила! Нет такой страны уже почитай тридцать лет. Разделили на колонии, население в рабство продали. Я лично перепродал парочку чудесных хохлушек.
– О чем вы говорите?! Хохлы – так называют жителей Украины!
Шалава стонет, по щекам текут слезы. Швейцар начинал раздражаться. Не похоже, что чумная девица принесет ему прибытку! Но и здесь ее голую оставлять неразумно. Он шинкует малолетними девками и мальчиками. Но делает это тихо, так сказать инкогнито.
– Что за Окраина?!
– Украина. Это страна такая. В прошлом часть Советского Союза. Что здесь творится?! – взмолилась девушка.
– Нет такой страны! – отрезал человек. – Нет, и никогда не было! Если хочешь работу, приходи позже, после закрытия. Придумаем что – нибудь. Ты вроде шалава ладная… – он равнодушно помял незнакомку за грудь, ощупал бедра.
Все дальнейшее случилось автоматически. Сработал инстинкт. Даша схватила сутенера за руку, вывернула кисть, коротким ударом в висок отключила сознание. Мужчина охнул, облокотился о стену. В глазах застыла текучая дурь. Дальнейшие ее действия были также следствием инстинкта, но не лишенные здравого смысла. Она распахнула шкаф, на плечиках висела одежда. Нелепые штаны, покроя галифе, кожаная куртка. По счастью одежда оказалась ей впору. Тут же стояли сапоги. Высокие, с дурацкими шпорами, немного великоваты. Надо полагать, бутафорское одеяние для театральной студии. Одевшись, она почувствовала себя уверенней, страх сменило любопытство. Милость в дом входящему! Цитата из любительского спектакля. Ныл затылок, ее малость подташнивало. Швейцар тихонько застонал, посмотрел мутным взором. Очухается через пару минут. Павел Стрельников помимо джиу джитсу преподавал уроки выживания в экстремальных условиях. Даша была лучшей ученицей. В необычных условиях любая информация ценна. Извращенец очухается, она его допросит. Что дальше? Следует вспомнить все предшествующие события. Лоренц рассказывает про Змеиное озеро. Чудное слово – эрлики. Как детская считалка. Подземные духи, согласно верованиями хакасов, умеют управлять временем. Отбой! Девушка поймала себя на мысли, что рассуждает, используя терминологию Стрельникова. Эрлики меняют события, из века минувшего. Она так увлекалась, что забыла спросить у друга, каким образом они это делают. Она плывет по озеру, волшебная, словно текучее зелье вода, из небытия возникла фигура лысого мужика. Будто сквозь ватные затычки слышен крик Лоренца. Он зовет ее. Она хочет ответить, гавкнул пес, и наступила темнота. Девушка до боли стиснула кулаки. Нелепая одежда в шкафу, необычная речь парня, одетого, как персонаж из фильма про средневековую эпоху. Лучший способ избежать паники, это принять реальность, какой бы сверхъестественной она ни казалась. Еще один урок Стрельникова. Легко сказать, трудно сделать!
– Шняга песья… – выругался швейцар. Он поднялся на ноги, со страхом глядя на женщину. – Ты – из бастардов? Какого племени? Выборгские, слободские, центровые? Дожили волки, шалав присылают за мздой! Я плачу! – он кричал, брызгая слюной. – Плачу Груздю еженощно. Двадцать марок в квартал. Больше не в силах, слово негоцианта. И марафет ваш – дрянь! – он сплюнул на пол.
– Простой вопрос, и я уйду. – Даша старалась говорить спокойно, но голос предательски дрожал, выдавая волнение. Не каждый день можно отправиться в романтическое путешествие, а очухаться черт знает где!
– Дерзай, шалава!
– Назови время и место, где мы находимся.
– Шутки шутишь, шалавла чумовая? – человек подозрительно смотрел на девушку.
– Если не скажешь, сломаю руку! – пообещала Даша. Ей было страшно. Страшно до тошноты, но иногда этот самый страх является мощным стимулом для действия. Надпочечники выбрасывают адреналин в кровь, или что то в таком роде.
– Ну, Петрополис. Седмица третья майская на исходе. Что еще?!
– Год, страна! Все говори, малахольный!
Ее трясло, ярость пересилила панику. Прав Петр Матвеевич – злоба эффективнее отчаяния.
– Год семьдесят второй, от появления Ордена.
– Какого на хрен Ордена?!
– Орден Троянов, лютый бредень тебя дернул задавать пустые вопросы, чумичка!
– Страна какая?!
– Страна – Россика, – послушно, как прилежный ученик отвечал швейцар.
– Россика… – упавшим голосом повторила Даша.
– Империя россов, немчинов и татар. А в ходе последней войны, к нашей территории примкнули Молдова, земли Фракии и Галиции. Об этом детей в гимнасиях учат! – плачущим голосом вещал швейцар.
Проще поверить, что она под кайфом. Дарья Родченко не курила даже в юности, а любых наркотиков страшилась как черт ладана.
– Уйди, шалава! – хныкал швейцар. – Мне служить надобно! Сейчас приедет герр Траубе верховный секретарь Третьего Совета. Небо свидетель, коли прозеваю, затравит своими котами! Лютый бредень, милость в дом входящему! Вот, возьми! – он протягивал ей мятые купюры.
Простейший способ определить место пребывания – изучить денежные знаки региона. Так пишут в книжках по занимательной криминалистике. Водяные знаки, червячки, змейки хитроумные переплетения цветных линий. Арабские цифры – и на том спасибо. «Десятка» и сбоку латинская надпись marke. На лицевой стороне изображение привлекательного моложавого господина с бородкой и усиками. Субъект похож на Николая 2, каким его изображали на портретах. На оборотной стороне купюры изображена пирамида и всевидящее око. Нечто подобное имеется на долларовых купюрах.
– Уходи, шалава…
– Я еще вернусь! – пообещала Даша, поднялась по ступеням, и шагнула на улицу.
В лицо ударило яркое солнце, запах черемухи сладким полотном растекся над землей. Узкие улочки, вдоль тенистой аллеи растут тополя. Третий дом от площади похож на восточный минарет. На балконе уселась высохшая как пергамент старуха, черные одежды до пят делают ее похожей на вдову или монахиню. Она курит длинную папиросу, бесцеремонно разглядывая прохожих. Аккуратные таблички с номерацией домов и названием улиц сверкают начищенной медью. Рублевский проспект 14. По площади бежит мальчишка беспризорник. Наследие царского режима – как преподавали в советских школах на протяжении семидесяти лет. Багровый шишак зреет над бровью, пацан держит за хвост здоровенную дохлую крысу.
– Фалалей! Фалалей! – звонкий крик разносится в прозрачном воздухе. Крыса в руках юного живодера выписывает причудливые пируэты. За беспризорником увязалась ватага бродячих собак. Солидный господин в дорогом пальто из английского сукна брезгливо сморщился. Он замахнулся тростью, как мушкетер шпагой.
– Мерзость, какая мерзость! – мужчина говорил с сильным немецким акцентом, продолговатое лицо украшают длинные полубаки, набалдашник трости венчает фигура обнаженной женщины, отлитая из чистого серебра. Он держал на поводке двух здоровенных котов. Гладкошерстных, как сфинксы, и огромных, по сорок сантиметров в холке. Не коты, а чудища из фильмов ужасов. Его спутница – высокая, белокурая, с удивительным восточным разрезом глаз, равнодушно смотрела на беспризорника.