Империя троянов - Страница 10
– Голодный мальчик. Смерды вечно хотят жрать!
Не человек, а заводная кукла говорит, голос лишенный басовых нот, плоский, блеклый, будто прокисшее молоко. Гроздья алмазов сверкают на безымянном пальце – налицо работа Фаберже, запястье обнимает стальной браслет с гранатовой россыпью, на шее кулон, по виду аквамарин. Камень размером с голубиное яйцо, цепь блестит как надраенный пятак. Даша всегда была наблюдательной девушкой, а опасность обостряет инстинкты. Руки красавицы обнажены до плеч, глубокое декольте позволяет созерцать бюст до пупа. Кожаные штаны плотно облегают стройные бедра, на поясе висит длинная шпага в ножнах. Ножны инкрустированы драгоценными камнями.
– Вы правы, Лукреция! – господин швырнул на мостовую пригоршню золотых монет. – Лови!
– Шнягу тебе в дышло, троян гунявый! – рассмеялся мальчишка.
Господин нахмурился, махнул рукой полицейскому.
– Это не смерд, Карлос! – улыбнулась женщина. – Твоя проницательность подвела тебя. Слишком много пьешь местной водки.
– Фалалей! – беспризорник пританцовывает на месте, подле него кружится стая псов, оглашая окрест оглушительным лаем. Хмурое рябое лицо блюстителя порядка насуплено, рыжие усы угрожающе топорщатся, как у боевого таракана. Он поддернул перевязь арбалета, шагнул на проезжую часть.
– Хотите его пытать, Лукреция? – спросил мужчина.
– Пожалуй…
– Вам стоит только пожелать!
Он достал из кармана портсигар, тотчас подскочил услужливый швейцар, поднес зажженную спичку.
– Danke!
Широкие плечи, миндалевидные глаза с поволокой, низкий лоб, сросшиеся брови. Одеяние как алхимика, какими их изображают в учебниках истории. Длинный до пят плащ, на голове шляпа с круглыми полями, и на канте искрится шестиконечная звезда. Даша читала, что в начале двадцатого века Питер был немецким городом. Фабриканты, врачи, аптекари. Германские метастазы поглощали здоровый славянский организм как ржа металл. Этот субъект на немца не похож, хотя говорит с акцентом. Психологи утверждают, что оказавшись в необычном месте, человек стремительно начинает усваивать новую информацию. Пятьдесят процентов новых впечатлений приходятся на первые тридцать минут пребывания. Сколько времени она здесь? Сорок минут? Час? Даша вжалась в спиной в твердую стену. Мимо прошествовали две парочки. Молодые люди в сопровождении подруг. Они уселись на скамейку, с интересом наблюдая за разворачивающимися событиями. Худая брюнетка, одетая в полупрозрачную комбинацию, позволяющую видеть ее плоские груди, достала из сумочки бутылочку с бурой смесью, чиркнула спичкой. Сладко запахло травой, девушка приложилась губами к горлышку, глубоко затянулась, передала подруге. Ее спутник – высокий, рыжеволосый, выбивал пальцами затейливую трель на эфесе своей шпаги. Он посмотрел на Дашу, наклонился к товарищу, прошептал на ухо. Вся компания дружно рассмеялась. Местная золотая молодежь отдыхает. Старуха затушила окурок, прикурила новую сигарету, прокричала что – то с балкона молодым людям. Брюнетка рассмеялась, показала бабке неприличный жест, прильнула к бойфренду. Даша смущенно отвернулась. Нравы у местных жителей могут повергнуть в шок опытную жительницу столичного города. Девица потянула шнурок, опоясывающий кожаные штаны рыжего кавалера.
– Фройлян Лукреция хочет поместить этого дерзкого кнабе в пыточную камеру! – повернулся к швейцару мужчина.
– Вы совершенно правы, герр Траубе, и вы фройлян Лукреция! От смердов и бастардов проходу не стало! Милость дому за такие слова! – он бросил красноречивый взгляд на девицу, пряча больную руку за спину.
Тонкие пальцы дернули Дашу за плечо.
– Фалалей, тетя!
Перед лицом болталась крысиная тушка.
– Отвали, байстрюк! – насупился полицейский. Он появился неожиданно быстро, и целился в девушку дротиком.
– Держите ее, господин полицейский! Держите! – орал швейцар. – Эта шалашевка мне руку повредила!
– Купи крысу, тетя! Всего пол марочки! Купи!!! – пронзительный голос оглушил.
– За тобой наряд прибудет, байстрюк! – пообещал полицейский. – Большая честь для смерда, слова небесам! – он попытался ткнуть острием мальчишке в ногу, но тот ловко уклонился от удара.
– Фалалей! Сам ползи в Кресты, шняга дохлая!
– Смерд гунявый! – лицо полицейского побагровело, он размахивал дротиком как боевой палицей.
– Это – кормчий! – звонко проговорила Лукреция. – Неужели ты не видишь, пес? Это юный кормчий! В пыточную его!!! Шнель! – она завизжала громко, отчаянно, Даша с холодеющим сердцем увидела, как розовом зеве красавицы дрожит раздвоенный змеиный язычок.
– Яволь!
Полицейский отцепил от пояса наручники.
– Слово волка! – издал боевой клич мальчишка. – Ату!
Дворняги дружно повернулись к полицейскому, свирепо рявкнули – человек испуганно пятился назад.
– Псы псов гонят! – веселился беспризорник.
Крысиная тушка не пахнет – сообразила Даша. Муляж, умело созданная конструкция талантливым таксидермистом. Мальчишка взмахнул своим трофеем, и обрушил тушку на голову полицейского. Словно пращой припечатал. Блюститель порядка осекся на полуслове, глаза затуманились, и он рухнул на землю. Швейцар кинулся к спасительным дверям, но выпущенное из рук беспризорника орудие угодило ему в затылок. Пробежав два метра по инерции, он упал на порожек.
– Браво! – аплодировала старуха.
Брюнетка запросто оседала бедра рыжего парня, твердые ножны стучали по худосочным бедрам в такт ее движениям.
– Фалалей! – верещал мальчишка. Он подобрал свое орудие, повернулся к девушке.
– Живо ходу, чумичка! Живо!!!
Даша увидела, как немец чешет кота за ухом. Его спутница улыбнулась, сверкнули острые клыки, как у вампира. Щелкнул карабин, звери молча бросились в атаку. Мальчик вертел пращой, не давая хищникам приблизится. Подкатил экипаж, наружу неспешно вышел худой мужчина. Смуглая лысина сверкает на солнце, мочку уха оттягивает массивная серьга. Он вел на поводке огромного бультерьера. Пес сделал стойку, мускулы перекатывались под лоснящейся шкурой. Широкую грудь собаки украшает золотой медальон. Готическим шрифтом выгравирована надпись на немецком языке. «EDEM DES SEINES». Знаменитый лозунг, над воротами лагеря смерти. «Каждому свое». Мужчина погладил собаку по холке, подмигнул Даше как старой приятельнице, поднял руку. На длинном ногте висела тонкая золотая цепочка с крестиком. Девушка судорожно хлопнула себя по груди. Она не снимала цепочку даже на тренировках.
«Я или всегда христианка, или периодически!» – так она объясняла свое чудачество.
– Ходу, чумичка! – надрывался мальчуган. – Трояны возьмут!
Кот впился когтями ему плечо, парень вывернулся как ловкий уж, и шмыгнул в подворотню. В очередной раз, повинуясь властному инстинкту, Даша приняла моментальное решение. Она прыгнула следом за беспризорником, успев услышать, как лысый отдал команду бультерьеру.
В подъезде пахло подвальной сыростью, кошачьей мочой. Наверху хлопнула дверь, женский голос спросил на немецком языке, ей ответили, дверь закрылась. Мальчишка взлетел на второй этаж, впереди маячило блеклое пятнышко света. Свирепое рычание за спиной не давало времени на размышление. Она бежала следом за беспризорником, не чуя под собой ног. Мощный толчок опрокинул ее на пол, висок отозвался болью от удара о каменные плиты. Боль воскресила гаснущее сознание, липкая кровь оросила плечо. В полумраке маячила морда зверя. Она попыталась ударить сложенными пальцами, но с таким же успехом можно бить в каменную стену. Бультерьер издал торжествующий рык, смрадом пахнуло из пасти. Девушка вцепилась в золотую пластину, лопнула цепь, зверь впился железной хваткой в запястье, издалека раздался писклявый голос.
– Седью жги выжлеца! Седью!
Всполохи огня лизнули стены, запах паленой шерсти смешался с формалиновым привкусом химических реактивов. Словно на факультативе по химии, студенты жгут карболку. Взревел пес, прыгнул в темноту, воцарилась благословенная пауза.