Империя Оствер. Трилогия - Страница 6

Пункт одиннадцатый, последний: семья. Род Ройхо, в котором я имею честь пока что быть наследником, очень древний и знатный и в своё время дал империи трёх канцлеров, шесть маршалов, около пятнадцати генералов, большое количество магов и множество чиновников и управленцев. Герб — руна «Справедливость» (вертикальная палочка, на которой два луча сверху направлены вниз, а два снизу вверх) на фоне Красного Солнца. Незатейливый герб, без финтифлюшек и цветочков, мечей, львов и грифонов с коронами, а значит, древний. И вот именно тяга к справедливости и привела семейство Ройхо к тому, что есть сейчас. Один замок — надо сказать, отличнейшее укрепление — в хорошем состоянии, несколько десятков слуг и полторы сотни дружинников. С одной стороны — враждебные земли герцога Грига, с другой — холодное море. Глава семейства, бывший полковник без доходов, надеется на то, что по весне налетит на неблагородного соседа и разгромит противника. Жена графа, урождённая баронесса Койн, была бесприданницей, но чрезвычайно красивой, и могла бы выйти замуж за кого‑то более благополучного и богатого, чем граф Квентин. Но Катрин пошла на поводу чувств, и теперь она — графиня и мать пяти детей: трёх сыновей и двух дочерей. Найду ли я своё место в этом семействе? Пока не знаю, но, конечно, надеюсь только на лучшее, а сам готовлюсь к худшему.

Таковы итоги моих первых двух недель в замке Ройхо. И помимо того, что я понемногу начал осваиваться и смиряться с тем, что отныне моё имя не Алексей, а Уркварт, новое тело стало подчиняться мне, словно родное. И как только я смог твёрдо встать на ноги, то незамедлительно начал передвигаться по комнате Койна и делать максимально возможное количество приседаний, отжиманий и качков на пресс. Нужны были нормальные мускулы, и, пока имелось свободное время, я готовил себя к будущим испытаниям, ибо мир вокруг меня — опасный и неприветливый. И хотя порой мне хотелось выкрикнуть что‑то вроде «Млять!!! Домой хочу!!!», я сдерживался, старался принять всё происходящее вокруг как данность, продолжал наращивать мышцы и усиленно потреблять продукты питания.

Отметив, что я уже практически здоров, маг провёл со мной несколько дополнительных бесед и краткий экспресс‑опрос по знанию мира Кама‑Нио и, предупредив всех домочадцев замка о том, что в связи с перенесённой болезнью у меня возможны провалы памяти, он выпустил меня в замок. Так что сегодня, тридцатого юнара, обновлённый Уркварт Ройхо вышел на волю. При этом я понимаю, что доверия со стороны сурового графа Ройхо и Ангуса, который обманчиво кажется добрым человеком, ко мне по‑прежнему нет, и в случае проблем они меня сразу же прирежут. Однако деваться некуда, и поэтому пока я принимаю правила навязанной мне игры, дабы как‑то выкрутиться из той паутины, в которую попал. Ведь несмотря на то, что маг считает меня копией, всё равно я полноценный человек и индивидуальность, а значит, мне хочется жить.

Граф Ройхо и барон Койн, оба закутанные в тяжёлые, подбитые мехом плащи, прогуливались по стене замка, осматривали засыпанные снегом окрестности и время от времени бросали взгляды на внутренний двор, где шла тренировка дружинников, махавших деревянными мечами.

— Завтра утром за мной прибудет повозка под охраной воинов нашей школы, и я буду должен на время уехать, — сказал маг. — Но к весне обязательно вернусь.

— Что‑то важное?

— Да. Меня вызывает мой учитель Асим Вишнер, перед которым я должен отчитаться о своих успехах за последние два года.

— А это не может подождать?

— Нет. Если я имею намерение продвинуться в иерархии школы «Торнадо», а такое намерение у меня есть, то просто обязан поддерживать своего покровителя Вишнера и держать в курсе всех моих дел.

— Мог бы и через медиума перед ним отчитаться.

— Это само собой, но не всё можно передать через другого человека.

— Ты имеешь в виду наследие моего прадедушки и твой неудачный поиск его дневников и изделий? — Ройхо усмехнулся и затянутой в чёрную перчатку ладонью дружески похлопал Койна по плечу.

— Ну, — маг поморщился как от зубной боли, — кое‑что я всё‑таки нашёл.

— Пару кристаллов, несколько не очень ценных артефактов и разгромленную лабораторию? Ой, как много за два года!

— И это немало. По крайней мере, известно, что Руфус Ройхо в самом деле вёл какие‑то работы в области защиты от боевой магии, чего‑то достиг и, перед тем как погибнуть в бою с лучшими воинами тогдашнего архимага, успел спрятать все свои самые ценные амулеты.

— Дальше можешь ничего не говорить. — Граф махнул рукой. — Все твои доводы я слышал уже тысячу раз. У него не было времени. Он спрятал клад в своём замке или где‑то рядом. И чтобы его найти, надо просто хорошо поискать. Чепуха, Ангус! Не было ничего, иначе за двести с лишним лет наша семья хоть что‑то нашла бы.

— Возможно, так и есть, но я рук не опущу.

— Поступай как знаешь, упрямец, но в весеннем боестолкновении с герцогом твоя сила нам понадобится. Ты ведь не откажешься погонять Грига?

— Не откажусь, для меня это хорошая практика. Однако герцог не слабак, у него свои маги есть, надо сказать, неплохие, и полторы тысячи мечей в постоянной дружине, не считая трёхсот стражников в Изнаре.

— Вот и отлично, будет с кем всерьёз подраться.

Внизу в это время раздался вскрик. Посмотрев на дружинников, дворяне увидели Уркварта, который яростно отмахивался тяжёлым учебным мечом от десятника Юнга и, проигрывая, попытался взять опытного воина на горло. Но Юнг на это не реагировал и продолжал методично загонять графского сына в угол между стеной и Восточной башней.

— А неплохо паренёк держится, — отметил барон Койн. — Не сдаётся и не трусит. В учёбе прилежен и к тебе подольститься не пытается.

— Да, — согласился с магом граф, — молодец. Жаль только, что он не настоящий Уркварт.

— Так в чём проблема? Сделай его истинным Ройхо. Сегодня день необычный, как раз то, что надо. Вспомни предания из старины, как роды остверов после первой войны с Ишими‑Бар людьми оскудели, и каждая семья по три‑четыре человека со стороны в приёмные сыновья подростков брала.

— Помню это предание. Но сейчас вроде бы время не то.

— Как раз именно то, Квентин. Сколько было Ройхо в расцвет империи?

— Около четырёхсот.

— А сейчас только твоя семья осталась, а тут ещё потеря наследника.

— Значит, предлагаешь усыновить чужака в теле моего сына?

— Конечно. Катрин и детям этого знать не надо, останетесь один на один, и проведёшь обряд. Всё по старому закону. Наследником второго сына сделаешь, а Уркварту, как и собирался, волю дай. Затем я «Ловца душ» очищу, чтобы не было соблазна парня под жёсткий контроль взять.

Граф посмотрел на Уркварта, которого десятник сначала прижал к стене, а затем жёстким и быстрым ударом сбил наземь, но тот всё равно пытался подняться, и одобрительно кивнул:

— Пожалуй, ты прав, друг, так я и сделаю. Перед духами предков признаю его своим приёмным сыном, а наследником объявлю Айнура. Но есть одно но. А что, если духи не примут его как своего?

— Мне кажется, что всё сложится хорошо.

— Посмотрим.

Моя новая жизнь на удивление быстро вошла в колею. Семья графа, за исключением самого отца семейства, признала меня за своего. Все мои неправильные построения фраз, несвойственные прежнему Уркварту, и странности домочадцы списывали на болезнь и жалели меня как могли. Ну и я, соответственно, на такое отношение отвечал добротой и теплом, ибо было бы свинством, как сказал один киногерой, «злом платить за предобрейшее». И один раз я даже смог оказать моей новой семье небольшую услугу.

Сёстры‑близняшки, белокурые семилетние милашки Джани и Наири, сбежали от няньки и полезли на чердак вроде бы за голубями. Но лестница была старая, основа треснула, и они повисли в трёх метрах над каменным полом. Я оказался рядом, услышал их крики о помощи и успел поддержать лестницу до того момента, как подоспели слуги. И хотя девчонки не убились бы, а раны им подлечили бы магией, хоть такой малостью, но я всё же помог семье Ройхо и был этим доволен.