Империя Оствер. Трилогия - Страница 20

Однако определённого распорядка дня всё равно не было, всё происходило на первый взгляд спонтанно и неорганизованно. С утра — физподготовка, затем верховая езда, всего два часа, после — фехтование, а далее снова физические упражнения и история имперских войн. Какая‑то мешанина. И хотя беготни по кругу и нагрузок стало меньше, а работы для мозга больше, меня такое положение дел всё же не устраивало, поскольку знаний и умений у меня опять не прибавлялось, а учителя и сержанты просто присматривались к кадетам и выясняли их интеллектуальный уровень. В общем, странный месяц, который истёк вчера. А сегодня начинается четвёртый, у нас будет очередной выходной день, а далее снова начнётся учёба, и, какие изменения грядут, никто, даже Виран Альера, точно не знает, потому что хоть он и имел про «Крестич» некоторую информацию, но не мог знать всё досконально.

Я вновь вернулся в реальность, а воспоминания, от которых у меня начинали скрежетать зубы, загнал в дальний угол своей памяти. Наши сержанты стоят перед строем и, хотя видят, что все кадеты на месте и за минувшую ночь никто из «Крестича» не испарился, выкрикивают фамилии своих подчинённых. Первый и третий десяток меня не интересуют, я вслушиваюсь в слова сержанта Сантина, высокого блондина, который чем‑то напоминает жердь и в целом производит впечатление неуклюжего человека. Но мы знаем, что он может быть очень быстрым, резким и гибким и является великолепным гимнастом с навыками разведчика, который подмечает любую мелочь, а потому недооценивать его нельзя, и каждый кадет стоит не шевелясь.

— Виран Альера! — выкрикивает сержант.

— Я! — откликается мой единственный в этом мире ДРУГ.

— Нунц Эхарт!

— Я! — слышится бас некогда полного и весёлого, а теперь худого и вечно хмурого третьего баронского сына.

— Тарди Пест!

— Я! — подает голос сын простого ремесленника‑оствера из Йонара.

— Торман Сарана!

— Я! — отвечает уже получивший сегодня тумака рано ставший сиротой и отправленный в лицей матерью шестнадцатилетний граф.

— Вилл Фертанг!

— Я! — Это наследник князя Фертанга, самый знатный из всех присутствующих дворянин и, стоит это признать, самый подготовленный к физическим нагрузкам человек на нашем курсе.

Первая шеренга отозвалась, приходит черёд второй, и сержант продолжает:

— Кричард Кальк!

— Я! — слышится голос того самого аристократа, с которым я дрался в гостинице господина Ирсы.

Сначала он был вместе со своим товарищем, но тот уже через три дня, проклиная сержантов, покинул учебное заведение. А Кричард, оказавшийся неплохим парнем, выдержал все испытания, а поскольку трений между нами больше не возникало, то мы даже пару раз посмеивались, вспоминая наше знакомство.

— Ченст Лигна!

— Я! — Глухой рокот молодого горца из племени, которое называет себя «истинные остверы», присланного на учёбу вождём.

— Гуннар Арциз!

— Я! — порывисто выкрикивает бастард самого великого герцога Ферро Канима, которому только обида на отца и на всю свою неказистую жизнь дала силы выдержать непомерные нагрузки и оскорбления.

— Лиска Заман!

— Я! — увесисто роняет смуглолицый раскосый, похожий на башкира, дворянин с архипелага Гири‑Нар.

— Уркварт Ройхо!

— Я! — последним раздаётся мой голос.

Перекличка окончена, и сержант с высоты своего роста и главенствующего положения оглядывает нас и говорит:

— Поздравляю вас с окончанием третьего месяца обучения, господа кадеты!

Каждый из нас наверняка отметил для себя появившуюся в обращении сержанта приставку «господа». Значит, мы поднялись на первую ступеньку по пути к заветному офицерскому патенту. Этому нельзя не порадоваться, и мы бодро выкрикиваем:

— Служим империи!

От соседних десятков нашего курса доносится то же самое, и в это время от центра плаца к нам приближаются три офицера в капитанском звании, которых мы уже видели ранее. По пути они разошлись, каждый направился к одному из десятков, и один из них приблизился к нам. Как и в прошлые разы, капитан окинул нас взглядом, в котором сквозило презрение, думаю, более показное, чем настоящее, и бросил:

— Ну что же, вполне приемлемые заготовки, из которых может что‑то получиться. — Он повернулся к Сантину: — Что вы думаете по этому поводу, сержант?

— Вы совершенно правы, господин капитан! — отчеканил сержант. — Но с ними ещё придётся много работать, и, если хотя бы половина из них дотянет до выпуска, это будет приемлемым результатом.

— Да. — Офицер кивнул и обратился к нам: — Господа кадеты, меня зовут капитан Свен Нитра. Отныне я ваш наставник и офицер‑инструктор. Вы выдержали серьёзные физические нагрузки и не сломались под давлением психологического пресса, поэтому достойны того, чтобы вами занялся настоящий имперский офицер. Сегодня у вас должен быть выходной, и он будет. Но перед этим я хочу пообщаться с каждым из вас один на один. Так что после физической зарядки, приведения себя в порядок и завтрака я жду ваш десяток в казарме.

Капитан замолчал, и снова раздался рёв сержанта:

— Напра‑во! Бегом! Марш!

Десяток послушно побежал и быстро втянулся в ритм движения. Сколько бежать, никто не говорил, а потому мы были готовы к тому, что Сантин и его сотоварищи‑сержанты сыграют в свою любимую игру под названием «бег до первого упавшего». Однако сегодня, видимо в честь выходного дня, наши сержанты не зверствовали, ограничились пятью километрами, турником, отжиманиями, растяжкой и качанием пресса. В общем, день начинался относительно неплохо, и вскоре, быстро почистив зубы и умывшись, мы позавтракали пшеничной кашей с мясом, которую запили фруктовым компотом. А затем строем кадеты вошли в казарму, где нас уже ожидал капитан Нитра, в дальнем углу возле окна поставивший стол и разложивший перед собой папки в красной обёртке, видимо наши личные дела.

Справа и слева от него стояли ещё два таких же стола, за которыми сидели другие офицеры — инструкторы первого и третьего десятков. Сержанты находились с нами и начали по одному направлять нас к капитанам. Мне выпало первым подойти к Нитре, наверное, Сантин решил начать с конца списка нашего десятка.

— Господин капитан, кадет Уркварт Ройхо для беседы прибыл, — застыв напротив офицера‑инструктора, отрапортовал я.

— Хорошо, кадет. Сейчас я начну задавать вам самые разные вопросы, а вы должны отвечать на них быстро и без запинки и не употреблять таких формулировок, как «не знаю» или «мне неизвестно». Каждая лишняя секунда раздумий — это удар палкой. — Капитан на меня даже не посмотрел, пролистнул бумаги в папке и что‑то в них отметил. — Вы поняли меня?

— Так точно, господин капитан!

— В таком случае начнём. Скажите, кадет, вы сами решили поступить в военный лицей или это желание вашего отца?

— Это решение покойного графа Квентина Ройхо.

Новая отметка и ещё один вопрос:

— Как вы считаете, кадет Ройхо, вы сможете закончить «Крестич»?

— Да.

— Серьёзное заявление, но я его принимаю. — Наконец капитан посмотрел на меня, снова сделал у себя в бумагах отметку и продолжил: — Кадет, а зачем вам обучение в военном лицее?

— Хочу получить хорошее образование, господин капитан, дабы иметь возможность самому выбирать свой путь в жизни и быть способным защитить себя и своих близких.

— А как вы относитесь к императору?

— Положительно.

— А к великому герцогу Ферро Каниму?

— Точно так же.

— Ваш любимый цвет?

— Зелёный.

— Любимое оружие?

— Меч.

— Какой?

— Корт.

— Какая порода лошадей вам больше всего нравится?

— Исанийская полукровная лошадь.

— Почему?

— Быстрая, неприхотливая и выносливая.

— Вы не хотели бы стать магом?

— Нет. Я выбрал путь воина.

— Скольких людей вы убили?

— Ни одного.

— Что вы сделаете, встретив герцога Грига?

— Прикончу его.

— А если у вас не получится этого сделать?

— Тогда мне придётся бежать, или он прикончит меня.