Империя Оствер. Трилогия - Страница 192

— Да! — выдохнул посланец дяди.

— Вот видишь, я прав, а значит, вы уже всё решили. Так что давай говорить по существу и без слёзных ссылок на то, что вы нищие и несчастные эмигранты. Где и когда я смогу получить свои деньги?

Снова тяжёлые вздохи полного молодого мужчины передо мной. Крупная чернявая голова с короткой причёской горестно качается из стороны в сторону, и я слышу ответ:

— Указанная сумма переведена в изнарское отделение банка Канимов, и её можно получить в любое удобное для тебя время.

— Отлично! Завтра в Изнар отправляется отряд наёмников, и ты поедешь с ними. Верный мне человек получит деньги и вернёт тебе вексель. Устраивает?

— Нет. Мне необходимо торопиться обратно на острова. Времени мало.

— Ну и что ты предлагаешь?

— Твой маг может проверить подлинность векселя на имя графа Уркварта Ройхо. И ты передашь в мои руки то, что мне нужно.

Подумав, я пришёл к выводу, что такой вариант тоже возможен, хотя печати и документы дома Канимов, а тем более их банка подделать можно, было бы желание. И я снова, в который уже раз за время своего пребывания в мире Кама‑Нио, пожалел о том, что здесь нет телефонов, радио и телеграфа. Правда, есть переговорные амулеты, в основном парные, но они являются весьма дорогими и редкими артефактами. А ещё имеются медиумы, но у меня такого человека рядом нет, да и если бы он был, ему было бы проблематично настроиться на неизвестного человека в Изнаре.

— Ладно, давай проверим документ, — сказал я. — Но учти, обманешь, достану. Клянусь!

— Не пугай, я за своё слово крепко держусь. У меня есть честь!

— Посмотрим.

Я вызвал Эри Верека. Он проверил вексель банка великого герцога Ферро Канима, подтвердил, что печати настоящие, положил бумагу на стол и ушёл. Роберто дождался, пока принесут перехваченный мной документ, осмотрел его, встал и спросил:

— Итак, наше дело решено и теперь я могу покинуть твой замок?

— Да. — Не вставая, я отсалютовал ему бокалом. — Ты можешь идти. И предупреди тех, кто ждёт тебя за стеной, чтобы не шастали по моей территории, а не то без ушей останутся.

Роберто резко дернул шеей и скривился:

— Ты изменился, Уркварт. Я помню доброго и благородного юношу, который мечтал о военной службе и верил слову другого дворянина. А теперь передо мной неизвестно кто, то ли бандит с графским гербом, то ли ожесточившийся сердцем кровавый убийца и наживающийся на родственниках вымогатель.

— Всё течёт, всё изменяется, братец, — невольно, словно копируя Роберто, я тоже скривился. — Раньше и ты был простецким парнем, который любил книги и подглядывал за деревенскими девками на реке. А теперь баронет Роберто Арьян — контрабандист, который вместе со своим отцом проживает на территории врагов империи и наверняка способствует им в пиратских налётах на наши земли.

— Это не так! — вскрикнул молодой Арьян.

— Ну да, ну да. Все вы честные и хорошие, один Уркварт плохой. Иди, Роберто. Никогда больше не возвращайся и скажи своему отцу, что если я поймаю кого‑то из его людей, то не помилую, точно так же, как и самого барона Юргена. Поэтому пусть остерегается и для своих караванов с товаром выбирает новые маршруты. Прощай!

— Прощай!

Баронет бросил это слово как ругательство, резко, зло. Направился к выходу, накинул плащ, искоса ещё раз посмотрел на меня и вышел. В приоткрывшуюся дверь я увидел, как к нему пристроились два дружинника, которые сопроводят его за ворота. Я снова приподнял бокал и проводил спину дальнего родственника по крови очередным салютом. А когда дверь в обеденный зал закрылась, я взглянул на вексель, где была указана цифра в 27 500 иллиров, допил вино и сам себе сказал:

— Эх, дядя Юрген! Денег нет, денег нет, а чуть надавишь — и оказывается, что они есть. Хм! Что за народ, не дворяне, а жулье сплошное! Контрабандой промышляют, людьми и наркотой торгуют и родственников сдают! А туда же, благородство и честь поминают. Тьфу на вас!

На рассвете, лишь только первый солнечный луч упал на город, в древнее семейное святилище рода Анхо на территории Старого дворца с разных сторон вошли два человека. Молодой статный брюнет с властным взглядом в белом парадном мундире гвардейского генерала, сам император, который поднялся по ступеням южного входа. А с северного в этот момент, одновременно с ним, в храм направилась дочь великого герцога Ферро Канима, невысокого роста шатенка в пышном светло‑синем платье с полупрозрачной вуалью на голове.

О том, как проводился венчальный обряд в святилище Анхо, я мог только догадываться. Однако думаю, что всё просто — ритуальная чаша, алтарь, вино и кровь двух людей. Ну и конечно же невидимые и бестелесные духи рода Анхо, которые, проверяя кровь Ингрид Каним, определяют, достойна ли она стать новой императрицей.

Заполнившие просторную площадь вокруг храма гости — старое остверское дворянство, боевые и придворные генералы, олигархи и магнаты, немногочисленные иностранцы и владетели полунезависимых национальных княжеств — в это время хранили торжественное молчание. Все они, общей численностью от трёх с половиной до четырёх тысяч человек, ждали того момента, когда из святилища выйдет новая императорская чета. Напряжение нарастало. Кто‑то начал кашлять. Другие — тихо переговариваться или переступать с ноги на ногу. А дамы теребить свои драгоценности и рассматривать наряды соседок. Но вот открылись широкие резные двери восточного, так называемого счастливого выхода. И на тёмно‑зелёные мраморные ступени вышли молодожёны. Раз они покинули святилище с этой стороны, значит, всё в порядке и обряд прошёл как положено.

— Слава!!! — слева от лестницы громко выкрикнул кто‑то из гвардейцев Чёрной Свиты, кажется лейтенант Юнгиз.

— Долгие лета!!! — подхватил второй, справа, лейтенант Бриг Камай‑Веш.

Это был сигнал гостям к тому, что можно радоваться. В воздух взмыли стаи белых голубей и множество цветов. Аристократы, купцы и чиновники разразились громом аплодисментов и приветственными криками. А с башен Старого дворца, с посвистом в небо взвились сотни световых магических шаров самых разных расцветок.

Так начиналось это мероприятие. А дальше всё пошло по накатанной за тринадцать столетий колее. Близкие родственники и наиболее влиятельные в империи люди собираются вокруг молодой пары, формируют свадебный кортеж и в открытых колясках начинают кружить по центру Грасс‑Анхо от храма к храму. Остальные, менее богатые и знатные, следуют за ними или до полудня разъезжаются по своим домам и временным пристанищам.

Что же касается меня, то, посмотрев на молодожёнов, один из которых, император, явно не был рад тому, что его окольцевали, я за ними не последовал. Мне не хотелось тратить пять часов на посещение многочисленных храмовых комплексов. Тем более что на сегодня у меня ещё были дела, которые я бы хотел сделать до начала третьей части свадебного мероприятия. И, раскланявшись с Гаем Куэхо‑Кавейром, в свите которого вместе со своим старшим братом оставалась моя жена, мы с ним расстались.

Вместе с приближёнными молодой герцог последовал за свадебным кортежем — всё же родная сестра замуж выходит. А я вместе с Дэго Дайирином, под присмотром тайного стражника Генэка, который был неподалеку и незримо следовал за мной во время всех моих передвижений по столице, направился в герцогский город. Там в госпитале находился один из моих немногочисленных друзей — шевалье Нунц Эхарт, ночью приславший мне записку, в которой он просил о срочной встрече. Зная Нунца, можно было быть уверенным, что по пустякам он меня беспокоить не стал бы, а значит, надо ехать.

Коляска несла меня по чистым, ухоженным улицам Белого города, которые полнились празднично одетым народом, патрулями солдат, стражников и гвардейцев. А помимо них в толпе шныряли тайные агенты «Имперского союза» и семейства Каним. Люди улыбались и готовились к вечернему пиру. На площади выносились столы и лавки, а рядом с ними ставились продовольственные и питейные палатки. Дома были украшены множеством цветных лент, а над головой была обеспеченная магами‑погодниками из школы «Мир» безоблачная синева небес. Всё как и полагается, будто нет войны, которая бушует на востоке Эранги и юго‑востоке Мистира. Но здесь и сейчас всё должно обстоять именно так. Люди хотели праздника и отдыха, тем более что повод был достойный, и до завтрашнего дня все беды и проблемы для них оставались позади.