Империя магии - Страница 18

Но бумеранги возвращаются.

Тесей все еще не мог пошевелить головой, но видел движение страшного оружия, наблюдая за лицами тысяч зрителей. Вот снова послышался резкий свист возвращающегося бумеранга.

И снова промах! Бумеранг упал на землю, подняв облако пыли, и замер, словно живое существо после тяжелой охоты. Тесей взглянул в лицо Миноса — на нем была все та же добродушная улыбка. Царь подождал, пока раб вновь накинул одежду ему на плечи, и спокойно вернулся в черную ложу.

Герольд прокричал:

— Гот-норманн взошел на восьмую ступень к трону. Через самого Миноса Сатана выразил ему свое благоволение. Осталось последнее, девятое состязание. Воля Сатаны станет известна через поединок с чернокнижником Дедалом, жрецом, рукой и голосом Сатаны.

Сердце Тесея готово было выпрыгнуть из груди. Блестящий белый песок поплыл пред глазами и казался пламенем огромного костра, пожирающим ноги. Тесей не чувствовал своего тела, словно оно стало посторонней вещью, не имеющей к нему никакого отношения. Даже летающие насекомые, липнувшие к кровоточащим ранам, уже не вызывали раздражения.

Сквозь туман в голове пират пытался вспомнить, что происходит. Он так надеялся, что удастся избежать этого последнего испытания! Но вот оно — ахеец увидел самого великого Дедала.

Чернокнижник покинул свою ложу и скинул черные одежды. Если Минос выглядел на удивление молодым, то Дедал, напротив, был очень стар и в то же время необыкновенно силен. Тело его, темное, покрытое густыми волосами, напоминал собой ствол древнего дерева, иссохший, сморщенный, с глубокими шрамами. Лицо чернокнижника хранило следы многовекового существования, никто точно не знал, сколько ему лет. Кожа напоминала потемневший воск, щеки ввалились, и черты лица выглядели заостренными. Глаза глубоко запали, под ними залегли темные круги, но взгляд поражал необыкновенной силой и надменностью. Длинные темные ногти на пальцах вцепились в волнистую бороду. Пока горнисты продолжали трубить, священники в черных одеждах принесли волшебнику кожаную пращу и небольшой, но тяжелый медный шарик. Внимательно осмотрев шарик своими горящими глазами, Дедал что-то прошептал над ним, потер и вложил в пращу.

Волшебник принялся стремительно вращать пращу над головой, упругие мускулы на его руке резко выделялись, оружие двигалось все быстрее и быстрее. Он напомнил Тесею древний кряжистый дуб, раскачивающийся от порывов урагана. Вот уже праща достигла необыкновенной скорости, кожаные ремни натянулись, затем упали — раздался свист.

Тесей снова почувствовал невидимые оковы, мешающие ему пошевелиться. Но теперь он уже не придавал им большого значения, ибо ни один человек не в силах уклониться от такого удара.

Но шарик пролетел мимо, не причинив пирату никакого вреда!

Незримые цепи внезапно ослабли, Тесей упал на колени, на плывущий перед глазами раскаленный песок и услышал, как заревела толпа, за мгновение до этого боявшаяся даже дышать. Пират заметил зловещую ухмылку, промелькнувшую на лице Дедала, увидел, как тот стремительно вернулся в черную ложу.

Зазвучал горн, и герольд вышел вперед. Кровь отхлынула от его лица, и испарина выступила на лбу. Он трижды пытался начать, и трижды дар речи изменял ему. Наконец, откашлявшись, герольд произнес:

— Гот-норманн преодолел девять ступеней к трону Миноса. Через три состязания — с быками, воинами и богами — Сатана выказал ему свое покровительство. Все испытания пройдены, Гот-норманн избран, чтобы занять трон!

Несмотря на ослабевший голос герольда, каждое его слово было слышно даже на самых верхних рядах зрителей, ибо гробовая тишина стояла в амфитеатре. Поднимаясь с колен, Тесей посмотрел в улыбающееся полнощекое лицо Миноса, и сердце его трепетало, опасаясь второй вспышки молнии.

Но розовое детское лицо царя вновь растянулось в улыбке, голубые глазки весело прищурились, и лукавство чувствовалось в его шелковом голосе:

— Поднимись же, норманн, и займи свой трон!

Розовая рука сделала указующий жест, и Тесей проследил за ее движением до конца арены. Каждый мускул на теле пирата задрожал: навстречу ему из открывшихся ворот двигался бронзовый гигант Талос.

Тесей с трудом держался на ногах возле черно-белой линии у священного топора Миноса, мелкая дрожь прошла по спине от предчувствия новой, неожиданной опасности. Что ж, с бронзовым гигантом ему не справиться ни за что на свете. Значит, это конец.

Пират ждал, слушая скрип песчинок под ногами Талоса. Двенадцатифутовый металлический великан подошел к нему, опустил вниз огненные глаза, в которых ахеец прочитал лишь насмешку, и произнес:

— А я помню тебя, Гот-норманн. Я говорил с тобой однажды ночью, когда ты высадился на берег с разбившейся галеры капитана Отважного. Я не забыл этого, ведь я вовсе не глуп! — послышался глухой вибрирующий звук — Талос засмеялся.

Тесей понимал, что тот обман дорого обойдется ему, но продолжал ждать, стараясь лишь не упасть. Что бы ни сделал Талос, в любом случае это будет стоить ахейцу жизни. Затихшая, перепуганная толпа совсем не походила на народ, приветствующий нового правителя. Конечно же, глупо было ожидать, что Минос добровольно уступит трон.

В поисках последней спасительной соломинки Тесей скользнул глазами над черной ложей, где прятался Сниш, но маленький волшебник исчез. Если он и приложил руку, чтобы помочь пирату в состязаниях, то это было единственное, что он мог сделать. Скрывая страх, ахеец дерзко посмотрел в пламенные глаза Талоса:

— Ну и что же ты хочешь?

Слова гиганта походили на удары в огромный медный гонг:

— Хозяин, тебе предстоит стать новым Миносом, я же стану твоим рабом. Я здесь, чтобы служить тебе.

— Тогда покажи мне путь к трону, который я завоевал, — прошептал изумленный пират.

— Не так скоро, хозяин, — громыхнул великан.

Гробовая тишина все еще стояла над ареной, и лишь со стороны Миноса, Ариадны и Дедала раздавался легкий шепот. Все трое стояли на том самом помосте, где мерились силами с Тесеем, и говорили на тайном жреческом языке. Наконец Минос подозвал герольда и что-то сказал ему.

Прозвучал сигнал горна, и герольд хрипло выкрикнул:

— Пусть Гота-норманна проведут в Кносский дворец. Там он примет ванну и отдохнет от сегодняшней битвы. На рассвете его проводят в священный зал обоюдоострого топора, где он и получит все, что завоевал сегодня. Он, одетый в облачение Миноса, займет место среди богов. Кибела станет его супругой, и он получит двойной топор войны и мира — знак Сатаны.

Тесей слегка дотронулся до бедра Талоса и обратился к нему:

— Скажи им, что я согласен.

Громовой голос разнесся над ареной, оповещая всех о согласии Гота.

Талос направился к воротам, и Тесей последовал за ним. Он прилагал героические усилия, чтобы идти прямо и высоко держать свою светловолосую голову. Он все равно уйдет победителем магии Миноса, даже если ему и придется умереть от какого-нибудь заклятья чернокнижников или вероломно пущенной к спину молнии.

Когда он уже подходил к открытым воротам, толпа наконец обрела дар речи и арена заполнилась самыми разнообразными выкриками и восклицаниями. Слышался и восторг, и испуг, но чувствовалось, что никто не ожидал такого исхода состязаний.

Огромный портал открылся перед Тесеем в конце арены. Пират проследовал внутрь и уже на выходе оглянулся. Зрители поднимались, отовсюду доносились возгласы изумления. Минос, Ариадна и Дедал покинули арену.

Тесей следовал за бронзовым гигантом по улицам Экороса в сторону Кносского дворца. Они шли через богатые кварталы, сильно отличавшиеся от того, в котором Тесей встретил Ариадну.

Мощенные булыжником дороги были чисто выметены, нигде не виднелись открытые сточные канавы, не визжали стайки оборванных ребятишек. Высокие каменные стены отделяли виллы от дороги, и лишь кроны деревьев выглядывали из-за них.

Несомненно, слух об исходе игр уже достиг города — улицы были пустынны. Лишь несколько человек повстречались Тесею на пути, да и те лежали ничком, опустив глаза в землю. Гробовая тишина висела над городом. Вдруг из небольшой кучки лохмотьев послышался тонкий женский голос: