Империя для русских - Страница 8

Зато взгляните, как многообразна Россия в эпохи расцвета! В XI веке мы еще учились у греков приемам каменного зодчества, а в XII уже засияла радуга изумительных местных школ: смоленской, новгородской, суздальской, галицкой. В XVIII столетии Москва – несомненно мирового класса культурный центр, но для Ярославля, Рязани, Нижнего она вовсе не центр. В 1630‑е годы заказчиком-ярославцем в Москве возведена церковь Троицы в Никитниках. С середины века она становится объектом подражания, но еще в 40‑е подобная и ничуть не хуже появляется на Торгу Великого Устюга. Маленькой столицей должен был казаться в XVII столетии красавец Тобольск.

Это петербуржская бюрократия поделила Россию на два мира: столицу и провинцию. Впрочем, в полной мере это не удалось: помешала старушка Москва, сохранявшая промежуточное положение.

Но вот наступил последний культурный подъем. В блестящую эпоху модерна искусство, литература, философия, многие научные школы – впервые с XIII века – куда значительнее у нас, чем у западных соседей. Хозяйственный подъем конца XIX столетия сменяется экономическим бумом начала XX, не имеющим себе равных.

Россия переживала демографический взрыв. В пятидесятые годы нашего века численность российского населения (по западным данным) должна была превысить 300 миллионов человек. Одних это страшило, другими воспринималось как признак неизбежного великого будущего России. Наконец, только во второй половине нашего века, благодаря исследованиям физика Федосеева, стало известно, что на 1913 г. наш жизненный уровень был несколько выше, чем у самой Англии. 75 лет советской власти мы учились видеть только свои дореволюционные недостатки и не замечали, что, скажем, старая Россия производила практически все виды продукции, что ее автомобильная промышленность была на уровне немецкой, а авиационная – на уровне американской. Подобные примеры можно привести из разных областей.

И снова начинает сиять созвездие центров: университетских, промышленных, торговых, издательских. Нижний Новгород, Одесса, Казань, Томск… Московская архитектурная школа значительней петербуржской, но в Москве строят и ярославец Поздеев, и самарец Зеленка. «Чистый» модерн, национально-романтический, неоклассический! Нестеров, настолько непохожий на Борисова-Мусатова, насколько оба они отличаются от живописцев «Мира искусства».

В этом сложном спектре проявлений культуры самой высокой пробы немало имперского и весьма много национального. Ведь империя, в отличие от федерации, всегда создается вокруг ведущего, стержневого этноса. Можно строить чисто национальное государство, можно отказаться от роли имперского народа, как поступили турки, и изгонять целые народы с их земель, как те же турки – греков, армян, ассирийцев, курдов… Но нельзя сохранить имперское наследие, разрушая национальное самосознание.

Что же касается всемирной роли империй, то это всегда была роль арбитра, а не мирового властителя. Вспоминая эпоху Александра III, французский автор писал, что в его царствование «в Европе нельзя было воевать без разрешения русского царя, а он этого разрешения не давал». К владычеству во всей вселенной стремились как раз те, у кого империя не получилась: Александр Македонский, Тамерлан, Наполеон. Говоря о советской истории нужно отметить следующее. Большевистский режим начинает с того, что выводит Россию из победоносной войны, лишив ее тем самым заслуженных плодов победы. Более того, послевоенный мир устраивается уже без собратьев.

В результате Ливан (такого исторического государства не было!) был искусственно «вырезан» Францией из Сирии по местам преимущественного обитания католиков в ущерб православным сирийцам. Россия не осуществила протекторат над Иерусалимом. А далее в Палестине было организовано конфессиональное государство Израиль, и должно было быть организовано арабское государство, но никто и не поднял вопроса об организации христианского государства и христианского сектора Иерусалима. Позже Израиль оккупировал арабскую палестинскую территорию. Последствия разделения Палестины на «еврейское» и «арабское» государства были примерно такими же, как и в Боснии, где «сербы» воюют с «мусульманами» (ведь евреи – это религиозная общность, а арабы – этнос, и точно так же мусульмане – религиозная общность, а сербы – этнос).

В 1921–1922 гг. Кемаль-паша, начинающий Ататюрк, воюет с нашими многовековыми союзниками греками и дашнакским армянским правительством. Вечная защитница армян и греков – Россия силами большевиков наносит прямой военный удар в спину дашнакскому правительству и финансовый удар в спину грекам, предоставив колоссальный золотой заем Кемалю, вследствие чего греки теряют сектор Смирны, а Турция с того времени приобретает уже опасный геополитический характер.

Сталина подозревают в восстановлении имперской внешней политики, но эти подозрения ложны. Например, Сталин дарит Чехословакии Прешовскую область, не позаботившись о том, чтобы русинам этой области уже была дарована та самая автономия, которую им обещали еще в 1918 г. Сталин дарит Холмщину и Белостокское воеводство полякам, и теперь это целиком ополяченные территории (православных русских людей там больше нет). А Литве Сталин дарит не только Виленский округ, но и два района Белоруссии.

«Великий советский патриот» Сталин ухитрился создать предельную угрозу на Дальнем Востоке, небрежно подарив режиму Мао Цзэдуна Манчжурию, Внутреннюю Монголию и Тибет. Мог бы народно-демократические Манчжурскую и Монгольскую республики создать, но предпочел другой путь – выстроить у себя под боком опасную России китайскую социалистическую «империю».

У Сталина была возможность улучшать отношения с греками и опереться на прорусские настроения в Сербии. Но это его не интересовало, его интересовал коммунистический лагерь. В результате в Сербии сформировался антиправославный режим.

Антиправославной оказалась и политика Венгерского коммунистического правительства. По соглашению религиозных кругов Венгрии с венгерским режимом Я. Кадора в государстве было оставлено десять религиозных школ, остальные сделаны атеистическими. Из этих гимназий восемь были римско-католическими, одна реформатская и одна иудейская. Но православные в Венгрии есть, и последуй в той ситуации даже тихий голос из Кремля, православная гимназия была бы.

Этот конгломерат политических решений можно оценить только как последовательно антирусский, а русские – стержневой православный этнос, опора империи и опора Церкви. Кроме того, советский режим не препятствовал ассимиляции «средними» народами «малых», нарушая еще один общеимперский принцип. Этот же режим предпринял все возможное для уничтожения прежней имперской элиты, взамен которой вырастил квазиэлиту, ставшую главным инструментом разрушения территории страны. Все это вместе на фоне внешней политики СССР, которая делала бывших врагов Российской империи друзьями, а друзей – врагами, снимает вопрос о советском государстве как империи. У старой России большевистский режим позаимствовал лишь отдельные декоративные черты.

В истории России, как и в истории любой страны, множество событий и эпох могут быть названы ключевыми. Только одни оставляли после себя инерцию подъема или предопределяли будущий расцвет, другие же снижали уровень общественной нравственности или копили разрушительный потенциал. В XVI в. была опричнина, но были и реформы Избранной рады, в XVII – не только садист Разин, но и Земские соборы, в XIX – антинациональная политика Александра I и целая толпа мерзейших революционеров, но ведь и пушкинский «золотой век», и реформы Александра II, и рождение русской философской школы. А вот что из этого мы выбираем в качестве «типично русского», во многом определяет лицо нашей эпохи. До сих пор в учебниках разинщине отводится целая глава, а русской парламентской (соборам) и муниципальной (земству) традициям – есть что-нибудь равновеликое?

Так же преподносится набор исторических портретов. Ну кого знает средний школьник из русских царей? Ивана IV и Петра I. Всего два тирана за тысячелетнюю историю докоммунистического порабощения (а у итальянцев – десятки!), и именно их «светлые» образы заполняют учебники, беллетристику, киноэкран. Да еще с эпитетами «Грозный» (украден у великого деда – Ивана III) и «Великий» (преподнесен самому себе)! Нужны ли они нашей истории? Разумеется. Но если бы всерьез заботились о юных гражданах, давно бы звали «Ивашкой» и «Петрушкой». Остались же в Византийской истории Михаил III Пьяница и Константин V Копроним (то есть, простите, Говнюк). Мало ли подлинно добрых имен у нас? Иван III – истинный основатель державы: есть ли еще в мире государство, не воздвигшее ни одного памятника основателю?! Борис Федорович – первый Годунов – строитель и просветитель. Михаил Федорович – первый Романов – государь, преодолевший последствия опричнины и Смуты. Алексей Михайлович – знаток богослужения и основатель театра, покровитель продуктивного животноводства и насадитель парламентаризма. Павел Петрович – гений внешней политики, чей портрет так и остается бесстыдно искаженным. Четыре последних императора, столь много сделавших, дабы провести страну мимо революционных безобразий. А ведь кроме царей были еще ученые, писатели, полководцы, дипломаты, предприниматели. Святые были.