Империя. Цинхай (СИ) - Страница 2

Какой-то запоздавший китаец в светлом костюме, осторожно подойдя к рядам гостей, оглядевшись, заметил, что места со стороны жениха ему уже не хватит и, приглядев пустое пространство возле Джина, бесшумно пробился туда. А может ему и не хотелось толкаться среди черных фраков и смокингов, когда в этой линии разместились одни девушки. Приближаясь, китаец демонстрировал очаровательную улыбку шалопая, хотя ему явно было около тридцати, и он напоминал закоренелого бабника, привыкшего праздно проводить время.

- Родственник невесты? – вежливо и тихо, чтобы не мешать церемонии, поинтересовался подошедший.

- Телохранитель, - сказал Джин то, что должен был говорить.

- А-а, понимаю, - словно разделил жуткий секрет, закивал он. – Такое тело приятно охранять, правда? – Улыбаясь, поглядел он на Дами, безропотно слушающую речь священника. У Джина зачесались кулаки, но он не подал вида, что его что-то не устраивает, благосклонно и сдержано улыбнувшись в ответ. – Я бы не мог состоять при одной женщине, меня всё время уводит прочь наличие любой другой юбки, прошедшей мимо. Я очень ненадежен. – Джин ничего не отвечал, не будучи в настроении шутить и отвлекаться. Его любовь, его Дами стояла в нескольких метрах и уходила в чужие руки, и он ничего не мог поделать. Его взгляд встретился со взглядом Джиёна. Тот будто говорил: «Только попробуй помешать этому – пожалеете оба». И он продолжал стоять и смотреть. – Какое редкое событие – столько отпрысков Отца Чана собрано вместе! – указал подбородком сосед Джина на тот берег прохода. – Большую же честь оказывает Синьцзян господину Энди.

- А что, у него много отпрысков? – наконец, откликнулся Джин, раз ему всё равно не давали в тишине предаваться своим горестям, своей драме. Сандо стоял чуть дальше с каменным лицом, ничего не слыша.

- О, сразу видно, что вы не здешний, - только сейчас Джин заметил, до того не обратив внимания, что они говорят по-корейски, и собеседник его знает в совершенстве. – У Синьцзянского Льва восемь сыновей и четыре дочери.

- Ого! – оценил негромко Джин. – Сколько же у него было жён… неужели одна?

- Официально – две. Первую убили давным-давно, а вторая умерла при родах. Но почти все его дети от разных женщин. От первой жены у него первый и пятый сыновья. Между ними три незаконнорожденных. Потом шестой, от второй жены. Она была сестрой господина Энди, поэтому этот шестой сын заодно племянник главы Цинхая, и наследник его же, если юная Квон Дами ничего не подарит своему мужу… Ну и ещё два незаконнорожденных напоследок. Большинство из них люто друг друга ненавидит и борется за власть. Отец стравливал их с детства, надеясь, что победит сильнейший и достойнейший, а ещё опасаясь, что они захотят свергнуть его раньше времени, поэтому и отвлекает их друг на друга, так что даже сестры иногда участвуют в интригах. – Джин думал о том, в какой вертеп угодила Дами. Несладко же ей придётся, если эта многочисленная свора начнет претендовать ещё и на Цинхай.

- И они все сейчас среди гостей? – подивился вслух Джин.

- Старшего Синьцзянский Лев никуда от себя не отпускает, держит под надзором, переживая, как бы тот не захотел помочь старику-отцу отправиться на тот свет, чтобы скорее занять его место. Второй и третий – одногодки. Эти двое самые непримиримые, они не в состоянии находиться в одном городе, поэтому если один здесь, то другого быть не может… - Они отвлеклись на громкое возвещение о том, что Энди Лау и Квон Дами объявляются мужем и женой, и Джин даже несколько порадовался тому, что его сбили и не дали проникнуться до конца этим ужасом для его любви. Пятидесяти четырехлетний жених надевал кольцо на палец двадцати четырехлетней невесте.

- А вы?… – обернулся он к собеседнику, чтобы не видеть финального поцелуя. – Раз так хорошо знаете семейные склоки, родственник, стало быть?

- Я? – молодой мужчина улыбнулся шире и протянул руку на уровне живота, для скромного пожатия. – Хангён, четвертый сын. Охраняйте от меня свою подопечную получше. Я очень, очень падок на женщин.

После завершения венчания, все гости и главные действующие лица – теперь уже супруги – перешли в банкетный зал, для настоящего свадебного пира. Столы ломились от яств. Накормить больше пятисот гостей – дело нелегкое, и на каждого присутствующего обещали подать по десять блюд. Энди Лау не поскупился на праздник, после которого, возможно, надеялся обрести семейное счастье. Или для него это тоже была всего лишь формальность с целью получить наследника и дружбу драконов – людей Джиёна? Джин готов был пойти и против всесильного вождя синеозерных, если он обидит хоть раз Дами.

Молочные зажаренные поросята, курицы и лобстеры, утка под сливово-винным соусом, печень птицы под креветочным соусом, филе в арахисовом масле, печеные баклажаны и ананасы, сладкие или острые, рис с рыбой, десерты с абрикосами и имбирём – глаза разбегались у самых требовательных гурманов, но у Джина не было аппетита. Стражам вроде них с Сандо разрешалось поесть, только когда всё закончится, и молодожены удалятся в опочивальню, но его терзала ревность, а не голод. Он вновь стоял за её спиной, наблюдая, как она чокается с супругом, скромно и услужливо отвечая на его редкие вопросы. Оба они смущенно улыбались, и Джин не знал, легче или тяжелее ему становится от того, что Энди с симпатией смотрит на Дами. А если он будет хорошим мужем и она полюбит его? Зачем тогда ей нужен будет Джин? Зубы скрипели, а кулаки до боли стискивались в вытянутых по бокам руках.

- Ты ещё не знакомился с нашими китайскими напарниками? – спросил его Сандо, подойдя поближе.

- Нет, ещё не видел их… Джиён сказал, что они сменят нас у самой спальни. – Подумать об этом было больно. Это неизбежно, на что он надеялся? Дами этой ночью отдастся другому. А потом, только если очень повезет, и им получится выгадать безопасный момент, когда-нибудь, возможно, соединятся и их тела в одном из закоулков этого давящего роскошного дворца.

- Один из них сын Великого Китайца, - едва пошевелил губами Сандо, чтобы никто не смог догадаться о том, что они обсуждают, так, на всякий случай. Когда-то давно, около десяти лет назад, при знакомстве с Джином, они буквально возненавидели друг друга, и несколько раз срывались в стычки, а однажды и в драку, но потом их объединила общая судьба, один долг. Они вступили в одну банду, только Сандо почти сразу же, чтобы проникнуть во многие тайны и не быть вычисленным, ушёл в вольные наёмники, вступив в это опасное и уважаемое братство, из которого различные кланы любили нанимать охранников или убийц, потому что вольные наёмники славились незаинтересованностью, безжалостностью и умением молчать. Но Сандо в душе навсегда остался золотым, как и Джин.

- Который? Я слышал, их у него целых восемь штук, - перенял его манеру не шевелить губами товарищ. – И я даже познакомился с четвертым, скользким и медоточивым типом, не вызвавшим никакого доверия.

- К Дами будет приставлен восьмой, самый младший. Я лично знаю только одного – третьего. Николас когда-то тоже был наёмником, пока братство не узнало, чей он сын. Его изгнали пять лет назад, потому что слишком очевидно было, что он не молчит, а таскает доносы своему невидимому отцу. А вон и он сам, - глазами указал Сандо на молодого мужчину за тридцать, с ровными чертами широкоскулого лица, на котором будто застыло выражение коварства и ухмылки настоящего бойца. Красивый нос с горбинкой и брови вразлет делали Николаса Тсе интересным не только, как первоклассный воин, но и для женщин, часто поглядывающих на него. – Он был лучшим, пока был одним из наёмников. Я смог занять первое место, только когда его не стало в братстве. Даже любопытно, так ли он хорош до сих пор? Как бы то ни было, он безумно опасен.

- Не нравится мне всё это… Я слышал, будто все дети Великого Китайца воюют за первенство?

- Я тоже об этом слышал, но как обстоит дело в действительности – нам предстоит узнать. Или не предстоит. В конце концов, мы в Цинхае, а не Синьцзяне, и после свадьбы здесь останется только восьмой сын.