Императорская кухня. XIX – начало XX века. Повседневная жизнь Российского императорского двора - Страница 30

Прочие благотворительные ведомства и комитеты бывшей императорской фамилии после февраля 1917 г. также продолжили свою деятельность как единые организационные комплексы. Их сотрудники не выдвигали предложений по реорганизации призрения и образования в масштабах страны, ограничиваясь текущей работой. Человеколюбивое общество перестало быть императорским, но его учреждения продолжали существовать как прежде. Совет общества, в который входили высокопоставленные чиновники и придворные, был упразднен. Функции управления перешли к канцелярии бывшего совета, возглавлявшейся выборной комиссией из служащих.

Продолжало действовать Попечительство о трудовой помощи, из названия которого исчезло упоминание об августейшей покровительнице. Из членов Попечительства был исключен Николай II. Институт действительных и почетных членов Попечительства прекратил свое существование как руководящий орган, поскольку высокопоставленные царские чиновники и придворные лишились своих постов. Центральное управление ведомства трудовой помощи, местные благотворительные общества и учреждения призрения перешли под контроль выборных комитетов и комиссий из служащих. Попечительство продолжало выпускать журнал «трудовая помощь», в котором широко обсуждались проблемы модернизации призрения.

Комитет по организации временной помощи пострадавшим от военных бедствий, лишившийся наименования Татьянинского, как и прежде, действовал, хотя управление его делами и учреждениями в центре и на местах также перешло к выборным лицам.

Существование благотворительных ведомств и комитетов бывшей императорской фамилии в период от свержения монархии до утверждения Советской власти свидетельствует о той заметной роли, которую они играли в общероссийском призрении. Организованная благотворительность с широким участием общественности доказала свою жизнеспособность и востребованность в новых политических условиях. Потенциал и опыт этих организаций были достаточными, чтобы сыграть важную роль в намечавшемся реформировании призрения. Однако этому помешали бурные политические события, в результате которых в октябре 1917 г. временное правительство было свергнуто большевиками. Чтобы оказывать социальную помощь нуждающимся, Советская власть вынуждена была использовать ту систему призрения, которая осталась ей в наследство от самодержавия и временного правительства. Поэтому она первое время не стремились к разрушению организационных структур и учреждений призрения, существовавших при старом режиме.

Учреждения бывшего Ведомства императрицы Марии в первые месяцы Советской власти управлялись прежней администрацией. Центральное управление в условиях разгоравшейся гражданской войны перестало существовать. Там, где новая власть утвердилась, большевики приступили к передаче учреждений призрения в ведение местных советов и наркоматов. В Петрограде и Петроградской губернии в детские приюты и подобные им заведения районные советы назначили «комиссаров по попечительству». В ноябре – декабре 1917 г. новые власти приступили к обследованию Петроградских приютов и признали их состояние «катастрофическим»[217]. Другим оно не могло быть в условиях развала экономики, начинавшейся гражданской войны и разрушения старой системы призрения. Но даже в таких условиях прежнее руководство Петроградских детских приютов пыталось их сохранить. Только к середине февраля 1918 г. «большинство детских приютов было изъято из ведения старых попечительств и передано районным отделам социального обеспечения»[218]. В конце 1917 г. началась передача органам Советской власти петроградских медицинских учреждений бывшего Ведомства императрицы Марии. Несколько месяцев они существовали фактически самостоятельно, управляясь выборными комитетами из врачей и служащих. За это время ни одна из больниц не была закрыта и не лишилась своих капиталов. Передача этих учреждений в ведение Наркомздрава Союза коммун северной области завершилась летом 1918 г. При этом составлялся акт, подписывавшийся представителями комиссариата и комитета, управлявшего больницей. Например, 13 мая 1918 г. такой документ подписали служащие комиссариата и члены административно-хозяйственного комитета глазной лечебницы в Петрограде[219]. В мае – июле того же года в ведение комиссариата перешли больницы святой Ольги, Петра Ольденбургского, всех скорбящих и Мариинская. Из названий этих и других медицинских учреждений исчезли упоминания о христианских святых и членов императорской фамилии. Больница Петра Ольденбургского, например, была переименована в больницу имени Раухфуса, Мариинская получила название Больницы в память жертв революции[220].

Если судьба приютских и медицинских учреждений была решена, то у женских институтов в их прежнем виде перспектив не было. Дворяне, офицеры, чиновники, священнослужители, чьи дочери здесь обучались, были для новой власти классовыми врагами. Еще до свержения временного правительства, в августе 1917 г., большевиками был занят Смольный институт. После каникул заниматься было негде. Оставшийся персонал и часть воспитанниц были переведены в Ксенинский институт. Следует отдать должное педагогам и служащим старейшего женского института России. В меру своих сил и возможностей они позаботились о смолянках-сиротах. В декабре 1917 г. их организованно перевели из Петрограда в Харьковский институт, который функционировал до декабря 1919 г. При отступлении деникинцев он был эвакуирован в Новороссийск. Видимо, руководство института рассчитывало организованно отправить воспитанниц за границу. «говорили, что он отправится на остров Мальту», – отмечает в своих мемуарах воспитанница Харьковского института Т. Г. Морозова[221]. По косвенным данным, до декабря 1919 г. действовал Киевский институт. Пережив революционные события конца 1917 – начала 1918 г., Центральную Раду, германскую оккупацию, Скоропадского, Директорию, кратковременное правление большевиков, он прекратил существование с окончательным занятием Киева Красной армией. «На улицах много народу, стоят, собравшись в кучку, воспитанницы института с узелками в руках… я спрашиваю их, что они здесь делают. „Нас распустили домой“, – говорят они», – вспоминает мемуаристка под псевдонимом «Л. Л-ва» в «Очерке жизни в Киеве в 1919–20 гг.», опубликованном в «Архиве русской революции»[222].

Некоторое время при советской власти продолжало действовать Человеколюбивое общество, управлявшееся канцелярией упраздненного совета. Сохранившиеся документы этого периода не дают полного представления о том, как работала канцелярия и в каком положении оказались благотворительные общества и учреждения призрения общества, разбросанные по территории России. По имеющимся данным можно сделать вывод, что служащие канцелярии всячески старались сохранить порядок в документах и финансах. Понимая, что в новых условиях прежнее существование Человеколюбивого общества не возможно, комитет служащих канцелярии принял решение передать органам Советской власти учреждения призрения, финансовые средства и делопроизводство. В июне 1918 г. Комитет разослал в подведомственные учреждения циркуляр, требовавший подготовиться к ревизии со стороны комиссариата социального обеспечения. В документах фонда Императорского Человеколюбивого общества в РГИА нет сведений о том, в каком состоянии в то время было положение дел в учреждениях общества. Вряд ли эта ревизия вообще могла быть проведена, когда в России уже шла гражданская война. В лучшем случае можно было обследовать петроградские учреждения, но и о них сведений нет.

Осенью 1918 г. началась ликвидация Человеколюбивого общества как самостоятельной структуры. На общем собрании служащих канцелярии 25 сентября была создана специальная комиссия для подготовки делопроизводства к передаче в наркомат соцобеспечения. В начале октября эта комиссия получила распоряжение наркома соцобеспечения, которым в целях «объединения всего дела социального обеспечения в руках государства» постановлялось: «1. Упразднить временное управление Человеколюбивого общества в лице комитета служащих..; 2. Дела, капиталы, имущества и учреждения передать в комиссариат социального обеспечения; 3. Для передачи назначить двухнедельный срок»[223]. Для приема дел наркоматом была создана еще одна комиссия, в которую вместе с представителями Советской власти вошли служащие бывшего Человеколюбивого общества. Ликвидационная комиссия 15 октября 1918 г. постановила «упразднить все входящие в состав ликвидируемого общества попечительные о бедных комитеты на всем пространстве российской республики», оформить «переход всех учебно-воспитательных заведений общества в ведение народного комиссариата по просвещению и всех учреждений, имеющих характер медицинской помощи, в народный комиссариат здравоохранения», а также «разослать всем учреждениям Человеколюбивого общества на бланках общества извещения о таковой ликвидации сего общества»[224]. Сроком завершения ликвидации было определено 1 декабря 1918 г. Эту дату можно принять за окончание существования одного из крупнейших благотворительных ведомств дома Романовых, которое пережило своих покровителей почти на два года. Последний документ в делах общества датирован 18 ноября 1918 г. Ликвидация Человеколюбивого общества – пример сотрудничества благотворительного ведомства бывшей императорской фамилии и Советской власти. Каковы бы ни были политические взгляды сотрудников общества, они, несомненно, понимали, что с исчезновением благотворителей, как таковых, учреждения призрения без прямой государственной поддержки не просуществуют. И комитет служащих канцелярии принял единственно правильное в тех условиях решение – передать их новой власти. Разумеется, сделать это на всей территории России было невозможно, поскольку разгоралась гражданская война.