Император Валгаллы - Страница 69

Но может быть, так и лучше?

«Ну и что ты будешь делать? — спросил он себя с издевкой. И сам же ответил: — По-моему, ты хотел помыться».

Помыться, как планировали, не удалось: бани не топились. Войцех предложил сполоснуться в душевой госпиталя. Все, что удалось организовать, — это поплескаться под струями едва теплой воды.

Ланьер зашел на кухню. Без Светланы здесь было совсем по-другому: пахло чем-то горелым, в мойке грудой лежала грязная посуда. Каланжо уже организовал выдачу сухарей и мясных консервов из запасов Бурлакова. Мешки, привезенные из Картофельной деревни, перетащили в холодные кладовые. Виктор должен был признать, что у Каланжо все получалось отлично. У самого Ланьера вряд ли вышло бы и вполовину так ловко. Он мог бы руководить новостным порталом. Но в Диком мире подобные вещи пока не вошли в обиход.

«Начну-ка я издавать местную газету», — подумал Виктор.

Ланьер взял две банки консервов, термостакан с чаем, сухари и отправился в пустующую столовую. Уселся за общий стол. На возвышение не стал садиться. Может быть, потому, что там наверняка после смерти генерала трапезничал Хьюго.

— Не помешаю? — Раф уселся напротив него.

— Я и сам с тобой хотел поговорить. Правда, что герцог убил Бурлакова?

— Нет, — поспешно отозвался Раф.

— Тогда кто?

Раф засопел и наклонился над своим стаканом.

— Ты знаешь?

— Да, — едва слышно отозвался Раф.

— Кто? Хьюго?

— Нет. Хотя все свершилось в его пользу.

— Черт, я тебе не верю! Это сделал Хьюго! Только он! Больше некому! — вспылил Ланьер.

— Можешь считать, что так. Но он лично не убивал. Это совершенно точно, — Раф даже не повысил голос.

— Откуда ты знаешь?

— Я видел.

— Как?

— Я все видел и слышал, но меня никто не заметил.

— Ты прятался под крышей?

— Сидел на карнизе. Он узкий, этот карниз, но я могу по нему пройти. Никто не может. А я — пожалуйста.

— Зачем?

— Мне нравится ходить по карнизам. Ты ведь тоже наверняка в детстве...

Виктор вспомнил мелькнувшую тень на стекле во время своего разговора с Бурлаковым. Он тогда не подумал даже, что кто-то может забраться на этот карниз. Оказывается, — мог.

— Ты врешь. Ты забирался наверх и шел по карнизу до окна, чтобы подслушать, что говорится в кабинете Бурлакова. Ты кому-нибудь рассказывал то, что удавалось подслушать?

Раф не ответил.

— Кому рассказывал? Матери? Или отцу?

— Хьюго... — едва слышно отвечал Раф.

— Что?

— Хьюго поймал меня один раз и заставил рассказать, что я услышал. Я почему-то так перепугался, жутко... Как будто он меня раздавил. И я все ему выболтал. А потом Хьюго пригрозил, что всем расскажет — отцу, матери и Бурлакову, что я шпионю. Но если я буду ему передавать разговоры в кабинете, то он ничего никому не скажет.

— И ты согласился?

— А что мне было делать?

— Раф, ты что, не соображаешь?!

— Тебе легко говорить! — прошипел мальчишка. — Легко! А я бы умер, если бы отец узнал. Он такой... он страшно злопамятный. Он никому и никогда не прощает подлости.

Виктор едва не сказал вслух: «Как я», но сдержался.

— Мне кажется, он бы понял. — Хотя, говоря это, Виктор не был уверен в правильности своего утверждения.

— Вик, ты никогда не видел отца. Иначе ты бы так не говорил.

— Мне кажется, отец бы признал, что это было простое любопытство.

— Мои прогулки по карнизам? Ну... это он мог бы простить. А вот то, что я шпионил для Хьюго, — не простил бы никогда.

— Так что ты видел, сидя там, на карнизе?

— Герцог приехал в крепость, и они с Бурлаковым поссорились. Отец сказал, что он может, наконец, уничтожить Валгаллу, а Бурлаков заявил, что ты теперь в лапах императора и в этом случае погибнешь вместе со всеми. — Как ни странно, но в этих словах не было для Виктора ничего неожиданного: он уже и сам знал о странном плане Бурлакова.

— Как герцог собирался уничтожить Валгаллу?

— Этого я не знаю, — поспешно отвечал Раф. — Но если Валгалла исчезнет, мой отец станет главным в Диком мире.

Виктор пропустил последнее утверждение мимо ушей.

— Что было дальше?

— Отец дико закричал, хотел ударить Бурлакова, но тут в комнату вошла Светлана — принесла поднос с кофе. Ну, чтобы угостить герцога. Ланьер отшатнулся и выскочил из кабинета через окно... Знаешь, он умеет мгновенно перемещаться. В этот раз он одним прыжком оказался во дворе, потом забрался в свой замечательный кораблик и исчез.

— И бросил тебя?

— Он меня не видел.

Врет или правду говорит? Виктор не знал. В случае с Рафом эмпатия была бессильна. Раф — весь будто за глухой стеной — не достучаться.

— Дальше.

— Как только герцог исчез, в дверь вошел Лобов. У него был игломет.

— Лобов? Но он же всего лишь цепной пес. Исполнитель чужой воли!

— Значит — он исполнял. Окно было открыто, но генерал почему-то стоял и не двигался. Он как будто раздумывал: бежать или остаться.

— Генерал ничего не сказал? Может быть, что-нибудь крикнул?

— Ну да, крикнул. Одну-единственную странную фразу: «Почему не Хьюго?»

— «Почему не Хьюго?» — переспросил Виктор.

— Да. Я хорошо расслышал: окно ведь было открыто. Лобов ничего не ответил, поднял руку, чтобы выстрелить. И тут Светлана метнулась наперерез, пытаясь заслонить собой генерала. И заслонила, но только наполовину: часть игл все равно попала в него. Лобов швырнул игольник и убежал. Я спешно стал спускаться. Сначала не знал, что делать. Потом решил отыскать Каланжо и все ему рассказать. Но не успел: Хьюго уже арестовал капитана.

— Я почти уверен: Лобов убил по приказу Хьюго. Но тогда выходит, что начальник охраны притворяется, виня в смерти генерала герцога или меня... неважно. Одного из Ланьеров.

— Не знаю. Иногда мне кажется, что нормальный человек не может говорить такого, сначала надо спятить. А потом вдруг начинаю думать, что сам Хьюго в свои слова не верит ни единой минуты, а лишь изображает шизоида. Только я не могу понять, какова его цель.

— За что он убил Форака?

— За измену. Якобы. Тот попытался бежать. Но его поймали. Хьюго поставил его к стене, а сам долго расхаживал взад и вперед, объяснял, как он с самого начала догадался, что Форак заслан в крепость, и вот он, наконец, его уличил. Парень плакал и говорил, что он просто испугался, потому и убежал. Дальше я не видел...

«Или видел, но не хочет признаться», — решил Виктор.

— У меня для тебя поручение, Раф.

— Какое?

— Немедленно бери самый лучший вездеход, бери с собой сержанта Топа для охраны, и езжайте к картофельникам.

— Сейчас? На ночь глядя?

— Именно. Скажешь, что крепостью теперь управляет Каланжо.

— Что? А разве не ты?

— Каланжо, — повторил Виктор с нажимом. — Ты знаешь, где сейчас твой отец?

— Догадываюсь.

«Знает», — усмехнулся про себя Виктор.

— Сразу из Картофельной деревни поедешь к нему.

— Если главный в крепости Каланжо, тогда почему ты распоряжаешься? — спросил ехидно Раф.

— Потому что речь идет о нашем семейном деле.

Виктор проснулся оттого, что кто-то отчетливо назвал его по имени. Он проснулся и сел на кровати. Он ночевал в своей комнате — покои генерала оставались в эту ночь свободными.

В комнате была Валюшка. Призрак стоял на коленях подле кровати и шептал ему на ухо:

— Виктор Павлович, очнитесь!

— В чем дело?

— Опасность. Уходите. Через заднюю калитку. Скорее!

— Крепость?

— Вы в опасности! Бегите! — Она молитвенно сложила руки.

— А остальные?

— Не знаю. Меня прислали ради вас. Вы — один. Уходите.

Виктор оделся. Но побежал не во двор к тайной калитке, а будить Каланжо: капитан и после переворота жил в одной комнате вместе с Димашем и Томом, как будто Бурлаков еще распоряжался в своих владениях.