Император Терний - Страница 3

Только Коддину позволялось читать мне нотации.

— Я сказал… спасибо. — Я показал свою новую палку. — Вот, подарила.

— Когда выйдешь отсюда, поднимись наверх еще разок. Скажи все, что положено.

Я кивнул, что означало «может быть». Вроде бы его это устроило.

— Не устаю любоваться на этих ребят в седлах, — сказал он, снова бросая взгляд на сияющие ряды всадников.

— С практикой приходит совершенство. Впрочем, им бы лучше учиться сражаться. Конечно, загнать коня крупом вперед в тесный угол — эффектный трюк, но…

— Ну так и наслаждайся трюками! — Он покачал головой, попытался скрыть гримасу и посмотрел на меня. — Что я могу сделать для тебя, мой король?

— Как всегда. Дать совет.

— Едва ли он тебе нужен. Я никогда не бывал во Вьене и даже близ нее. У меня нет ничего, что могло бы помочь в Священном городе. Острый ум и книжная ученость уже неплохо послужат тебе. Ты же пережил прошлую Конфессию, верно?

Я позволил себе легкую улыбку, вспомнив об этом.

— Послушай, старик, я, может статься, и неглуп, но мне нужна твоя мудрость. Я знаю, что сюда приносят книги из моей библиотеки. Люди рассказывают тебе сплетни и разные истории со всего света. Чего мне надо добиться во Вьене? За кого отдать мои семь голосов?

Я подошел ближе по голым камням. Коддин остался солдатом: никаких ковров и мягких подстилок, даже сейчас, когда он был изувечен.

— Ты не захочешь слушать мою мудрость, Йорг, если дело на то пошло.

Коддин снова отвернулся к окну, солнечный свет подчеркнул его возраст и морщины, возникшие от многочисленных страданий.

— Я надеялся, ты передумаешь, — сказал я. — Бывают тропы трудные, а бывают труднейшие.

Теперь, когда я стоял ближе, зловоние чувствовалось сильнее. Разложение начинается уже в час нашего рождения. Запах гнили напоминает, куда приведут нас ноги, в каком бы направлении они ни шли.

— Голосуй, как отец. Будь с ним в мире.

Вкус хороших лекарств зачастую неприятен, но некоторые пилюли бывают слишком горьки, чтобы их проглотить. Я помолчал, чтобы сдержать гнев.

— Я и так едва удержался, чтобы не повести войска на Анкрат и не опустошить его. Если борьба идет за то, чтобы не допустить войны… какой может быть мир?

— Вы похожи друг на друга. Возможно, твой отец чуть холоднее, строже и менее честолюбив, но ты — плод того же древа, и то же зло выковало тебя.

Лишь Коддин мог напомнить мне, что я сын своего отца, и остаться в живых. Лишь человек, который уже умер у меня на службе и теперь лежал и разлагался, все еще служа мне из чувства долга, лишь такой человек мог произнести эту истину.

— Он мне не нужен, — сказал я.

— А разве этот твой призрак, Зодчий, не говорил тебе, что два Анкрата вместе положат конец владычеству потаенных земель? Подумай, Йорг! Сейджес настроил твоего дядю против тебя. Сейджес хотел, чтобы ты и твой брат полегли в землю. Не добившись этого, он поссорил отца и сына. А что может положить конец власти людей вроде Сейджеса, Молчаливой Сестры, Скилфы и им подобных? Мир! Император на троне. Единая власть. Два Анкрата! Думаешь, твой отец все это время предавался праздности — пока ты рос, да и до того? Может, у него нет таких далеко идущих амбиций, как у тебя, но он тоже по-своему непрост. Король Олидан пользуется влиянием при многих дворах. Не сказал бы, что у него есть друзья, но он в равной мере вызывает доверие, уважение и страх. Олидану известны тайны.

— Мне тоже известны тайны. Многие из них я предпочел бы не знать.

— Сотня не последует за сыном, пока перед ними стоит отец.

— Тогда я должен уничтожить его.

— Твой отец пошел по этому пути — и это сделало тебя сильнее.

— Но он начал колебаться. — Я посмотрел на свою руку, вспоминая, как отнял ее от груди, окрашенную кровью. Моя кровь, отцовский нож. — Он колебался. Я не буду.

Если ведьма снов пыталась вбить клин между нами, она хорошо справилась с этой работой. Я не был склонен прощать отца и сомневался, что он принял бы прощение.

— В потаенных землях, может, и думают, что два Анкрата положат конец их власти. А по мне, так и одного будет достаточно. Кориону хватило. Сейджесу хватило. Хватит и остальным, если захотят остановить меня. В любом случае, ты знаешь, как я уважаю пророчество.

Коддин вздохнул.

— Харран ждет тебя. Я дал совет. Возьми его с собой, он тебя не отяготит.

Капитаны моей армии, дворяне Высокогорья, дюжина лордов, явившихся с прошениями из разных уголков семи королевств, и бесчисленные зеваки ждали меня в приемной у дверей. Время, когда я мог просто ускользнуть… скажем так, ускользнуло. Я приветствовал толпу, подняв руку.

— Милорды, воины моего дома, я уезжаю на Конгрессию. Будьте уверены, что я буду защищать там не только свои, но и ваши интересы и представлю их, по обыкновению, тактично и дипломатично.

Послышались смешки. Я обескровил немало народу, чтобы заполучить свой маленький кусочек Империи, и чувствовал перед своим двором обязанность довести игру до конца, коль скоро мне это ничего не стоит. И потом, их интересы совпадали с моими, так что я едва ли соврал.

Я нашел в толпе капитана Мартена, высокого, видавшего виды. В нем ничего не осталось от фермера. Я не даровал ему поста выше капитанского, но этот человек водил в бой пять тысяч солдат и даже больше с моим именем на устах.

— Береги ее, Мартен. Береги их обоих. — Я положил руку ему на плечо. Мне больше нечего было сказать.

Я направился во двор, по бокам шли два рыцаря — сэр Кент и сэр Риккард. Весенний ветерок не успевал относить запах конского пота, и три с лишним сотни лошадей грозили утонить двор в навозе. Полагаю, большие кавалерийские отряды всегда лучше созерцать на некотором расстоянии.

Макин пробрался к нам верхом на коне.

— Долгих лет жизни, король Йорг!

— Поживем — увидим, — сказал я.

Все это казалось слишком уютным. Счастливая семья, моя маленькая королева там, наверху. Поздравления с днем рождения и золотой отряд внизу. Такая тихая жизнь и покой могут задушить не хуже веревки.

Макин поднял бровь, но ничего не сказал, улыбка не сходила с его лица.

— Ваши советники готовы пуститься в путь, сир.

Кент привык называть меня «сир» — кажется, ему так было приятнее.

— Взять бы вам умников, а не вояк, — произнес Макин.

— А кого взяли бы вы, лорд Макин? — Я решил позволить ему выбрать единственного советника, которого позволяло ему привезти на Конгрессию его право голоса.

Он указал через весь двор на тощего старика с острым лицом, за спиной которого развевался алый плащ.

— Оссер Гант. Управляющий покойного барона Кенника. Когда меня спросят, сколько стоит мой голос, Оссер будет тем, кто точно знает истинную ценность Кенника.

Я невольно улыбнулся. Он мог притворяться, что это не так, но часть старины Макина хотела сыграть новую роль одного из Сотни как можно величественнее. Оставалось неясным, по какому образцу он собирался строить свое правление — моего отца или принца Оррина.

— Кенник — это же сплошь одни болота, а болотам нужен лес. Сваи, чтобы ваши грязные крестьянские домишки не потонули ночью. А я даю их вам. Так что пусть ваш человек об этом не забывает.

Макин кашлянул, словно глотнул болотного воздуха.

— Так кого именно вы берете в качестве советников?

Выбрать было нетрудно. Последняя поездка Коддина случилась, когда его привезли с гор после битвы за Логово. Больше путешествовать ему было не суждено. При дворе полно седых голов, но ни одной, чье содержимое я бы ценил.

— Да ты видишь двоих из них перед собой. — Я кивнул на сэров Кента и Риккарда. — Райк и Грумлоу ждут снаружи, Кеппен и Горгот с ними.

— Боже, Йорг! Не может быть, чтобы ты взял Райка! Мы же говорим об императорском дворе! А Горгот? Ты ему даже не нравишься.

Я обнажил меч, блеснул клинок, и сотни золотых шлемов повернулись, чтобы проследить за его движением. Я поднял меч над головой и повернул, чтобы поймать солнечные лучи.