Император Николай II и евреи - Страница 60

Странный случай, безусловно. Спустя некоторое время после этого он купил несколько старых книг у бывшего офицера охранки (политической полиции), также бежавшего в Константинополь. Между прочим, имя этого офицера также неизвестно. И среди купленных книг находился экземпляр “Диалогов” Жоли, и этим экземпляром оказался (хотя он об этом тогда не знал) именно тот, которым пользовался автор “Протоколов” во время их составления.

Затем произошло еще одно чудесное совпадение. Находясь в России, г. N., очевидно, должен был изучать “Протоколы” на русском языке не только потому, что это его родной язык, но и потому, что на тот момент издания на французском не существовало. Однако, оказавшись в Константинополе, он немедленно возобновил их изучение на французском языке (издание газеты “La Vieille France”, 1920), и однажды, “случайно бросив взгляд” на старую книгу Жоли, он был поражен сходством отрывка, привлекшего его внимание, с фразой во французском издании “Протоколов”.

Если он пользовался русским изданием “Протоколов”, маловероятно, что он мог сделать такое открытие, так как эти две книги настолько отличаются друг от друга как по своему стилю, так и по форме, что, случайно прочитав их, бросив взгляд на одну из них, невозможно сделать подобное открытие. В действительности, тщательно сравнив даже французский текст “Протоколов” с “Диалогами” Жоли, мы сомневаемся, что подобное открытие могло быть сделано.

Затем произошло еще одно чудесное совпадение. Этот благонамеренный русский монархист приносит свое открытие корреспонденту “Times” в Константинополе. Тот отправляет книгу в Англию своему издателю или тому, кто исполняет функции издателя, который своим орлиным взором... тут же обнаруживает на обратной стороне книги инициалы “А. С.”, которые немедленно отожествляют с именем Алексея Сухотина, т. е. того чиновника, от которого, по словам Нилуса, он получил “Протоколы”.

Таким образом, посредством целого ряда совпадений, которые могут быть названы изумительными, избранный народ оказался отомщенным, а русская имперская тайная полиция – виновной еще в одном преступлении. Оставалось лишь объяснить, как “Диалоги” попали в руки этой полиции: но и тут константинопольский корреспондент, феноменальные способности которого по добыванию информации поистине бесценны, дает нам необходимые разъяснения. Видимо, некоторые корсиканцы из тайной полиции Наполеона III поступили на службу в дворцовую охрану и, следуя обычаям сотрудников тайной полиции, привезли с собой “Диалоги” Жоли.

Говорят, что правда необычнее басен. Но с нашей стороны, в глубине сердца мы не находим возможности допустить, что все эти показания очевидцев были бы убедительными для полицейского, даже русского полицейского, нет, даже ирландского полицейского...»[257].

Переходя к вопросу о моральной чистоплотности руководства “Times”, которая провела столь тщательную работу для обеления евреев от «довлеющей над ними клеветы», “Morning Post” приводит только один, но весьма характерный пример моральной чистоплотности и непредвзятости “Times”: слова, которые на самом деле произнес г. Уинстон Черчилль на встрече в Данди касательно большевистского переворота в России, и те же слова в редакции “Times”.

Слова, которые г. Уинстон Черчилль произнес в Данди: «Эта ужасная катастрофа была вызвана кликой профессиональных революционеров, в большинстве евреев».

Эти же слова в редакции газеты “Times”: «Эта ужасная катастрофа была вызвана сравнительно небольшой кликой профессиональных революционеров, часть из которых были русскими».

28 августа 1921 г. немецкая газета “Deutsches Tageblatt” писала о процитированных ранее статьях “Times” от «нашего константинопольского корреспондента»: «... Слишком многих деталей не хватает в разоблачениях “Times” не только для того, чтобы уничтожить, но даже для того, чтобы поколебать веру в подлинность сочинения, вышедшего на немецком языке под названием “Тайны Сионских мудрецов”. Напротив, эти “разоблачения” проливают свет на весьма любопытные уловки евреев, их цели и методы действий».

Можно было бы предположить, что после выхода статей “Morning Post” и публикации исследований по «константинопольскому случаю с книгой Жоли» монсеньора Жуена, лорда Сиденхема и других еврейский лагерь предпримет новые шаги для опровержения результатов этих отрицательных исследований и статей, но это сделано не было.

Евреи и представители их «христианского фронта» продолжают делать вид, будто с открытием «Диалогов» Жоли они одержали решительную победу, и, несмотря на непримиримые противоречия, которые мы отметили ранее, они, как и раньше, стараются доказать, что последнее открытие образует единое нерушимое целое совместно с «разоблачениями» княгини Радзивилл, г-жи Херблат, г. дю Шайла и др.

В конце 1921 г. или самом начале 1922 г. была опубликована книга под названием «Правда о “Протоколах Сиона”. Литературная подделка», изданная франко-русским, т. е. еврейским, издательством, владельцем которого являлся еврей г. Зелюк, издававший в Константинополе газету “Presse du Soir”. Эта «Правда о “Протоколах Сиона”» является не чем иным, как перепечаткой статей г. Филиппа Грейвса, вышедших в “Times” в августе 1921 г. и изученных нами ранее. Весьма любопытны «предисловия» к этой «Правде», написанные гг. Милюковым и Зелюком.

Г-н Зелюк писал: «К статьям газеты “Times” мы прикладываем авторитетное предисловие нашего почтенного историка П. Н. Милюкова, нашедшего у парижского букиниста экземпляр книги, при сравнении которой с “Протоколами Сиона” выяснилось, что последние являются плагиатом от начала и до конца... Полное название обсуждаемой книги: Жоли, “Диалоги и т. д.”...».

Со своей стороны П. Н. Милюков писал: «В “Последних новостях” и в “Еврейской трибуне” были опубликованы “Воспоминания” г. дю Шайла о “Протоколах Сиона” и их издателе С. А. Нилусе. Г-н дю Шайла... видел подлинник рукописи этих “Протоколов” – тетрадь в кожаном переплете с огромным темно-синим пятном на первой странице; они были написаны по-французски, но, судя по орфографическим ошибкам и оборотам фраз, вероятнее всего, не французом. С. А. Нилус, владелец рукописи, опубликовавший их перевод в трех изданиях (1902-1906 и 1917 гг.), сообщил г. дю Шайла, что получил рукопись из Парижа от генерала Рачковского, которому “удалось вырвать ее из масонских архивов”. Показание г. дю Шайла имеет огромное значение, так как полностью совпадает со свидетельствами княгини Радзивилл и ее подруги, напечатанными в американской газете. Обе эти женщины видели эту же рукопись, написанную по-французски разными почерками на желтой бумаге с тем же голубым чернильным пятном на первой странице. Но они также видели в качестве автора некоего Головинского, агента Рачковского – главы тайной полиции в Париже. По словами Головинского, он вместе с более известным Манасиевичем-Мануйловым работал над этой рукописью в Национальной библиотеке Парижа по приказу Рачковского. Но, естественно, нет особой нужды во всех этих свидетельствах для того, чтобы сделать вывод, как его сделал и г. дю Шайла, что “Протоколы Сиона” были грубой подделкой, имеющей то же происхождение, что и произведения Дрюмона. Единственным объяснением громкой славы, завоеванной произведением агентов Рачковского, служит низкий уровень тех кругов, в которых распространялся этот документ».

Так, в своем «авторитетном предисловии наш почтенный историк П. Н. Милюков», господин министр иностранных дел Временного правительства, продолжает во славу Израиля непоколебимо держаться знаменитого «темно-синего чернильного пятна» на первой странице рукописи, которую видел г. дю Шайла в 1909 г., а также княгиня Радзивилл с г-жой Херблат в 1904-1905 гг., на глазах у которых и составлялась эта рукопись Головинским. И тем не менее, в то время когда была напечатана «Правда о “Протоколах Сиона”» с «авторитетным предисловием» г. Милюкова, обнаружившего у одного из парижских букинистов книгу Жоли (какое великолепное доказательство фабрикации подделки агентами охранки! – Автор). В то время, повторим, монсеньор Жуен уже выпустил объявление о переиздании тех самых «Протоколов» по изданию 1901 г., осуществленному г. Бутми в Петербурге. Впоследствии, когда перевод этих «Протоколов» в IV томе «Жидомасонской угрозы» поступил в продажу, каждый мог, если было желание, увидеть в нем фотографию страницы со вступлением на русском языке, на которой можно отчетливо прочитать по-русски: «Год 1901, декабрь, 9-е число».