Император и Сталин (СИ) - Страница 51
— Ваше Величество, но у нашей семьи не было никакого желания заниматься политикой… — развёл руками сконфуженный промышленник.
— Тогда ждите — политика обязательно займётся вами, — грустно улыбнулся император. — Слишком серьёзные позиции занимает на мировом нефтяном рынке «Товарищество БраНобель». Слишком многим оно уже мешает и ещё очень многим станет костью в горле в ближайшее время. Но я не собираюсь вас пугать неизбежным. Наоборот — я пришёл сообщить, что в этой схватке у вас есть союзник, который заинтересован, чтобы вас не смогли задушить в объятиях или прирезать в подворотне…
— А что, могут и в подворотне?
— Могут, — в голосе и во взгляде императора не было ни капли весёлости. — Но не сразу. Сначала вам просто будут мешать перевозить и продавать ваш товар. Потом промыслы и заводы начнут взрываться и гореть под самым благовидным предлогом — как возмездие эксплуататорам за угнетение трудящихся. Ну, а если не получится свалить вас диверсиями, тогда может дойти и до личного террора…
— Что же делать? — испытывающе посмотрел на императора нефтепромышленник и ухватился двумя руками за стол, как будто ища в нём точку опоры.
— Надо делать шаг вперёд, — не отрывая глаз от Нобеля, медленно, но чётко произнёс император. В вашем случае, — император сделал театральную паузу, набивая трубку и исподлобья поглядывая на собеседника, — надо набрать такой вес и такой потенциал, который уже невозможно будет свалить невоенными средствами. Вступать в такие союзы, конфигурация которых будет непривычна для противника, и действовать методами, ставящими его в тупик, вынуждающими постоянно перегруппировываться и догонять…
— Ваше Величество хочет преподать мне урок предпринимательства? — не удержался от сарказма Нобель.
— Его Величество хочет предотвратить крушение империи, — пристально глядя на нефтепромышленника, ответил император.
— Своей или нашей? — раздражённый полным спокойствием царя, решился на дерзость Нобель.
— Обеих, — даже не моргнул император. — По плану наших «друзей» они должны упасть одновременно.
— Мне кажется, вы чересчур категоричны, — Эммануил Нобель сцепил руки в замок, чтобы не было заметно, как предательски дрожат пальцы. — Хотя… И какие неожиданные шаги вы предлагаете?
— Я бы с удовольствием объявил ваше «Товарищество» военным подразделением империи, а его служащих — военными интендантами… Лейб-интендантура империи… Звучит? Но если вы не готовы на столь радикальные перемены, я готов заключить неформальный союз между мной и вами, в рамках которого вы будете получать такую поддержку, которая не описывается ни одним действующим нормативным актом, в обмен на такую же неформальную поддержку моих предложений и инициатив.
— И какими они будут? — заметно напрягся промышленник.
— Организационно — следует принять предложение Ротшильдов о передаче вам их бакинских активов, тем более, что в ближайшее время у них будут дела поважнее… Для выкупа этих активов я предлагаю вам эмитировать привилегированные акции, которые выкупит государство. Представлять интересы государства в вашем «Товариществе» буду я сам. Таким образом, ваше предприятие станет фактически монополией с государственным участием, что даст возможность расценивать недружественные жесты в отношении вас, как враждебные престолу.
— Это интересное предложение… — начал Нобель.
— Подождите, вы ещё не слышали вторую часть, — усмехнулся император. — Вам надо произвести ещё одну эмиссию акций, которую требуется распространить среди ваших рабочих и служащих. Каким образом — решайте сами. Я бы рекомендовал регулировать их количество в зависимости от трудового стажа… Но не настаиваю… Таким образом, вы приобретете еще одного союзника, сделаете рабочих реальными совладельцами и резко снизите протестный градус, приближающийся незаметно, но уверенно, к точке кипения во всей империи.
— Это что-то невообразимое и немыслимое!.. Как вы представляете себе собрание акционеров, где рядом с солидными инвесторами будут…
— Будут сидеть неотёсанные, необразованные, грубые мужики? Так вы хотели сказать? — подался вперёд император, и нефтепромышленник с ужасом увидел, что на него смотрят пылающие глаза хищника. — Вы, господин магнат, совсем ничего дальше носа своего не видите? Вы не видите, как обостряется конфликт между трудом и капиталом, как растёт отчуждение между работниками и администрацией, между наёмным персоналом и хозяевами? Вы не замечаете, как управление протестом раз за разом филигранно перехватывают профессиональные политики — в первую очередь, с берегов Темзы? Вы не понимаете, что это закончится тем, что вас вообще не останется нигде — ни в кресле директора, ни в зале акционеров?…
— Мы заботимся о своих рабочих и служащих! У нас самые комфортные условия! У нас…
— Да я знаю, — махнув рукой, устало опустился император обратно в кресло. — Ваше «Товарищество» действительно одно из самых лояльных по отношению к рабочим и служащим… Но сегодня этого уже мало… Что бы вы ни сделали, они всё равно это воспримут как подачку с барского плеча… А нам нужно в корне менять ситуацию, иначе руками рабочих, как метлой, сметут и вас, и меня, и всё государство. А сделать их союзниками не получится, если не поделиться собственностью… И я не понимаю, почему вас так это возмущает. Каждый из рабочих может сегодня приобрести акции «Товарищества» через биржевого маклера… Я же просто предлагаю сделать их демонстративно доступными, публичными и максимально льготными. Может, даже бесплатными… Но недоступными для посторонних — то есть, без права отчуждения… Может быть, за исключением передачи по наследству…
— Вам нужен пример? Работающая модель для внедрения опыта по всей империи? — догадался нефтепромышленник.
Император кивнул головой и окутался дымом от раскуриваемой трубки:
— Мне нужна не просто модель, а особая, позволяющая перехватить инициативу у многочисленных революционных группировок, и, в первую очередь, у революционеров, представляющих крупный и средний капитал, состоящих из владельцев фабрик и заводов. Их активно поддерживает интеллигенция. У них более чем серьезная поддержка среди чиновников. А пролетариат, — император глубоко затянулся, — это только подтанцовка. Но именно его будут использовать как таран для сноса конкурентов и государства в целом… Я хочу отобрать у них этот таран… Даже больше — я хочу сделать его своим… Поэтому мне нужны рабочие — совладельцы предприятий, сидящие в президиумах собраний акционеров… И мне нужна крупная компания, как пример, где это всё успешно работает…
— Другого способа борьбы с революционерами нет?
— У любого правителя есть всего один способ избежать революции — быть радикальнее самого радикального революционера.
— Самые радикальные требуют «Долой самодержавие!»
— Если это понадобится для дела, а не просто ради красного словца и позы — я готов, — спокойно ответил император. — Один очень близкий мне человек говорил, что у меня получилось бы быть священником…
— О, Ваше Величество, — улыбаясь, покачал головой Нобель, — если только священником очень воинственной церкви. Подставлять вторую щёку — это, явно, не про вас…
— Да? А мне кажется, что я всё время только это и делаю… Но вернёмся к нашим делам. Вы так и не ответили ни на одно моё предложение.
— А я пока не услышал самого предложения. Ведь всё, что вы описали, это не более, чем организационная подготовка, фон, не так ли?
— Разумно. И именно с этого надо начинать. Глупо отдавать команду «Спуск на воду», когда открыты кингстоны.
— Хорошо, Ваше Величество. Мы закроем и даже заклепаем кингстоны, если поймём, что нам это принесёт, кроме гипотетической революции в отдалённой перспективе.
— Перспективу я вам обрисовал только для того, чтобы вы поняли логику моих предложений, — усмехнулся, выколачивая трубку, император, — а в остальном будем соответствовать правилу: «Мысли глобально — действуй локально»… Итак. Первый пряник я оговорил в самом начале нашей беседы — активы Ротшильда ждут вас, и я посодействую, чтобы их перенятие не привело к дефициту ваших оборотных средств. Второе и самое существенное я описал на общей встрече — я поддержу ваше предприятие, заместив падение внешнего спроса государственным заказом. Но, чтобы сделать это, мне потребуется ваша помощь. Мне нужен нефтяной корабельный котёл, который не приходится останавливать каждые 20 часов для чистки форсунок, который не прогорает и не деформируется из-за того, что температура горения нефтепродуктов выше температуры горения угля. Мне нужна такая горелка, где топливо будет выгорать полностью, а не выбрасываться в трубу, демаскируя корабль и создавая невыносимые условия для обитания. И всё это нужно вчера, потому что закупать нефть я готов уже сегодня.