Имитатор - Страница 19

– Мне нужны копии рапортов обо всех случаях использования ножей или любого другого холодного оружия.

– Я вам их предоставлю, лейтенант, – сказал охранник. – За какой период?

– За год. Меня интересуют только случаи нападения на женщин, преимущественно на женщин этой профессии. Может, он раньше практиковался перед своим главным выступлением.

– Да, лейтенант. Куда послать рапорт?

– Пошлите на мое имя в Центральное управление. Хенли, где тут самое безопасное место для парковки? Уличный или подземный уровень, крытая стоянка, но не гаражный бокс.

– Ну, если вам нужно местечко потише и чтоб угонов поменьше, лучше идти на запад, на Лафайет-стрит. Если, наоборот, ищете оживленное место, где угонщик побоится привлечь внимание, возясь с вашей машиной, можно переправиться на ту сторону канала в Маленькую Италию. Там рестораны открыты всю ночь.

– Ладно, попробуем. Один из вас пусть отправляется на Лафайет-стрит, а другой – на север. Поспрашивайте жителей, торговцев, которые могли быть на ногах в это время ночи: не видел ли кто парня с сумкой приличных размеров или чемоданчиком. Он наверняка не прогуливался, шел быстрым шагом, направлялся к машине. Поговорите с проститутками, – добавила Ева. – Может, кто-то из них пытался его подцепить, а он их отшил.

– Смелое предположение, лейтенант, – сказала Пибоди, когда они остались одни.

– Кто-то его видел. Они пока сами этого не знают, но кто-то из местных его обязательно видел. Если повезет, может, сумеем расшевелить их память. – Ева остановилась на тротуаре и оглядела улицу, не обращая внимания на беспощадную жару. – Посмотрим, насколько нам удастся облегчить бюджет для усиления охраны и наблюдения в радиусе одной мили отсюда. Он будет придерживаться мили, будет следовать сценарию. В первый раз ему так повезло, что он не захочет оттягивать выход на бис.

Ему предстояла трудная встреча, но избежать ее он не мог. Рорк мог лишь надеяться, что ломящая боль в затылке хоть чуть-чуть утихнет, когда все будет кончено.

Он слишком долго оттягивал встречу, хотя это было совершенно не в его духе. Но, с другой стороны, он был сам не свой, с тех пор как познакомился с Мойрой О’Баннион и она рассказала ему свою историю.

Историю его матери.

«Жизнь, – подумал он, – может отхватить большой кусок от твоей задницы, когда ты меньше всего этого ждешь». Он хотел встретиться с Мойрой в конце дня, когда все остальные дела будут сделаны. И тогда он смог бы отправиться домой и попытаться сбросить с себя эту тяжесть, проведя вечер с женой.

Его интерком подал сигнал, и, черт бы его побрал, он едва не подскочил на стуле.

– Да, Каро.

– Пришла миссис О’Баннион.

– Спасибо. Пригласите ее сюда.

Следя за уличным и воздушным движением, Рорк рассеянно подумал, что дорога домой будет чертовски тяжелой. Гондолы воздушных трамваев были уже забиты до отказа. Из своего «орлиного гнезда» он видел в окнах десятки хмурых, усталых лиц, напоминавших гребцов на галере. Внизу, на улице, мерно попыхивали автобусы, такси стояли в пробке застывшей рекой, движущиеся дорожки для пешеходов были забиты людьми.

Где-то там внизу ходит по улицам Ева. Злится, конечно, при мысли о том, что придется наряжаться и вести светские разговоры после целого дня, проведенного в преследовании убийцы. Скорее всего, она ворвется в дом в последний момент, раздраженная, сердитая, как всегда, когда приходилось второпях переходить от роли полицейского к роли жены. Вряд ли она догадывается, какое это волнующее и трогательное зрелище: следить за ней, пока совершается переход.

Заслышав стук в дверь, Рорк повернулся:

– Да.

Его секретарша ввела посетительницу, и он вдруг почувствовал, что улыбается: уж больно забавно было наблюдать двух аккуратных, подтянутых, хорошо одетых женщин определенного возраста, входящих в его кабинет.

– Спасибо, Каро. Миссис О’Баннион, спасибо, что пришли. Присядьте, прошу вас. Хотите чего-нибудь? Кофе? Чаю?

– Спасибо, ничего не нужно.

Рорк пожал ей руку и почувствовал, что ее пальцы слегка дрожат. Он усадил ее в кресло. Возможно, его манеры ее раздражают. Слишком светские, профессионально-непринужденные. Он ничего не мог с этим поделать.

– Я вам очень благодарен за то, что нашли для меня время, – начал он, – особенно в столь поздний час.

– Это не проблема.

Она оглядывала его кабинет, явно оценивая простор, стиль обстановки, произведения искусства, мебель, оборудование – мир вещей, которыми он себя окружил, потому что ему это было необходимо.

– Я хотел сам приехать к вам в приют, но мне пришло в голову, что присутствие мужчины может заставить женщин и детей нервничать.

– Нет, им полезно присутствие мужчин. Мужчин, которые обращаются с ними по-человечески и не желают им зла. – Она сложила руки на коленях. Ее взгляд был прямо и решительно устремлен ему в глаза, и Рорку казалось, что он слышит, как взволнованно и часто бьется ее сердце. – Преодоление страха, восстановление самоуважения и нормальных отношений с окружающими – это важная часть реабилитации. Необходимо разорвать порочный круг забитости и униженности.

– С этим я спорить не стану, но мне невольно приходит в голову: если бы у Сиобан Броди было больше страха, может быть, она смогла бы выжить? Я даже не знаю, что, собственно, хочу вам сказать, – продолжал Рорк, не давая ей ответить. – Не знаю, как это сказать. Я думал, что знаю. Прежде всего хочу извиниться за то, что так долго откладывал нашу новую встречу.

– Я ждала увольнения. – В ее голосе тоже слышался легкий ирландский акцент. – Вы для этого пригласили меня сюда сегодня?

– Нет-нет, конечно, нет. Простите, мне следовало сообразить, что вы будете беспокоиться после того, в каком состоянии я все оставил. Я был рассержен и… расстроен. – Рорк еле удержался от желания провести пятерней по волосам. «Нервы», – подумал он. Не ей одной приходилось с ними справляться. – Если можно так сказать.

– Вы были вне себя от ярости и готовы были вышвырнуть меня пинком под зад.

– Верно. Я уверял себя, что вы лжете. – Он не отводил от нее серьезного взгляда. – Я убедил себя в этом. Я твердил себе, что вам это зачем-то понадобилось: внушить мне, что та девушка, которую вы знали когда-то в Дублине, и есть моя мать. Это противоречило всему, что я знал, во что верил всю свою жизнь. Понимаете?

– Да, я понимаю.

– До вас были другие. Они пробивались ко мне время от времени со своими историями о родственных связях. Дядя, брат, сестра, черт знает кто. Их нетрудно было уличить, проигнорировать, отправить восвояси.

– То, что я вам рассказала, не было историей, Рорк. Это была чистая правда, как бог свят.

– Да, я знаю. – Рорк взглянул на свои руки. Он знал, что по форме – ширине ладоней, длине пальцев – они в точности повторяют руки его отца. – Я это понял всем нутром. Я это знал. И от этого мне становилось только хуже. Просто невыносимо, поверьте мне. – Он снова поднял взгляд, посмотрел ей в глаза. – Вы имеете право знать: я подверг вас самой придирчивой проверке.

– Я ничего другого и не ждала.

– И ее я тоже проверил. И себя. Я никогда раньше этого не делал. Во всяком случае, не так тщательно.

– Вот этого я не понимаю. Я не стала бы вам все рассказывать, не будь я уверена, что часть истории вам уже известна. Такой человек, как вы, всегда знает то, что ему нужно знать.

– Для меня это был вопрос чести: я внушил себе, что это не имеет значения. Меня это не должно было интересовать: ведь я верил, что моя мать – Мег Рорк. Мне не хотелось иметь с ней что-либо общее, как и ей со мной.

Мойра тяжело вздохнула:

– Знаете, я отказалась от кофе, потому что у меня руки тряслись. А теперь хочу спросить: нельзя ли мне все-таки попросить чашечку?

– Разумеется.

Рорк поднялся, подошел к стене и открыл панель. Внутри помещалась полностью оборудованная мини-кухня. Он начал программировать кофе, но тут у него за спиной раздался ее смех, и он обернулся.