Имитация любви (СИ) - Страница 46

— Потому что люблю тебя, — долго над ответом думать не пришлось, я давно должна была сказать ему эти слова.

— Хорошего полета, милая.

Когда я обернулась никого уже не было. Может я сошла с ума? Может это мое больное воображение? Сердце сжималось в груди, в воздухе еще был аромат мяты. Все же мне не почудилось. Я все всматривалась в сторону выхода, пока меня не поторопила пожилая пара. Я сбивчиво кивнула и направилась к стойке складывая свои чемоданы на ленту, отдавая девушке билет и рисуя в мыслях образ Димы.

========== Часть 26. ==========

Комментарий к Часть 26.

Bang Gang - Its alright.

P.S. Глава подучилась объемнее всех предыдущих. Попыталась по полной раскрыть нашего Димона, рассказать, где же он успел побывать, надеюсь у меня вышло.

P.S.S Сама перечитывала и продолжаю это делать, нереальное количество раз. И кажется она моя любимая. Буду надеяться, что вам она тоже пришлась по душе♥️

POV Дима

Я стою, облокотившись о ствол огромного дуба, ветки которого прекрасно защищают от солнца. Сейчас июнь и жара стоит невыносимая. Под ноги падает окурок шестой. Я снова взялся за старое. Сигарета немного заглушает ту боль, которую я сам себе причиняю, да и окружающим, наверное, тоже.

В паре метров от меня собрался весь алкогольный бомонд моего родного дома. Слышаться всхлипы, и как земля падает на деревянную крышку гроба. Три дня назад умерла мама. Она тяжело заболела месяц назад, мне пришлось все бросить и приехать. Отец вряд ли бы осилил навалившиеся проблемы.

Я паркуюсь возле небольшого дома на окраине города. Устало хватаю сумку с заднего сидения и бреду по лестнице на второй этаж. Я все это время провёл в больнице, но маму было уже не спасти. Возвращаться сюда мне совсем не хочется, но рука сама тянется к звонку. Сразу же одергиваю ее и вспоминаю, что в этой квартире никогда не было замков. Дверь всегда ходила ходуном, делая из дома приют для алкашей. Я тихо зашел и заглянул из-за угла в кухню, откуда доносился плач и несуразная речь отца. Мама всегда была для него больше чем просто жена. С кем еще можно было спокойно разделить бутылку водки, а потом ворваться ночью в мою комнату и устроить взбучку. Потеря такого ценного собутыльника можно приравнять к потере главаря криминальной банды.

Я больше не боялся ни отца, ни его дружков, которые сейчас все так же сидели на кухне. На столе стояла дешевая бутылка водки, в качестве закуски несменные огурцы и хлеб. Оставив сумку у входа, направился прямо к ним. Схватил обоих за ворот давно поношенных рубашек и вытолкал за дверь. Сам вернулся назад и уселся напротив отца, перед этим открыв окно. Здесь по-прежнему воняет перегаром, который въелся в стены, полы, мебель. Прямо как у меня дома в тот день, когда Даша так неожиданно появилась на пороге моей квартиры. Я смотрел на своего старика и видел только жалкое подобие человека. Старый, сморщенный, сгорбленный. Смотрю и понимаю, что чувствовала Даша. Почему она так бойко боролась за меня, почему хотела, чтобы я выгнал всех и ушел с ней. Но я не мог… тогда не мог. Он поднимает на меня свои заплаканные пожелтевшие глаза и наливает очередную рюмку.

Останавливать его сил нет, да и не хочется. Мне плевать. Да, я никогда не испытывал любви к родителям. Это ведь из-за них я стал именно тем человеком, о которых говорят «с ним нельзя дружить». И таких недружелюбных был целый подвал соседнего дома. Отец любил меня поколачивать, иногда это было и правда за дело, но чаще просто потому, что он мог это делать. Я был ребенок, а он здоровый пьяный мужик. Мама никогда не вступалась за меня, и сама была не прочь поучаствовать. Между пьянками она превращалась ненадолго в мать и заглядывала в мой дневник. Находила там довольно неплохие оценки для мальчика вечно скитающегося по улицам. Хвалила, обещала что-нибудь купить, но дальше винно-водочного не уходила. Так что все лавры доставались опять им. А я надевал свою потасканную куртку болотного цвета и шел в соседний подвал, где постигал азы химии. Там то я и подружился с такими же отбросами общества, как и я сам.

— Сын, подойди, попрощайся с мамой, — отец вырывает меня из воспоминаний о «счастливом» детстве.

— То, что я помог тебе с похоронами не дает тебе права звать меня сыном, — очередной окурок летит под ноги. — А с матерью я попрощался, когда уезжал, но вы даже не заметили этого, — я усмехнулся воспоминаниям о том дне, когда пытался донести до них, что уезжаю навсегда, а они только кивали, думая, что я скоро буду.

Мимо нас шли люди, которые выражали соболезнования, и отец с большой охотой их принимал, чего нельзя было сказать обо мне. Отец посмотрел на меня вымученным взглядом и пошел за остальными в машину. Когда все разошлись я оттолкнулся от ствола дерева и подошел ближе. На кресте из красного дерева висела черная табличка «Лаврова Агата Владимировна» и даты. Я поправил сбившуюся ленточку на ее фотографии и глубоко вздохнул, потирая переносицу. На этом фото мама была невероятно красивая, серо-голубые глаза, точеные черты лица и миловидная улыбка, но это уже никак не походило на то, что было в действительности. От водки она превратилась в столетнюю старуху.

Нет смысла стоять здесь дольше. Так что я пошел в машину, где ждал отец. Домой мы ехали молча. Я желал поскорее покинуть этот город, оказаться в своей квартире. Вру… сам себе вру. Я хотел бы оказаться сейчас там, где эта несносная девчонка. Дышать с ней одним воздухом и смотреть как она мило морщит носик, когда что-то не получается. Смотреть, как она собирает волосы в хвост и потирает шею, потому что она вспотела из-за пышных волос. Я никогда не любил блондинок, но любил таких горделивых и самоуверенных. Она всегда пыталась отстоять свою точку зрения, но стоило коснуться ее губами, и она таяла на глазах. Мне нравилось иметь над ней контроль. Но все вышло так, что девчонка заимела контроль надо мной. Я долго не признавался в этом, отталкивал ее, понимая, что со мной она пропадет. Я заведу ее в тупик. С такими как я действительно не дружат.

— Дима, ты меня слышишь? — Отец трясущейся рукой трепал меня по плечу, снова отвлекая от мыслей.

— Да, слышу, — помотал головой, прогоняя образ Даши, полностью сосредотачиваясь на дороге и отце.

— Я говорю, помоги мне, — машина плавно вошла в поворот к дому, я припарковался на прежнем месте и заглушил мотор.

— В чем, что тебе нужно? — Пусть я совсем не горю желанием ему помогать, но решил выслушать.

— Я хочу вылечиться, — мои глаза полезли на лоб. Я ожидал чего угодно. Одолжить на водку, например, или заплатить какие-то долги, но явно не то что услышал в действительности.

— А не поздновато? С чего ты вообще решил это? — Сложил руки на груди и всматривался в деревянную дверь подъезда.

— Не знаю… наверное, просто хочу пожить еще немного, — он говорил сбивчиво, заикаясь. Его слова — это просто нелепость.

— А мама — значит пожить не хотела?

— Сынок, не надо начинать, — я усмехнулся. — Ты поможешь? — Он выглядит до боли жалко, я глубоко вздыхаю и морщу лоб.

— Не знаю, подумаю.

Я хлопаю дверцей авто, продолжать разговор не хочу и ухожу в дом. Со своего потрепанного дивана хватаю так и не распакованную сумку. Только что майку сменил, да побрился. Единственное, что мама ненавидела во мне это щетина. Обвожу глазами комнату и выхожу, прикрывая за собой дверь. Вчера я все-таки починил ее, висела на одних болтах. Отец домой еще не поднялся, так что оставляю ему на комоде пару купюр, довольно крупных и ухожу.

Сегодня вечером выпускной, на который я должен был прийти в компании Даши, но появлюсь один. Я давлю на педаль газа и мчусь на всей скорости домой. Время у меня не так уж и много, да я в принципе рискую опоздать. Через почти три часа я влетаю в квартиру и быстро принимаю душ, надеваю белую рубашку, как же я ненавижу их, черные джинсы и бегло натягиваю кеды. Игорь уже скинул смс, что ждет меня в актовом зале и что Дашу еще не видел.

Запихиваю телефон в задний карман джинс и выбегаю из дома. На ходу застёгиваю металлический ремешок часов. Стрелка которых показывает на двадцать минут пятого. Я ускоряю шаг и уже вижу полную стоянку машин. Осталось совсем немного. Вот уже дверь актового зала, за которыми гремит музыка, и слышится голос директора. Я тихо открываю дверь и прохожу к месту, где сидел друг. Сразу около прохода, удобно.