Именем королевы - Страница 9

– То же самое происходит с Алданом и с Ирландией, – пояснил Яго.

– А зачем он приехал сюда, в Лондон?

– Его вызвала королева. Официально он здесь, чтобы подписать договоры о присоединении и уступить власть. Ведь он правитель ирландского клана, и у него титул лорда Кастелросса. Но на самом деле ее чрезвычайно интересует наш замок Росс. Она хочет знать, как после ее запрета на строительство крепостей этот замок все же оказался достроен.

– Она очень сердита на Айдана?

Для Пиппы и таких, как она, само употребление местоимения «она» применительно к ее величеству королеве Елизавете было верхом вольности, поскольку она для них оставалась скорее символом, а не женщиной из плоти и крови.

– Королева заставляет его ожидать аудиенции уже полмесяца. – Яго заставил девушку встать с табурета. – Ты прелестна, как цветок окаса.

Она потрогала свои волосы. На ощупь они были совсем другими: мягкие, ровные и легкие, как ветер. Надо будет сходить на Харт-стрит и посмотреть на свое отражение.

– Вы сказали, что, когда встретили Айдана, он еще не был О'Донахью Маром? – напомнила она.

– Его отец Ронан носил этот титул. Айдан стал лордом Кастелроссом после смерти отца.

– А как умер его отец?

Яго подошел к двери кухни и открыл ее.

– Спроси об этом у Айдана. Это не моя история.

– Яго говорит, это вы убили своего отца.

Айдан подскочил, как будто Пиппа ткнула его головешкой в спину:

– Что он говорит?

Пряча свой страх, она прохаживалась по большой зале дома Ламли. Где-то вдали зловеще громыхал гром. Айдан сжал кулаки, лицо его потемнело и напряглось. Внутренний голос подсказывал девушке, что надо бежать, но она заставила себя остаться.

– Мой господин, вы слышали мой вопрос? Если вы собираетесь оставить меня при себе, я должна знать наверняка, правда ли это. Так это вы убили своего отца?

Он взял в руки железную кочергу. Только одно слово на гаэльском вырвалось у него, когда он ударил по огромному чурбаку, тлеющему на решетке.

– Яго сказал… – Пиппа вдохнула воздуха для храбрости.

– Яго ничего такого сказать не мог.

Она вышла из тени, подошла к камину и встала подле Алдана, молясь, чтобы он разрушил ее подозрения.

– Так это были вы, мой господин? – прошептала она.

Он так быстро повернулся к ней, что сердце ее ушло в пятки. В миг железная кочерга оказалась на полу, и он схватил ее за плечи. Спиной Пиппа уперлась в каменную колонну. Его разъяренное лицо нависло над ней. Сама она оставалась в тени, но видела, как огни камина отражаются у него в зрачках.

– Да, будь проклято твое любопытство! Хочешь знать? Знай! Это я убил его.

– Что-о-о? – Она вся дрожала в тисках его рук.

– А разве ты ждала услышать что-то другое? – Айдан отпустил ее плечи и отвернулся к камину.

Он зажмурился и уткнул лицо в ладони. Тот последний, неистовый спор всплывал в памяти, чтобы растеребить и без того не заживающую рану в его душе.

Он резко развернулся к Пиппе с единственным желанием выкинуть ее вон из зала, из дома Ламли, из своей жизни. Девушка сделала шаг вперед, и Айдан замер на месте, напрочь забыв о своем намерении.

– Господи, что это Яго сотворил с тобой?! – воскликнул он.

– Ему пришлось повозиться, – смутилась девушка. Чуть дрожавшей рукою Пиппа поправила волосы, которые красивыми кудряшками обрамляли ее пытающие щеки. Набравшись храбрости, она выдохнула: – Вы пытаетесь уйти от ответа. И все-таки – отцеубийца вы или нет?

– Это зависит от того, у кого ты спрашиваешь. – Он уперся руками в бедра.

Она непроизвольно повторила его агрессивную позу, совсем как маленький сказочный злой карлик эльф перед великаном.

– Я спрашиваю вас.

– Я тебе уже ответил.

– Но то был неправильный ответ. Я требую объяснений.

– Не вижу нужды объясняться со случайными встречными, – парировал он, с тревогой ощущая в себе небывалое влечение к ней.

– Мы не первые встречные, ваше высокомерие, – язвительно заметила девушка. – Разве не вы сегодня утром сначала раздели, а затем одели меня, не допустив ко мне даже служанку?

Он вздрогнул от воспоминаний. Под обликом маленького эльфа скрывалось нежное женское тело, которого он страстно желал. Он не отрицал в себе этого желания, но и не уступал ему. Под лохмотьями нищенки оказалась одна из тех женщин, ради которых мужчины блистают отвагой, убивают драконов и идут на смерть с улыбкой на устах. Но он не мог себе позволить ни одно из этих безумств.

– Считают, смерть Ронана О'Донахью была случайной, – мрачно заметил он.

– А вы как считаете? – настаивала Пиппа.

– А я считаю, что тебя это не касается. А если ты будешь продолжать настаивать на этом разговоре, мне придется с тобой что-то решать. Окончательно и бесповоротно.

Она фыркнула, ясно поняв тщетность его угроз. Он не привык к женщинам, которые его не боялись.

– Если бы у меня был отец, я бы его окружила заботой.

– Так у тебя же есть отец. Герой войны, помнишь?

– Ах он. – Она явно растерялась. – Да, конечно.

Айдан ударил кулаком по каменной стене и произнес, почему-то обращаясь к родовому гербу Ламли, висящему на стене:

– И что же мне с ней делать?

Ветер порывисто бился в окна. Айдан оторвал взгляд от герба, обошел вокруг девушки, нависая над ней и не спуская с нее гневного взгляда.

– «Делать» со мной? – Девушка судорожно оглянулась через плечо на дверь.

– Не можешь же ты оставаться здесь вечно, – произнес он. – Я не напрашивался тебе в покровители.

При этих словах чувство глубокой вины пронзило его. Айдан не привык поступать жестоко с беззащитными женщинами.

Девушка же даже не удивилась. Она как-то затравленно и осторожно смотрела на ирландца и походила на собаку, привыкшую к пинкам.

– Я вовсе и не напрашивалась. Возьму и вернусь обратно к Дову и Мортлоку.

Он вспомнил сомнительного вида сотоварищей Пиппы с площади у собора Святого Павла: потного и грязного Дова и бледного как покойник Морт-лока.

– Они, наверное, сходят с ума от беспокойства за тебя?

– Эти-то? – Пиппа фыркнула и с безучастным видом начала стучать кочергой по чурбаку в камине, норовя попасть в его сердцевину. – Если их и беспокоит мое отсутствие, так из-за того, что некому больше собирать зевак. Они мастаки только по части срезания кошельков.

– Я не могу позволить тебе вернуться к ним. – Айдан сам удивился своим словам. – Я подыщу тебе… – он задумался, – место при какой-нибудь состоятельной даме.

– Фу-ты, это вы в самую точку, – опять фыркнула Пиппа и, горько усмехнувшись, вернула кочергу на место. – Самое то для меня. – Всю жизнь мечтала возиться с дамским бельем, стелить постель и наливать дамочке вино.

– Что ты бормочешь, разве это занятие не лучше, чем шляться по улицам? – Рассерженный, он подошел к столу и налил себе в бокал вина. В окне сверкнула молния, четко прочертив холодным светом ночное небо.

– Сравнили тоже!

Она пересекла комнату, положила ладони на стол, оперлась на них и посмотрела ему прямо в лицо.

– Послушайте. Я же живу на подмостках, я развлекаю публику. Я актриса, и хорошая!

Он это уже заметил. Пиппа талантливо имитировала любой акцент, могла повторить любое движение с врожденным изяществом, в доли секунды могла войти в образ и меняться настолько, что казалось, это другой человек.

– Я не просила вас забирать меня с площади у собора Святого Павла в свою жизнь, – заявила она решительно.

– Что-то не припомню возражений с твоей стороны, когда я спас твои уши от колоды.

Он пригубил вина.

– Я быта голодна. Но это вовсе не значит, будто вы можете мною распоряжаться. Вот еще напридумали! – Пиппа презрительно щелкнула пальцами. – Да я запросто найду себе место, если вздумаю.

Она стояла так близко от него, что он мог разглядеть, как дергается ямочка у нее на левой щеке. От нее пахло мылом и свежим бельем, высушенным на солнце. Чистые, уложенные в прическу волосы поблескивали золотыми нитями в свете от камина.