Имеет свойство яда (СИ) - Страница 40

Олег знал. Только проявлять эмоции Яну на самом деле было еще тяжелее, чем самому Грабару. Ян открывался очень тяжело и только близким людям.

— Но меня интересует, что там у тебя происходит. И как там себя ведет твой жеребец?

Грабар с трудом удержался от смешка.

— Хорошо. Все хорошо.

— Интересная интонация, — отметил Ян, явно уловив куда больше, чем просто "хорошо". — Вечером требую отчет. А то отпустили тебя на свою голову. Да, Саш, иду, — крикнул он. — Вот художник же, не может без меня и полчаса. Ладно, держись там. Вечером жду.

— Так точно, мой большой белый господин, — не смутился Олег.

В ответ Сокирник фыркнул и отключился.

Несколько секунд Олег стоял, не зная, что делать. Если до этого он тут был как гость. То сейчас… Он мотнул головой. Господи, как все сложно. В душ. А там будет видно.

Совершенно не хотелось себе признаваться, что внутри прятался страх. Вдруг Сокольский передумал? Просто утешил вчера. Все же видно, что он привык жить один. И тут такое…

Олег быстро принял душ. На секунду задумался. А черт, подумаешь. В конце концов, это не первый раз. Стянул с вешалки халат и накинул. В ванной стоял запах миндального геля, горьковатый и тягучий. Сокольский любит ярко выраженные запахи.

Стоило зайти на кухню, как Олег почувствовал аромат свежезаваренного чая. Печаль, что не кофе, но нечего выпендриваться. Скажи спасибо, что вообще позаботились.

Влад стоял спиной к нему. Тоже в халате. И правда, он же дома. Зачем этот официоз. К тому же… ему и так идет.

Олег сделал несколько шагов. Ближе. Еще ближе. Сокольский не оборачивался. Но ясное дело, что прекрасно слышал, как Грабар вошел.

— Мой вопрос в силе, Олег, — прозвучал его низкий приятный голос. — Я…

Руки Грабара легли на плечи Влада. Тишина, резкий вдох. Боже, какая у него все же горячая кожа. Осторожно подцепить пальцами ворот, чтобы проверить, не застегнут ли. Нет… поддается легко. Вот, уже тяжелая махра соскользнула, обнажая крепкие руки и спину.

Влад замер, казалось, даже не дышал. Олег провел пальцами по лопаткам, почти невесомо спустился по позвоночнику. С ума сойти. Этот нереально красивый мужчина — его. Хотя бы сейчас. Пусть даже потом исчезнет эта утренняя сказка. Плевать. На все.

Не думать ни о чем. Все потом.

Грабар шумно выдохнул, коснулся губами шеи Влада, вдохнул терпковатый запах его кожи, тоже с миндальной горечью. Ладони скользнули по груди Сокольского, задели соски, вырвав еле слышный выдох.

Нет. Не отдам никому.

Неожиданная мысль, мелькнувшая в голове, заставила губы растянуться в улыбке. Да, мой.

Шалея от собственных действий, Олег с силой нажал на плечо Влада, давая понять, чтобы повернулся.

Сокольский не сопротивлялся. Посмотрел внимательно, хищно, голодно. Губы пересохли. Зверь. Рядом зверь. Но он сдерживается. А еще — любопытен. Потому позволяет Олегу выполнять задуманное.

Грабар шумно выдохнул, дернул пояс халата Сокольского. Медленно опустился сначала на одно колено, потом на другое. Поднял голову, глядя Владу прямо в глаза, и развел полы халата.

Господи, как же горячо от одного его взгляда только. И уже неважно, что там за окном.

Низ живота, бедра… Бронзовая кожа под белыми пальцами Грабара кажется еще более смуглой. У Сокольского уже стоит, а Олегу плевать на все вокруг. Ощущение, будто пьяный. Давно такого не было, очень давно.

И, не раздумывая обхватил губами напряженный член, все же в этот раз услышав еле различимый стон. Это было безумно горячо, сумасшедше, душно сладко и… правильно.

И даже когда пальцы Влада вплелись в волосы Олега, Грабар не отреагировал. Только сжал ладони на бедрах Сокольского, не давая возможности двинуться. Взял глубоко, на всю длину, доводя до финала.

Сглотнул, медленно выпуская плоть изо рта, снова посмотрел на Влада, облизнул губы.

Едва не вздрогнул, услышав хриплое:

— Мальчик…

По венам, кажется, пробежал огонь. И хмель никуда не ушел, а вставать не было никаких сил. Собственное возбуждение никуда не делось. От резкого запаха, привкуса во рту, вообще от всего происходящего голова шла кругом.

Сколько времени смотрел в безумно глубокие, шалые глаза Сокольского, он не знал. Только хотелось смотреть и смотреть, тонуть в этом сверкающем серебре и забывать обо всем на свете.

Влад вздернул его на ноги. Олег настолько не ожидал, что чуть не пошатнулся.

— Тихо, стоять… — хрипло выдохнул Корсар ему на ухо, пальцы одной руки вплетая в волосы, а другой проскальзывая под полу халата и обхватывая член. Олег еле слышно охнул, но тут же к губам приникли жесткие и требовательные губы Сокольского.

Ладонь удерживала затылок, не давая повернуть голову и вырваться из стального захвата. Его целовали жадно, выпивая все дыхание и волю к сопротивлению.

Но сопротивляться не хотелось. А когда еще несколько умелых ласкающих движений, и он сам застонал в рот Влада, впиваясь ногтями в его плечи.

Тот удерживал крепко, продолжая целовать. Потом прижал к себе крепко, словно каждую сладкую судорогу хотел ощутить кожей.

— Мальчик мой, — шепнул он, почти касаясь губ Олега своими, — какой же ты охренительный…

Грабар издал смешок, который вышел всхлипом. Хотелось смеяться и в то же время молчать-молчать-молчать, потому что рядом с этим человеком слова не нужны. Боже, неужели произошло то, чего так долго он избегал?

— Иди сюда, — послушался голос Сокольского.

Через несколько секунд оба оказались на диване. Влад обнимал его, выглаживая спину и поясницу, касался губами лица, что-то говорил. Вынырнув из накативших мыслей, Олег сообразил, что ему задают вполне конкретный вопрос:

— Это, я так понимаю, вы согласны на мое предложение, Олег Олегович?

Олег озадаченно посмотрел в глаза Сокольского. Смеется, гад. И пусть губы не в улыбке, но видно же. И гладить продолжает, словно дорвался наконец-то до чего-то желанного. И так хорошо, что хочется прогнуться, ткнуться носом в шею и сказать: "Про-о-одолжай".

Можно было, конечно, сделать вид, что не понял о чем речь и попросить повторить. Но тянуть время нет смысла, к тому же и так все понятно. Все же если с утра ты делаешь мужчине минет на его кухне, то вряд ли намекаешь на: "А давайте теперь позавтракаем, и я поеду домой".

Грабар поджал губы, потом сделал рваный вдох. Да что это вообще такое? За словом же никогда в карман, а тут будто первый раз встретились.

Влад молчал, терпеливо ожидая ответа. Олег с удивлением осознал, что его руки замерли, да и сам Сокольский сидит в напряжении. Неужели ему так… важно?

— Да, — коротко ответил Грабар.

Все, шаг сделан. Окажется ли под ногой твердая поверхность или пропасть — уже неважно.

Пояснять ничего не стал. Любую формулировку можно повернуть так, что ничего не останется от изначально вложенного смысла. Особенно, когда рядом два юриста. Потому — максимально краткий ответ.

Тишина. Кажется, слышно как бухает в груди сердце. И только есть миг, чтобы набрать воздуха в грудь, и снова оказаться в тисках объятий. Губы тут же накрыли поцелуем, на этот раз уверенным, властным и… благодарным.

"Мы опоздаем", — мелькнула заполошная мысль.

И тут же проснулось логическое мышление, намекая, что Сокольский как бы директор, потому опоздать не может — может только задержаться. И никто даже не догадается, что завтрак у него был такой… своеобразный.

А еще целуется он все же восхитительно.

Вопреки разуму и попытке взять ситуацию под контроль, Олег с ужасом понимал, что не хочет ни выбираться из объятий Влада, ни разрывать поцелуй. Воздух уже вот-вот закончится, а так хорошо… И да, когда это его успели уронить на диван? Совсем уронить. Голова так уютно лежит на подушке, словно так и задумано. Неудивительно, Сокольский не похож на человека, который не позаботиться об удобстве в таких делах.

— Мне определенно нравится это утро, — вынес вердикт Влад, когда наконец-то удалось оторваться друг от друга.