Имаджика - Страница 262

– А я уж начала думать, что ты заблудился, – сказала она.

Голос ее звучал легко и светло – едва ли не в буквальном смысле этого слова. Когда она говорила, лучи, проникавшие сквозь отверстия в стенах, вспыхивали ярче.

– Я и не знал, что ты меня ждала, – сказал он.

– Мне это было совсем не в тягость, – сказала она. – Ты не мог бы подойти поближе?

Пока он шел через залу, она сказала:

– Сначала я не думала, что ты последуешь за нами, но потом мне пришло в голову, что ты обязательно захочешь увидеть ребенка.

– Честно говоря... о ребенке я не думал.

– Зато она о тебе думала, – сказала Юдит без малейшего упрека в голосе.

Девочка у нее на коленях не могла быть старше нескольких недель, но, подобно деревьям и цветам, развивалась очень быстро. Она не лежала, а скорее сидела, крепко вцепившись своей сильной ручкой в длинные волосы матери. Груди Юдит были обнажены и нежно прижимались к ней, но она, похоже, совершенно не хотела ни есть, ни спать. Ее серые глаза были внимательно устремлены на Милягу.

– Как Клем? – спросила Юдит, когда Миляга подошел к ней и остановился.

– Когда я в последний раз его видел, с ним было все в порядке. Но ты ведь знаешь, я ушел из Пятого внезапно, никого не предупредив. Я до сих пор чувствую себя виноватым, но...

– ...ты не мог повернуть назад? Я понимаю, со мной произошло то же самое.

Миляга присел на корточки и протянул девочке руку. Она немедленно ухватилась за нее.

– Как ее зовут? – спросил он.

– Надеюсь, ты не будешь против...

– Против чего?

– Я назвала ее Хуззах.

Миляга улыбнулся.

– Вот как? – Потом он снова посмотрел на девочку, привлеченный ее пристальным взглядом. – Хуззах? – сказал он, приблизив к ней свое лицо. – Хуззах. Я – Миляга.

– Она знает, кто ты, – сказала Юдит тоном абсолютно уверенного в своих словах человека. – Она знала об этой зале еще до того, как она появилась. И она знала, что рано или поздно ты придешь сюда.

Миляга не стал спрашивать, каким образом девочка поделилась своим знанием с Юдит. Пусть это останется еще одной тайной этого необычного места.

– А Богини? – спросил он.

– Что Богини?

– Они ничего не имеют против ребенка Сартори?

– Нет, что ты, – ответила Юдит. После того, как Миляга упомянул Сартори, в голосе ее послышались нотки нежной печали. – Весь город... весь город – это доказательство того, что из зла можно сотворить добро.

– Она просто чудо, Юдит, – сказал Миляга.

Юдит улыбнулась, а вслед за ней улыбнулась и девочка.

– Да, ты прав.

Хуззах потянулась ручками к лицу Миляги, чуть не упав с колен матери.

– Наверное, она видит в тебе своего отца, – сказала Юдит, укладывая ребенка на руки и поднимаясь со стула.

Миляга также выпрямился, наблюдая, как Юдит поднесла Хуззах к куче разбросанных по земле игрушек. Хуззах указала вниз пальчиком и радостно залепетала.

– Ты сильно по нему тоскуешь? – спросил он.

– Тосковала, в Пятом Доминионе, – ответила Юдит, все еще стоя к нему спиной. Она нагнулась и подобрала выбранную Хуззах игрушку. – Но здесь – нет. Особенно с тех пор, как появилась Хуззах. Понимаешь, пока ее не было, я никогда по-настоящему не чувствовала себя реальной. Я была призраком другой Юдит. – Она выпрямилась и обернулась к Миляге. – Ты знаешь, я ведь до сих пор не могу вспомнить свою жизнь. Так, какие-то обрывки иногда всплывают, но ничего существенного. Такое чувство, будто я все время жила во сне. Но она разбудила меня, Миляга. – Юдит поцеловала ребенка в щеку. – Она сделала меня настоящей. До нее я была только копией. Мы с ним вместе были копиями. Он это знал, и я это знала. Но мы создали что-то новое, чего еще никогда не было на свете. – Она вздохнула. – Не могу сказать, чтобы я тосковала, но мне бы хотелось, чтобы он увидел ее. Хотя бы один раз. Просто для того, чтобы он тоже почувствовал, что значит быть настоящим.

Она двинулась было обратно к стулу, но Хуззах снова потянулась к Миляге, издав негромкий протестующий возглас.

– Да ты ей понравился, – сказала Юдит слегка удивленно.

Она снова опустилась на стул и протянула ребенку поднятую с пола игрушку. Это оказался небольшой синий камушек.

– Вот, радость моя, – заворковала она. – Посмотри. Что тут у нас такое? Что тут у нас такое?

Лепеча от удовольствия, Хуззах схватила камушек с проворством, намного превосходящим ее нежный возраст. Лепет превратился в смех, когда она поднесла его к губам, словно желая поцеловать.

– Она любит смеяться, – сказал Миляга.

– Да уж, слава Богу. Ой, ты только послушай меня! Все еще благодарю Бога.

– Старые привычки... – начал Миляга.

– Эта умрет, – твердо сказала Юдит.

Девочка попыталась засунуть камушек себе в рот.

– Нет, моя сахарная, не надо так делать, – сказала Юдит. Потом она подняла глаза на Милягу. – Как ты думаешь, стена Просвета в конце концов рухнет? У меня есть здесь подруга по имени Лотти, так она говорит, что это непременно произойдет, и нам придется терпеть такую вонь, каждый раз когда ветер подует со стороны Пятого Доминиона.

– Может быть, можно построить другую стену?

– А кто это сделает? Никто даже приближаться туда не хочет.

– Даже Богини?

– У них и здесь работы полно. И в Пятом Доминионе тоже. Они хотят освободить воды и там.

– Вот это будет зрелище.

– Да, может быть, я даже вернусь туда, чтобы на это посмотреть...

Во время этого диалога Хуззах перестала смеяться и снова устремила пристальный взгляд на Милягу. Потом она протянула ему ручку, в которой был зажат синий камень.

– По-моему, она хочет тебе его подарить, – сказала Юдит.

Он улыбнулся и сказал девочке:

– Спасибо. Но ты оставь его себе, это твоя игрушка.

Взгляд ее стал более настойчивым, и он почувствовал, что она понимает каждое его слово. Ручка ее упрямо протягивала ему подарок.

– Бери же, – сказала Юдит.

Не столько из-за слов Юдит, сколько из-за неотступной настойчивости во взгляде Хуззах, Миляга подчинился и осторожно взял камень. Он оказался тяжелым и прохладным.

– Ну вот, теперь мы по-настоящему заключили мир, – сказала Юдит.

– А я и не знал, что между нами была война, – ответил Миляга.

– Наверное, это и есть самая худшая война, когда о ней никто не подозревает, – сказала Юдит. – Но теперь все это в прошлом. Навсегда.

Звук струящейся воды у нее за спиной слегка изменился, и она оглянулась на водяную арку. До этого момента выражение ее лица было серьезным, но когда она вновь посмотрела на Милягу, на лице ее сияла улыбка.

– Мне надо идти, – сказала она, вставая.

Девочка вновь засмеялась и принялась хватать ручками воздух.

– Я тебя еще увижу? – спросил он.

Юдит медленно покачала головой, устремив на него едва ли не снисходительный взгляд.

– Зачем? – спросила она. – Мы сказали друг другу все, что должны были сказать. Мы простили друг друга. Теперь все уже позади.

– А мне будет позволено остаться в городе?

– Конечно, – сказала она с удивленным смешком. – Но зачем это тебе?

– Потому что странствия мои закончились.

– Вот как? – спросила она, направляясь в сторону арки. – А я-то думала, что остался еще один Доминион.

– Я уже видел его и знаю, что меня там ждет.

После небольшой паузы Юдит сказала:

– Целестина тебе когда-нибудь рассказывала эту сказку? Ну конечно, наверняка рассказывала.

– О Низи Нирване?

– Да. Мне она ее тоже рассказала, в ночь накануне Примирения. Ты понял ее?

– Не совсем.

– Жаль.

– А что такое?

– Да нет, ничего, просто я тоже не поняла и подумала, что, может быть... – Она пожала плечами. – Не знаю, что я подумала.

Она стояла уже у самой арки, и Хуззах устремила взгляд через плечо матери на кого-то, кто стоял за жидкой стеной. Миляге показалось, что виднеющийся за аркой смутный силуэт мало чем напоминает человека.

– Хои-Поллои ведь уже рассказала о наших гостях? – сказала Юдит, заметив удивление Миляги. – Они пришли из океана свататься. – Она улыбнулась. – Некоторые ничего, красивые. Какие будут дети!..