Илартания. В обятиях сна (СИ) - Страница 2

— Не здесь и не сейчас, — быстро прошипела, пользуясь тем, что преподаватель повернулся к доске, и сразу обратила всё внимание на лекцию.

Грубо? Да, но, когда раз за разом, тебе говорят одно и тоже станешь не только огрызаться, дойдёт и до отчаянного бросания на стены, в попытке объяснить окружающим, что их советы достали тебя до печёнок.

— У меня была тяжёлая ночь, — спустя десять минут тишины произнесла я в пустоту, не отрывая взгляд от лектора, точно зная, что слова дойдут до адресата, — прости, я не хотела тебя обидеть.

Обижать действительно не хотела, но вот чтобы меня не донимали хотя бы до конца пары — очень даже.

— Иногда ты бываешь… — Меди возмущённо тряхнула копной волос, — слишком резкой!

Будешь тут резкой, если регулярно просыпаешься в холодном поту после очередного кошмара.

Казалось бы, что такого, ведь всем снятся страшные сны и ещё никто от этого не умер. Пока. Возможно, я стану первой, и это ни разу не беспочвенные страхи впечатлительной студентки на почве плохих сновидений.

Я отчётливо помню тот день, когда мне впервые приснился этот сон. И хотела бы забыть, но он обведён красным в календаре моей памяти…

До шестнадцатого дня рождения оставалось каких-то пара дней, и я порхала по дому в предвкушении праздника и поздравлений. А спать ложилась и вовсе в самом приподнятом настроении, в очередной раз напомнив родителям что хотела бы получить в подарок. Те таинственно улыбались в ответ, что для нормального ребёнка всегда самый добрый знак.

Я оказалась ненормальным. И, впервые в жизни закричав во сне, потеряла сознания на руках у примчавшейся мамы.

Родители закономерно списали всё на неокрепшую нервную систему, расшатанную приближающимся праздником. Я радовалась логичному и абсолютно не страшному объяснению больше них, только вот часто ли такое случается?..

Второй раз родители списали на случайность, но после третьего забили тревогу и понеслось… За последующие три года я побывала у врачей всех специализаций и даже в восстановительной капсуле полежать успела. В той, которая предназначена для того, чтобы ставить на ноги тяжелораненых. И не волновали больше никого ни мои уговоры, ни слабые попытки прекратить безумие.

Осознав масштабы бедствия, я полезла в сеть. Мне понадобилось полгода, чтобы убедить родителей — докторов медицинских наук, что я в порядке, а ночные кошмары закончились. Браслет на моей руке — отголосок тех времен. Стоило пульсу превысить допустимую норму и парный браслет на маминой руке взрывался звуком настолько противным, что поднял бы и мёртвого.

Мигнул таблер, оповещая о новом сообщении.

«Приём. Хочется верить, что так беседа получится более информативной».

Настырная. Принципиально не ответив, привычным движением смахнула оповещение, а усилием воли подавила улыбку, иначе от Меди меня не спасут даже электронные сообщения.

«Тебе не кажется, что всё это снится тебе не просто так?»

Мы уже обсудили всё тысячу раз и ничего из этого не вышло, но она из принципа не признаёт поражений, поэтому каждый раз мне приходится отвечать на одни и те же вопросы.

«Триш, это наверняка что-то значит! Как только поймёшь что именно, дурацкие кошмары закончатся».

Знак свыше, не иначе.

Я продолжала конспектировать лекцию и, в конце концов, на меня перестали ворохом обрушиваться сообщения. Меди сдалась? Как же! Я слишком хорошо её знаю, чтобы в это поверить, а, значит, допросу быть.

Но сейчас, выбросив из головы всё лишнее, я погрузилась в историю мира, курс, который нам читали в начале каждого учебного года.

Чуть более пятиста лет назад нашего материка не существовало, а земной шар выглядел совершенно иначе — пять материков и двести пятьдесят одна страна, с населением общей численностью чуть больше семи с половиной миллиардов. Естественно, такое количество народа, все со своей культурой, языком и представлениями о нуждах людей, не в состоянии были договориться между собой.

Поэтому в две тысячи сто тринадцатом году в мире и произошла экологическая катастрофа, результатом которой стало кардинальное смещение материков. Африка, сдвинувшись в сторону Северной Америки, соединила этот материк с чуть развернувшейся на юг Евразией. Южная Америка целиком ушла под воду, прихватив за компанию почти половину Африки, а Австралия примкнула к бывшему Китаю.

Как вспомню вводный урок после поступления, становится страшно — нам включали видео, схематично показывающее что произошло, и доходчиво объясняли причины и следствия сдвига тектонических плит. И это очень впечатляет.

После выжила одна седьмая и это жутко. Даже обучающий материал вызывает дрожь, а что испытали выжившие… Впрочем, поступившим на военный факультет показывали совсем другие фото и видео, ведь старые спутники продолжали работать и, запечатлев происходящее для потомков. Адри и всему его курсу дали выходной после той памятной лекции и, вспоминая, в каком состоянии он пришёл домой, я понимаю, что не хочу этого видеть.

Восстановление относительного мира далось с большим трудом. Слишком много отличий было у разных народов того времени. Непохожие друг на друга и внешностью, и устоями первые десятилетия они старались не контактировать, выживая на территориях своих бывших государств, до тех пор, пока объединение не стало необходимостью. Они хотели выжить.

И от каждого народа был выдвинут представитель, вошедший в Большой совет.

Самый первый совет состоял из ста двадцати пяти представителей, которые невероятным трудом, помня об ошибках прошлого, смогли прийти к единому мнению. Постепенно образовывались союзы, страны объединялись, сократив количество людей в совете до пятидесяти. Прошло ещё столетие, оставив в совете лишь семнадцать человек и именно тогда настало время расцвета.

Забылись, наконец, вражда и распри, страны делились технологиями и научными достижениями, понимая, что только в объединении — сила. И только благодаря мудрости того совета удалось увеличить продолжительность жизни, увеличив её вдвое. Сейчас долгожителями называли тех, кто доживал до двухсот пятидесяти в противовес ста годам, отмеренным нашим предкам при самом благоприятном раскладе.

Звонок на перерыв вывел меня из лёгкого транса и заставил вернуться в настоящее. Настоящее смотрело на меня, горящими решимостью, зелёными глазами подруги.

— Я о тебе забочусь!

— Меди, — я со стоном уронила голову на руки, — ты меня когда-нибудь доконаешь!

— Это невозможно, потому что ты бесчувственное и бессердечное существо с отсутствующей совестью. — И столько немого укора во всей её позе, что я против воли рассмеялась и, приобняв, положила голову ей на плечо.

— Пожалуйста, давай не будем больше об этом! — Не уверена, что умильная рожица её разжалобит, но попробовать стоит. — Вряд ли мы додумаемся до чего-нибудь, что не смогли придумать светила медицины.

Её долгое молчание послужило не очень хорошим признаком и мне пришлось поднять голову, чтобы в ту же секунду почувствовать себя неблагодарной.

— Меди… — я не знала что сказать, чтобы убрать это сосредоточенно-обеспокоенное выражение, которое делало Меди старше и серьёзнее.

— Триш, не знаю, заметила ли ты, — она тщательно подбирала слова, не отводя взгляда от сцепленных рук, — но эти твои сны… Они стали чаще.

— Я заметила.

Слов не было. Я понимала, что нужно успокоить Меди, но кто бы меня успокоил!

Профессор вернулся секунда в секунду и с порога возобновил лекцию, не давая студентам времени опомниться. Всё-таки звание профильного военного университета заставляет соответствовать, потому и дисциплина железная.

Сегодня мы разбирали одну из ключевых битв в войне с аргатинами и я невольно вспоминала с чего всё вообще началось…

Конечно, период расцвета не мог длиться вечно, в чём главы стран убедились очень быстро. Тогда, когда прогремело начало настоящей кровопролитной войны, что в условиях демографического кризиса оказалось убийственным.