Икар - Страница 91

— Сержант, как я вам говорил, я…

— Да, да, да, — прервала его Маккой. — Я знаю, мы все обсудили по телефону. Но позвольте еще раз все объяснить вам, Херб. Ваша первая клиентка, Кэролайн, мертва. Ваш второй клиент, Джек, пропал без вести, и я за него чертовски волнуюсь. Вы хотите, чтобы я еще раз перечислила, сколько уже человек убито? Если не хотите, почему бы вам просто не сказать мне то, что я хочу услышать, чтобы я попыталась не дать остальным погибнуть?

Адвокат начал барабанить кончиками пальцев по коробке для сигар, обтянутой коричневой кожей. Постукивание было быстрым и ритмичным и наконец завершилось одним решительным ударом.

— У него был с ней роман.

— У кого?

— У Джека. С этой Эммой Риэм. Примерно десять лет назад. Очень короткий. И он с ней порвал.

— Но как же тогда…

— Она оказалась слегка не в своем уме. Что я вам еще могу сказать? Наверное, что-то вроде навязчивой идеи. Джек вляпался. И до сих пор не выбрался. Судя по всему, для него это было нечто мимолетное, а вот для нее — нет. А она из тех, кто не в силах стерпеть, когда их бросают. И вот, когда он еще был в Лондоне, она явилась сюда и принялась шантажировать Кэролайн. Названивала ей, рассказывала об их интрижке, пыталась сообщать интимные подробности. Думаю, хотела подтолкнуть Кэролайн к разводу.

— И что предприняла Кэролайн?

— Она и слушать ни о чем не желала. Сначала не поверила. Но эта Эмма ей столько всего наговорила, что Кэролайн поняла: это правда. И конечно, дико расстроилась. Она по-настоящему рассвирепела. А потом взяла себя в руки и просто захотела, чтобы все это прекратилось. Она обратилась ко мне, и я сделал так, что это прекратилось.

— А как повел себя Джек, когда узнал об этом?

— Он об этом не узнал.

— Что?!

— Она ему ничего не сказала. И с меня взяла слово молчать. Я никогда не рассказывал Джеку об этом.

— Почему она так поступила?

— Точно сказать не могу. Наверное, чувствовала себя униженной. Но столь же вероятно, что в этом поступке проявилась ее сила. Наверное, Кэролайн решила все уладить по-своему. И можно со всей определенностью сказать: она была права. Их брак устоял, и потом они жили счастливо. А если бы вся та дрянь вылезла наружу, все могло бы обернуться иначе.

— А как насчет Кида Деметра?

— Что насчет него?

— Вам что-нибудь известно о связи между Эммой Риэм и Кидом?

Юрист искренне удивился.

— Я понятия не имел о том, что между ними существовала какая-то связь.

— О да. Существовала. И еще какая.

Потом Маккой довольно долго молчала.

— Я могу помочь вам еще чем-нибудь, сержант?

— Да, — ответила она. — Не могли бы вы объяснить мне, почему люди так поступают с другими людьми?

— Боюсь, ответ на этот вопрос вам придется искать в одиночку, — сказал Херб. — Это не в моей компетенции.

— И не в моей тоже, — сказала Маккой.

Потом она отправилась в центр города.

Ей даже не пришлось говорить с полицейскими на улице, чтобы понять, что произошло. У нее был слишком большой опыт, и она все поняла, как только вышла из машины.

Она взбежала по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки. Дверь квартиры Эммы была открыта нараспашку.

— Черт, — процедила сквозь зубы Маккой.

Она вошла и увидела судмедэксперта, с головой ушедшего в работу. Когда она посмотрела на женщину, лежащую на полу, то отметила, что та необыкновенно привлекательна. Черные волосы, короткая стрижка. Великолепная фигура. Чуть-чуть за тридцать.

Только одно сильно портило ее внешность.

Ее шея была рассечена ровно пополам.

«Да, это ей здорово не идет», — подумала Маккой.

И тут зазвонил ее мобильный. Она ответила и выслушала сообщение. Полисмен сообщил о том, что произошло на мясном складе-магазине Доминика Бертолини на углу улиц Гансворт и Гринвич.

— И никто ничего не видел? — спросила Маккой.

— Никто. А бедолага старик нам уж точно ничего не расскажет.

— Можно снять хоть какие-то отпечатки пальцев?

— Скорее всего, их полным-полно на орудии убийства, — сказал полисмен. — Беда только в том, что орудия здесь нет.

— Сделайте все возможное, — сказала Маккой, набрала домашний номер Джека Келлера и оставила третье по счету сообщение на автоответчике. — Это Маккой, — сказала она. — Джек, на тропу войны вышел настоящий маньяк. Не впускайте никого в свою квартиру, не связавшись предварительно со мной. Никого. В особенности — Грейс Чайлдресс. Она не Цель, Джек. Цель мертва. А она — Убийца и, по-моему, очень старается соответствовать этому прозвищу. Я понятия не имею, где вас носит, но позвоните мне сразу, как только прослушаете это сообщение. Было плохо, а стало еще хуже, и вы должны знать об этом.

Она не сразу прервала сигнал. Ей казалось, она должна сказать что-то важное, но она не знала, что еще записать на пленку автоответчика. Немного подумав, она нажала на кнопку «Конец вызова».

Проделав все это, она впервые в своей профессиональной жизни ощутила самый настоящий панический страх.

Бог любит троицу.

Это тоже кто-то сказал, но кто — не было времени вспоминать. Кто бы это ни сказал, он был, конечно, прав. Сюрпризов получилось три. Первым сюрпризом был рассвирепевший мужик в доме у Гробовщицы, который вломился в спальню, — в газетах написали, что это ее муженек. Потом — то, как оборонялся старикан, Дом, на мясном складе. Черт, он был просто в ярости. До сих пор не верится. Ну а потом Цель. Она ждала полисменшу, открыла дверь, не спросив: «Кто там?» Но в итоге даже при всех сюрпризах все обошлось. Все прошло так, как должно было пройти.

Все получалось просто распрекрасно…

Выйдя на Западную Девятую улицу, Маккой немного подышала свежим воздухом — жарким, влажным и не слишком бодрящим. Она решила, что должна чем-то заняться. В участке она взяла немаркированную машину — на этот раз попалась не такая уж плохая, только на пассажирской двери было немножко ржавчины, а в остальном вполне терпимо. Маккой поехала на Восточную Семьдесят седьмую улицу. Для того чтобы все выглядело более срочным (но на самом деле исключительно ради собственного удовольствия), она водрузила на крышу машины мигалку и включила сирену.

Она подъехала к дому, в котором находилась квартира Джека. Маккой продемонстрировала консьержу свой жетон, но консьерж оказался человеком опытным. Он давно работал в районе, где проживали богатые люди. Он заявил, что не может позволить ей подняться в квартиру. Жильцы добьются, чтобы его уволили, если он будет кого попало впускать в квартиры, даже полицейских. Еще консьерж сказал, что мистер Келлер, конечно, не такой, что он человек хороший, но все-таки…

Маккой не стала препираться с консьержем. Она просто сказала ему, что речь идет о жизни и смерти. Что если он ее не пропустит, уж она точно позаботится о том, чтобы его уволили. Что она ему гарантирует: сегодняшний день будет его последним рабочим днем. Консьерж колебался, и тогда Маккой произнесла самым стальным голосом, на какой была способна:

— Поздравляю, вы вылетите отсюда с треском.

С этими словами она развернулась и зашагала к выходу. Консьерж схватил ее за руку и залопотал:

— Ладно, ладно, вы все хорошо растолковали насчет жизни и смерти.

Маккой ни слова не сказала в ответ. Она направилась к лифту, а консьерж прокричал ей вслед:

— Нажмите кнопку «Пентхаус». Я запущу лифт.

Сержант быстро осмотрела квартиру. Покончив с осмотром, она поймала себя на том, что затаила дыхание. Она боялась, что найдет здесь еще один труп, а не обнаружив его, наконец смогла снова дышать.

Маккой понимала, что теперь ей нужно просто сидеть и спокойно ждать. В случае чего она всегда могла уйти. Но с тех пор, как ей исполнилось три года, она не была спокойным человеком, поэтому решила: «Какого черта? Раз уж я здесь, можно и обыск провести». На самом деле она не нарушала никаких законов. Джек Келлер не был подозреваемым, и она не искала никакого компромата. Она просто надеялась, что найдет что-нибудь такое, что поможет ей в расследовании. Какую-нибудь подсказку, какой-то намек на то, что происходит и как это остановить.