Их жаркий ноябрь (СИ) - Страница 9

Я взглянула на отца. Наверное, он — единственный мужчина в моей жизни, который ложится спать в шелковой мужской пижаме.

— Нет… — покачала головой и принялась снимать пальто. — Они искали какие-то фотографии, которыми их шантажировал Валера. Забрали из квартиры всю технику. Даже телевизор и планшет Евы.

— А сам этот урод не появлялся?

— Не появлялся. Я ему столько писем написала, ни одного ответа.

— Ну, попадется он мне, — сжал кулаки отец.

— И не одному тебе, судя по всему. Они дверь нашей квартиры из автомата расстреляли, — понуро сообщила я.

— Ни хрена себе.

— Ева, давай помогу, — бросилась к внучке моя мама. — А вещи, как же? Вы бросили все без присмотра?

— Какие вещи, мы думали, живыми не уйдем, — отмахнулась я.

— Я завтра на квартиру съезжу, — нахмурился отец. — Заберу все, что осталось. Квартиру продадим, срочно. Ипотеку погасим с вырученных денег, и все, хватит. Нажилась ты замужем, Аня. Пришло время начинать сначала. Хорошо, Ева подросла. Отлежишься несколько дней, мы с матерью попробуем пока ей место в садике выбить. Глядишь, и работу новую найдешь. С твоим образованием у нас не сложно будет место тебе подыскать.

— Пойдем, Ева, я тебя спать уложу. Ты пижамку взяла?

— Забыла… — растерянно взглянула на меня дочка. И вдруг всхлипнула. — Я забыла… забыла, мама… я не взяла…Они ее заберут. Заберут мою пижаму…

Ее накрыло истерикой. Она ревела так отчаянно, как будто забыла не пижаму, а что-то по-настоящему важное.

— Успокойся, у меня с лета твоя пижама с котиками осталась, — бросилась уговаривать ее бабушка. — А завтра деда привезет ваши вещи. Довели ребенка до нервного срыва! Попадется мне Валера…

Пижаму с котиками нашли быстро. Отец с матерью стелили в гостиной на диване нам обеим, а я закрылась в душевой и плакала. Все тело было в синяках и противных кровоподтеках. Меня трясло противной дрожью, и я никак не могла взять себя в руки. Просто… когда четверо мужиков с автоматами врываются в твою квартиру и бьют, это жестоко и неправильно.

Мама приготовила мне чай, но он не шел в горло.

— Дай чего-нибудь успокоительного лучше. И обезболивающего. Чтобы заснуть, — попросила я.

— Капли валосердина накапаю. Другого нет ничего, завтра в аптеку схожу, куплю таблетки.

Она поднялась из-за стола и достала из буфета капли. Скоро едкий запах валосердина разливался по кухне.

Я залпом выпила капли. Проглотила таблетку и пошла в гостиную. Забралась в полумраке под одеяло и закрыла глаза с надеждой на сон.

— Мамочка, — вдруг зашептала Ева. — Папа приходил ко мне в садик.

— Тебе сон приснился, — через силу заулыбалась я и погладила ее по маленькой головке. — Так бывает, когда переволнуешься. Кажется, что сон наяву.

— Нет, мамочка. Он приходил. Когда я киндер просила, и ты купила его, помнишь?

— Так… а зачем он приходил? — все еще не веря ее словам, приподнялась на локте я.

— Он попросил меня поклясться, что я тебе не скажу. И положил в мой шкафчик какую-то важную штуку. Попросил не трогать ее ни в коем случае. Сказал, заберет через несколько дней.

— Какую штуку? — не на шутку испугалась я.

— Не знаю, мамочка. Она в пакет запакована, в черный.

Я ошеломленно уставилась на дочку.

— Ева, ты сейчас обманываешь меня?

— Нет, мамочка. Приходил папа.

— Ладно, спи… завтра об этом поговорим.

Ева послушно забралась под одеяло и закрыла глаза.

Я уставилась в потолок. То есть, этот мерзавец ошивается в городе, а врал, что в Скандинавии! Он пришел в садик к дочке и посмел оставить у нее в шкафчике нечто похожее на разрывную гранату, из-за которой меня избили! И при этом не ответил ни на одно мое письмо! Не подумал, что у меня не оплачены счета и нет работы! Не подумал, что подвергает дочку смертельной опасности!

«Лучше бы домой притащился и в холодильник заглянул. Там же мышь повесилась! Единственный, кто позаботился о нас с Евой, был Константин! Если бы не его пять тысяч, мне бы заправить машину было не на что!»

Константин. Перед глазами встала его широкая спина в кашемировом пальто. Пылающее пламя встроенного в стену искусственного камина, его тяжелые руки на моих плечах, аромат мужских духов с ноткой табака… Стало тоскливо — пронзительно, по-осеннему. Обольстительный монстр отказался от идеи взять меня к себе на работу, а я, кажется, влюбилась.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

«Все хорошие девочки хоть раз в жизни, но влюбляются в плохих парней. Но если он такой жестокий и беспощадный, как о нем пишут СМИ, почему я никак не могу выбросить его образ из головы? Почему мне так тоскливо от того, что он попрощался со мной навсегда?»

Мысли кружились в голове странным вихрем, до тех пор, пока успокоительные капли не сморили меня окончательно.

Воскресное утро в родительской квартире. Что может быть приятнее после полутора месяцев отчаянной безнадеги и отказов работодателей?

Сквозь сон чувствую аромат свежих блинчиков — мама встала пораньше, чтобы приготовить вкусный завтрак.

Евы рядом нет, наверное, она ускакала на кухню.

У меня печь блинчики не получалось никогда, поэтому в нашей повседневной жизни дочке приходилось давиться размороженными полуфабрикатами с красивым названием «Блинчики с творогом».

Видимо, сегодня наступил праздник живота. Вместо полуфабрикатов натуральный продукт.

Сажусь на кровати. События прошлого вечера кажутся диким недоразумением. Ну, или, на крайний случай, страшным сном. Вот только синяки на моем теле далеко не мираж. Они настоящие.

— Аня, ты встала? — заглядывает в гостиную отец.

— Почти.

— Как ты себя чувствуешь?

— Как человек, которому накануне угрожали автоматом и избили.

— Может, к врачу?

— Нет, спасибо, пап. Мне не настолько плохо. Пару дней отлежусь и начну искать работу.

— Я позвонил дяде Жоре, он сегодня выходной. Мы с ним вместе в Ростов съездим. Пусть попробует отпечатки пальцев снять. Вдруг что прояснить удастся.

— Тебе виднее, пап.

Дядя Жора — мой крестный, и по совместительству оперативный сотрудник местного уголовного розыска. Габариты дяди Жоры пугают, но если надо, он и прикладом приложит, и всю обойму, не моргнув, в бандитов выпустит.

Про ночной бред Евы я намеренно молчу. Боюсь, что если Валера действительно оставил страшный пакет у дочки в шкафчике, и папа об этом узнает, могут пострадать все. Пусть эти безбашенные идиоты с автоматами сами ищут то, что им нужно.

Когда я выхожу из гостиной, папа уже при параде. Допивает кофе на ходу. Трель дверного звонка извещает о том, что дядя Жора прибыл.

— Я открою, пап, — тороплюсь к двери.

На пороге действительно необъятный дядя Жора. Сегодня он в штатском.

— Анька! Привет! Ну, что стряслось-то? — сжимает меня в огромных лапищах крестный.

— Я до сих пор не нахожу объяснения тому, что вчера произошло, дядя Жора, — морщусь от боли и осторожно высвобождаюсь. — Дверь квартиры расстреляли из автомата, а меня избили. Вынесли из квартиры всю технику.

Взгляд карих глаз дяди Жоры вспыхивает недобрым огнем.

— А что искали бравые молодцы?

— Какие-то фотографии, которыми их шантажировал Валера.

— Фотограф недоделанный! — рычит дядя Жора. — Вот всегда он мне не нравился, Аня! Хоть убей, не того мужика ты в мужья выбрала!

Жмет руку папе, бесцеремонно подхватывает с тарелки закатанный блинчик с творогом и отправляет его в свой огромный рот.

— Так, девочки, на всякий случай посидите сегодня дома, — командует он.

— Давай кофейку налью? — снисходительно улыбается моя мама.

— Нет, не хочу. Давление с утра шпарит, — мотает головой тот.

— Вещи привезем, дверь попробуем новую поставить. Так что, раньше вечера не ждите, — сообщает мой папа уже из прихожей.

Быстро обувается, надевает пальто, и они с дядей Жорой отчаливают из квартиры.