Игры престолов. Хроники Империи (СИ) - Страница 199

Опустившись перед нею на колени, признавая, наконец, простую в своём величии истину, Йахшим произнёс:

- О, как же долго я мечтал об этом... Просто вернуться домой, к тебе. И попросить прощения за всё.

- Здесь преклоняют колена лишь перед богами, – укоризненно напомнила Хельга, однако в зимнем саду её сердца уже расцветала весна и всё трепетало внутри от какого-то радостного предчувствия. Йахшим поднял на неё измученный взгляд, признавшись:

- Значит, я не согрешил против истины. Тебе я молился эти долгие годы, о тебе были все мои мысли, Хельга. Кто же ты есть, как не богиня моего сердца? Знаешь, я тоже немало знаю о тебе – видя наступающий рассвет, я приветствую его вместе с тобой, а если идёт дождь – значит ты где-то грустишь. Закат говорит мне о том, что ты готовишься ко сну, расплетая свои длинные светлые волосы, а всё, что мне остаётся – ревновать к лунному свету, потому что ему можно касаться твоей жемчужной кожи, а мне в этом отказано... Ты стала ещё прекрасней и мне очень... очень жаль, что всё это время я был так далеко.

При этих словах мужчина виновато взглянул на смущённого и растерянного Хаашима, опустившего своё грозное оружие. Мальчик вопросительно оглянулся на мать и увидел в её глазах светлые слёзы радости.

- Давай не будем мешать им сейчас, – услышал юный воин тихий голосок рядом с собой. Красивая девочка его возраста грустно смотрела, как Хельга и Йахшим-хааз неистово сжимают друг друга в объятиях, сбивчиво шепча какие-то обрывки фраз, перемежая их поцелуями. – Их путь закончился здесь, в этой тихой гавани и теперь они несомненно будут счастливы.

- Кто ты? – Спросил Хаашим, на что девочка таинственно улыбнулась, прижав палец к красиво очерченным губам, призывая к молчанию. Она подошла к пьедесталу, на котором восседал Змееглазый, Равный Богам, и, встав на цыпочки, положила на гранитную плиту рядом с ладонью изваяния букетик полевых цветов.

- Мой бедный братец, наконец, ты нашёл тех, кто всем сердцем полюбил тебя.

Хаашим хотел было остановить творимое ею святотатство, но тут над белокурой головкой девочки засиял нестерпимым белым светом обруч, после чего она исчезла не только из зала Храма, но и из воспоминаний всех тех, кто видел её.

Лишь скромный букет из полевых цветов по-прежнему лежал у руки Араши, как напоминание о его человеческой сути.

====== Эпилог 6. Фабио ======

Фабио стремительной походкой летел по коридорам Дворца, прижимая к груди папку с докладом. Щёки начальника “Акелла” пылали лихорадочным румянцем, выдающим степень его возбуждения – спор с Императором вышел сегодня особенно яростным. Обычно невозмутимый и спокойный Эвазар всё чаще начал проявлять характер, закалившийся во время полного лишений изгнания и нельзя сказать, что Лорда Протектора это устраивало. Безусловно, если сравнивать безумца, которым был Альфред и нынешнего Владыку Империи Мэру, Эвазар выигрывал по всем статьям, так почему же год от года работать с ним становилось для Фабио всё более изощрённой пыткой?

Долгое время герцог Турио был бесконечно благодарен брату за то, что тот простил невольное предательство, вынужденную службу узурпатору... но всему когда-нибудь приходит конец – даже благодарности, ибо с каждым прожитым днём Фабио всё больше и больше преисполнялся жгучей завистью и ревностью к более удачливому сопернику. Верно – Эвазар через многое прошёл, заслужил свой трон по праву, щедро окропив его своей кровью, так почему же видеть его, сидящего на яшмовом престоле, так горько?! Фабио скрипнул зубами, сминая в руках папку с выстраданным докладом. Всё должно быть не так. Где-то в своих хитрых расчётах он допустил фатальную ошибку, допустив коронацию Эвазара вместо того, чтобы воцариться самому. Ведь это он – Лестер Турио Барр Амадо – истинный Повелитель, настоящий наследник, тот, кому отец доверил не просто Дворец, а ключи от всей Империи! И теперь он на побегушках у “героя войны”, победившего исключительно за счёт сил, собранных Араши и Владыкой Айроном.

Градус недовольства начальника “Акелла” своим Императором неуклонно приближался к критической отметке. Всё чаще они разговаривали друг с другом на повышенных тонах: этот новый Эвазар оставил кротость и смирение вместе с мантией Инквизитора, обнаружив свою истинную силу и властность, в чём ему немало поспособствовала супруга – мерзкая ведьма из Дома Фетт! О, как Фабио искренне, всеми фибрами души ненавидел её! Всё в ней вызывало в нём отвращение, начиная от внешности ничем не примечательной скромницы и заканчивая ехидным нравом, причинившим герцогу достаточно неприятностей. Её влияние на Эвазара было неоспоримым и в этом Фабио видел ещё один огромный минус. Да что уж там, он дорого заплатил бы самым лучшим наёмным убийцам Галактики, лишь бы Тагира исчезла, а ещё лучше – вообще не появлялась на свет. Она видела насквозь хитроумные планы Фабио, пытавшегося исподволь, только ему доступными методами влиять на политику Императора, стремясь хоть и через посредника в лице венценосного брата, управлять мирами. Как? Каким неведомым волшебством эта полуграмотная дикарка могла противостоять тому, кого обучали многие годы лучшие учителя столицы? Однако она стояла на пути герцога Турио, мучая его, словно острая кость, застрявшая в горле, увеличивая тем самым его необузданный гнев и ярость, выплёскивающийся в подобных сегодняшнему спорах с Эвазаром.

Попадавшиеся на пути придворные испуганно шарахались от принца, предпочитая не встречаться с ним взглядами. Всем было известно – дурное настроение Протектора может легко обернуться проклятием для раздражающих его людей. Дворец не просто защищал своего нового Отца, он учился любить и уважать его, так же, как Фабио – проявлять заботу и внимание к своим многочисленным “детям”. У него получилось далеко не сразу, пришлось смирить свою гордость, помнить о тех вещах, о которых спесивый герцог предпочитал не думать вовсе... но постепенно он смог заслужить доверие Дворца. И если Эвазар правил Империей, Фабио владел Столицей.

Это приносило ему некоторое удовлетворение, всё же, далёкое от истинного триумфа.

Его путь лежал через огромный холл, общий сразу для пяти этажей. Фабио намеренно выбрал эту дорогу – раньше здесь было многолюдно, располагались офисы пресс-служб, с недавних пор перенесённые в другое крыло, теперь же гулкое эхо шагов единственного посетителя металось между величественных колонн. Лорду Протектору не хотелось лишний раз демонстрировать придворным своё дурное расположение духа, итак слишком много досужих сплетен ходит среди дворян и великосветских бездельников о напряжённых отношениях между Императором и начальником разведслужбы. Следовало остыть, а тишина покинутых залов как никогда способствовала этому. Следуя вдоль стройного ряда малахитовых и янтарных столпов, поддерживающих белокаменный свод, Фабио задумчиво глядел себе под ноги, машинально отмечая взглядом геометрический рисунок мраморных плит, как вдруг яркий свет, хлынувший сквозь огромные окна холла заставил его зажмуриться. Принц растеряно поднял глаза и увидел на противоположной стене зала великолепный портрет императорской семьи в полный рост. Фабио вряд ли помнил, как и когда позировал для этой картины, но безмерно удивился, встретив её. По приказу Императора Эвазара, все портреты прежнего Владыки были сняты и убраны в чулан – бывший Инквизитор не очень любил вспоминать предшественника и то, чем закончилось правление Тимо Лайтонена. А про этот портрет, судя по всему, все просто забыли, так как холл оказался заброшен.

Удивительно, как изменились все они за прошедшее время!

Фабио, смотрящий на герцога Турио с полотна, казался юным и увлечённым какими-то фантазиями, он и не думал, что когда-нибудь в его душе поселятся тяжёлый гнев и удушливая зависть. Не мог он знать и того, на какие страшные поступки будет готов пойти ради собственной мечты. В серых глазах двойника с портрета отражалось лишь осеннее небо и светлая улыбка юности.

Стоявший рядом Браних в своих неизменных кожаных доспехах, уверенно сложил руки на могучей груди, через которую шла перевязь с символом его власти – Алмазным Мечом Империи. Теперь он не принадлежал Дому Амадо, а в соответствии со старинным законом служил Дому свой возлюбленной жены – Чёрному Дракону Ттаров, ибо в тот день, когда не стало Тимо Лайтонена, все долги и обязательства Дома Ттар были выполнены, позволяя древнему Роду вновь появится на галактической арене политических игр. Отныне же Грель могла похвастать таким огромным преимуществом, как собственный Адмирал, обладающий практически непобедимым Покровом. Фабио скрипнул зубами от острого чувства досады.