Игры престолов. Хроники Империи (СИ) - Страница 189

То, что передаст тебе Ванахи – шанс для нас начать всё сначала в любом аспекте отношений и выбирать на этот раз тебе, Айрон. Сейчас я закончу записывать это сообщение, а через несколько часов всё будет кончено. Ты можешь сколь угодно проклинать мою трусость и то, что так и не смог заставить себя сказать всё это тебе лично. У меня нет оправданий.

Прости и прощай, Айрон. Мне действительно жаль, что всё так вышло.

Образ Императора померк, растворяясь в воздухе. Прощальный взгляд, исполненный искреннего сожаления и светлой любви…

Тишина обрушилась на Айрона подобно гильотине, отсекая навсегда от того, кто мог бы стать ближе, чем самый дорогой человек… но не захотел. Сознательно отказал себе в этом, чтобы не утащить Айрона за собой на дно.

- Владыка?..

Оказывается, к нему уже некоторое время обращался Ванахи, пытаясь пробиться сквозь стену отчуждения, внезапно образовавшуюся вокруг Принца Ночи. С трудом сфокусировав взгляд на лице Инженера, Айрон глухо извинился, всё ещё находясь в каком-то тумане.

Ванахи протянул вампиру свёрток и тот механически принял ношу, почувствовав, как внутри что-то шевельнулось и снова крякнуло.

- Это то, что отец просил передать вам. Его зовут Ваако Фетт. Он родом из Дома Кошки, ныне носящего имя Вентрон. Как и всякий Фетт, при рождении отданный под патронаж, он не имеет права самостоятельно определять свою судьбу, и поэтому в кого он превратится зависит от вас. Фетт может стать для вас другом, братом, сыном, партнёром, любовником… или врагом. – Ванахи пытливо заглянул в опустошённое, словно бы разом постаревшее, усталое лицо Айрона. – Решаете именно вы.

Айрон поворошил свёрток, отогнув пару пелёнок, и обнаружил за ними сморщенное личико младенца, который не преминул тут же обиженно раскричаться. И, несмотря на все усилия малыша, натужно раскрывающего крошечный ротик и жмурящего глазки, Айрон успел разглядеть тёмные волосы, прореженные седыми прядями и то, что глазки младенца уже имели чётко определённый цвет. Точнее – цвета, ибо правый был шоколадно-карим, а левый – небесно-голубым.

- В нём смешались две сущности, потому что оба так хотели. – Ванахи с удовлетворением демиурга разглядывал своё творение. – Они были рядом друг с другом несколько веков, их души проросли друг в друга, и было совсем не сложно объединить их в новом существе. Это Фетт и в то же время – Лайтонен.

- Я… мне… – Айрон растеряно оглянулся, словно испрашивая у домочадцев помощи. Араго испуганно отшатнулся, потому что, несмотря на всю свою показушную браваду, очень боялся ответственности. Натан с долей интереса заглянул в пелёнки и пожал плечами, явно не собираясь облегчать родителю жизнь и только маленькая хрупкая рабыня, оттеснив глупых и бесполезных мужчин плечиком, осторожно приняла из рук Айрона драгоценную ношу. Малыш, будто по какому-то наитию распознав женскую руку, тут же замолчал, уютно засопев. Девушка принялась напевать ему колыбельную на своём удивительном, мелодичном языке и, пританцовывая, устремилась вглубь особняка, видимо, решив, что без подсказки мужчины не сообразят закрыть дверь, за которой продолжала бесноваться непогода.

- На этом моя миссия выполнена. Всего наилучшего. – Ванахи, шутливо отдав честь, повернулся и исчез в ночи.

- Отец? – Осторожно спросил Араго, заглядывая в лицо Владыки Эргона, и гадая, что могло произойти такого, способного вывести обычно невозмутимого Айрона из равновесия. Принц Ночи обернулся, слепо глядя куда-то сквозь собравшихся, потом, явно через силу, произнёс:

- Мне нужно уйти на несколько минут. Надеюсь, к моему возвращению вы не превратите наш дом в руины.

Сказав это совершенно бесцветным голосом, Айрон, в чём был – в тонкой шёлковой рубашке, узких брюках и домашних туфлях – вышел в ночь и дождь, почти мгновенно растворившись в ненастной мгле.

Он не чувствовал, как тяжёлые капли барабанят по плечам и спине, тотчас же намочив тонкий шёлк. Не ощущал холода и сырости, пробравшихся в туфли. Не думал о том, что выглядит до крайности нелепо – бредущим, не разбирая дороги по осеннему парку, загребая опавшие листья непослушными ногами, опираясь на мокрые стволы деревьев, словно в поисках опоры для своего уютного, домашнего мирка, опрокинутого, разбитого вдребезги всего лишь одним письмом. Ливень мутными струями стекал по его лицу и в эту ночь почему-то дождь был солёным на вкус.

Ему хотелось кричать от тоски и безысходности, осознание непоправимой беды навалилось гранитной плитой – не поднять в одиночку. Но из груди вырвался лишь жалкий, слабый стон, потому что боль его была настолько велика, что не хватало дыхания и сил на новый вдох. Сколько он стоял так – обнявшись с осиной, впиваясь в корявую, жёсткую кору тонкими бледными пальцами, обламывая ногти до крови? Зачем шептал в темноту уходящей ночи, срываясь на сухие рыдания:

- И ты прости меня…

Предрассветная дымка окрасила горизонт в нежно-розовые и золотистые тона, когда Айрон очнулся от забытья, в которое погрузили его беспросветная печаль и горькое, ни с чем несравнимое отчаяние. Шатаясь, словно пьяный, он поднялся на ноги, глядя широко распахнутыми глазами в очистившееся после затяжного дождя небо. Странно чистое и по-летнему голубое. Цвет глаз ненавистного врага. Любимого друга. Того, кого уже никогда не будет в бесконечно долгой жизни высшего вампира Айрона.

Когда он вернулся, обнаружил, что его ждали все, включая слуг. Араго развалился на мрачного вида кожаном диване, на котором в незапамятные времена был во сне убит один из предков, задумчиво потягивая бордовое вино из личных, тщательно сберегаемых запасов отца. Натан, сгорбившись, сидел в кресле у журнального столика, механическими движениями терзая какую-то головоломку, издающую еле слышный мелодичный звон. У сына был затравленный, мятущийся взгляд, и время от времени он вскидывал голову, с неприкрытой надеждой глядя на широкую мраморную лестницу. Управляющий Карл дремал, сидя на широком подоконнике и тяжело навалившись плечом на откос. Одежда его была в беспорядке, светлые волосы очаровательно взъерошены, губы во сне заманчиво приоткрылись, словно приглашая испить с них греховное вино, однако Айрон не торопился делать это – Владыка Эргона прекрасно видел небольшую хитрость управляющего, но в этот раз не собирался пенять настырному экс-любовнику на навязчивость. Возможно, Карл собирался любыми средствами отвлечь своего Повелителя от стресса. Прочие слуги в различных позах, выражавших усталость от ожидания, прикорнули кто где, но все без исключения встрепенулись, подхватываясь с места, когда вошёл хозяин поместья. Пытаясь скрыть смущение от собственного недостойного бегства и слишком долгого отсутствия, Айрон рявкнул на собравшихся в смысле их полной бесполезности и слуги, во главе с обидевшимся Карлом поспешили ретироваться. Сыновья, переглянувшись, поднялись и встали плечом к плечу, что, учитывая их взаимную ненависть, было в высшей степени странно.

- Где?.. – Хрипло выдохнул Айрон и Натан указал наверх, куда, видимо, унесла нежданный подарок девушка-рабыня. Путь до спальни для гостей показался Айрону бесконечно длинным. Сердце испуганно билось где-то в горле от сладкого и немного томительного предчувствия чего-то неизведанного. Нет, он, разумеется, знал, чего можно ожидать от младенцев, но впервые это ожидание заставляло его трепетать. Может от того, что в этом конкретном малыше была частичка Тимо? Это делало его в высшей степени особенным. Дверь тихонько отворилась, и Принц Ночи нос к носу столкнулся с рабыней. Она прижала палец к губам и поманила за собой. На несоразмерно огромной кровати в ворохе подушек и одеял, в эдаком импровизированном гнезде уютно устроился маленький человечек. По-младенчески пухлые щёчки трогательно розовели, губки, собранные бантиком забавно причмокивали, а разноцветные глаза спрятались за сенью длинных тёмных ресниц.

- Как вы назвать его? – Спросила тихо Юки-Юми, заглядывая в «колыбельку».

- Ваако, – со смесью грусти и восторга прошептал Айрон, касаясь пальцем крепко сжатого кулачка ребёнка. – Мой дорогой Ваако.