Игры олигархов - Страница 68

- Забавно. К чему ты это?

- Среди фениев был такой друид Оссиан, знатный бард. Как гласит легенда, однажды богиня увела его в страну Вечной Юности. Сколько он пробыл там, он не мог сказать, но захотелось вернуться ему домой.

Богиня сказала, что мир уже изменился, ему не стоит возвращаться, но

Оссиан не послушал. В общем, вернувшись, он стал старцем. Суть не в том, а в предсказании, что он оставил после себя, печальном предсказании. "Всякий восстанет на ближнего и предаст брат брата, всякий поднимет руку на друга, так что не будет меж ними ни клятвы, ни чести, ни духа. Музыка достанется простонародью и будет извращена. Любовь спутают с похотью. Скупость, негостеприимство и нужда завладеют людьми, померкнут их песни. Исчезнет тропа каждого, установится одна дорога для всех. Люди станут служить людям, а не

Богам. Явится много ужасных болезней. Зима зеленая, лето мрачное, осень без урожая, весна без цветов". Ничего не напоминает?

- Допустим. К чему клонишь?

- Подумай, пойди от противного. Если ты считаешь сложившееся историческим и непоправимым фактом, необходимостью, то как объяснишь, что раньше, жили иначе. Не лгали, не убивали за кусок, не кляли, не крали. И весна была похожа на весну, а человек на человека.

- Легенды - сказки.

- В это очень удобно верить и оправдывать себя. Но исторический факт говорит за себя - мы были другими и мир был другой. У нас спутались понятия, мы спутали норму с не нормой, ложь с правдой и мерим однотипными категориями каждого и каждое. Это не правильно. Мы разные и каждый в отдельности неплох, просто нас согнали как баранов на одну дорогу, дали один на всех флаг и лозунг, показали одно направление и словно шоры на глаза надели. Но ведь из каждого правила есть исключение.

- А есть исключение правил…

- Что мешает людям вернуться к истокам и вспомнить кто они?

- Гипотетический вопрос. Не находишь?

Ярослава взяла подушечку, устроила на ней голову и вздохнула:

- Может быть… может быть…

- Поспи, моя очаровательная идеалистка, - улыбнулся Алекс, глядя на сонную девушку. Утомилась. Странно… А впрочем, что странного? Перелет, беременность, нервы.

Лешинский отвернулся к иллюминатору и допил, наконец, вино.

Расмус злился, не находя себе места. Избил охранника, в пух и прах разругался с родней и друзьями, но все равно не мог успокоиться. Ему нужно было вымести на ком-то свою злость более изощренным методом, унизить, растоптать и насладиться зрелищем попранного. Только так он мог бы вновь почувствовать себя состоятельным, важным. И он решил пойти дорогой Лешего, по странному стечению обстоятельств выбрав институт в котором некогда училась

Ярослава. Взгляд его привлекла высокая зеленоглазая студентка. Но зачем светиться самому, множить компромат? Хватит ему Хелен. Ведь благодаря этой продажной сучке он на крючке Лешего и не может воздать должное его дикой шлюшке, которая должна была принадлежать ему! Ну, ничего, ничего, баб на свете много.

- Видишь эту? - кивнул на нее своему подручному, Юрию Мехлесу.

- Ну, - пытливо глянул тот в окно машины.

- Окрути.

- Зачем?

- Затем, что я хочу чтобы она без ума вляпалась в тебя. И хочу это видеть. А потом привезешь ко мне, тихо привезешь.

- Распишем на двоих? - смекнул.

- Распишем, - заверил. - Для начала.

Мехлес ухмыльнулся:

- Понял, шеф, - и вылез из машины.

- Камеру включи! - приказал Расмус. - Вечером с докладом явишься!

- Ой, не знаю, - хохотнул, игриво поведя плечами, и пошел вразвалочку да девушкой.

Теперь она точно знала, какой он - рай.

Нет, Ярослава, конечно представляла что будет шикарно, по всем правилам расцвета капитализма, но до такой степени, как случилось увидеть на яву, полет ее фантазии не простирался. Здесь все было продумано и устроено для максимально комфортного отдых. Домики - люкс, природа - сказка, обслуживание персонала - заоблачная мечта.

Казалось сама жизнь здесь легкая, волшебная, блестящая, как снег вокруг.

Дебют Ярославы на лыжах, больше был похож на выход космонавта в открытый космос. Алекс купил все необходимое в магазине, помог девушке облачиться в комбинезон, проверил крепления на ее лыжах и потащил к спуску. Идти на лыжах она еще могла, нелепо переставляя ноги и рискуя свалиться, но спуститься с горы… Было страшно.

- Пошли.

- Не-не-не, - отпрянула и проследила взглядом за удалым полетом других лыжников, что слетали вниз, как метеоры, что подпрыгивали и выделывали кульбиты на пригорках. У Ярославы сердце от их "номеров" замирало. Хотелось как другие, так же лихо уйти вниз, в бесконечность спуска, показать класс и ощутить полет, но девушка была уверена, что полетит она не так изящно как мастера и спустится вниз не стоя, а сидя.

- Понятно, - засмеялся Алекс, глядя на нее. Страх и зависть во взглядах на лыжников, мчащихся вниз, многое ему сказали. - Первый раз? Прекрасно, - схватил ее и силой поставил на лыжню, обнял и рванул вниз.

- Нет!!… Аааа…

У Ярославы сердце остановилось, замерзло от страха на ходу. Полет на "харлее" по улицам с Гришей показался ерундой.

- Первый спуск, как первая любовь, - сообщил Алекс девушке, с разворотом тормознув внизу. - Понравилось?

Ярослава плечами пожала, глядя вверх - больше боялась, спуск-то плевым оказался. И на мужчину покосилась:

- Еще раз?

- Вперед!

- Чур, я сама, - решилась. И, правда, почему нет? Чем она хуже детворы, что смело слетает вниз без сопровождающих?

- Главное ноги не выпрямляй, не напрягайся. На лыжах, как на велосипеде - нужно научиться держать равновесие и координировать свои движения.

- Ага, - тупо кивала девушка и забыла все наставления, ринувшись с горки. Без Алекса ноги разъезжались в разные стороны, тело клонило и заносило, сердце сжимало от страха. Но было в происходящем что-то азартное, что нравилось вопреки логике. Боясь упасть, девушка присела на корточки, так и остановилась внизу.

- Еще раз, - объявила, подъехавшему Лешему и тот засмеялся.

- Иного не ожидал.

Их обогнал лихой юный гонщик и Ярослава с завистью проводила его взглядом - даже дети не боятся! Она не хуже!

- Это "детская" трасса, для начинающих. Освоишь ее, остальные легко пройдешь, - пояснил Алекс.

- Освою, - заверила его и себя и двинулась вверх.

- Ты входишь во вкус. Понравилось?

- Здорово! - улыбнулась. Глаза задорно блестели.

Она решила покорить свой страх, покорить эти горы и покорила.

Оказалось, что она всего лишь боится упасть на такой скорости и переломать себе ноги. Но ничего подобного к счастью не случилось, хоть она и упала, не устояв. Вспахала грудью снег и остановилась у лыж Алекса.

Мужчина из всех сил сдерживал смех, но, встретив ее насмешливый и недоуменный взгляд снизу вверх, не сдержался, рассмеялся. Ярослава фыркнула в ответ и… сделала подсечку насмешнику - в снегу оказались оба. И долго барахтались не давая друг другу встать, смеялись, дурачились, пока два юных лыжника не встали над ними, не принялись с любопытством изучать их маневры.

В тот день Ярослава не переставая улыбалась, даже когда спать легла, даже когда заснула. Леший долго рассматривал улыбающуюся спящую девушку и сам невольно улыбался. На душе было настолько тепло, что он понятия не имел, как жил без этого чувства раньше и мыслить не хотел, как жить без него дальше.

Через три дня, когда девушка освоилась на лыжах, перестала заваливаться на бок чуть что, приседать и научилась координировать движения, они с Алексом поднялись на фуникулере на другую трассу.

Дни проходили за днями в веселье, полете вниз, по сверкающему снегу, в беззаботной болтовне в баре за десертом и легким вином, за ужином, играх в снежки, догонялках. Как-то незаметно вместе со страхом перед лыжней у Ярославы исчез и страх перед Алексом, неприязнь испарилась будто ее не было. Они шалили как дети, вместе и она больше не ощущала разницы в возрасте, положении, а главное не чувствовала себя рабыней, а его не могла назвать плохо. Они сблизились, отодвинули все неприятное и царапающее душу. Что было - было там, далеко-далеко, а здесь все по-новому, все другое и они другие. И не одни. Круг их общих знакомых быстро вырос - люди здесь оказались удивительно общительными и веселыми, и Ярослава, истосковавшаяся по нормальному общению, была счастлива обрести новых друзей, Алекс же тому не противился, не сердился на посиделки в баре до полночи, зажигал вместе с ними, смеялся, танцевал.