Игры генов. Часть 1 (СИ) - Страница 26

- Молодой господин, - сказал Абдулла, - моя мать не возражает сдать вам комнату на то время, какое вам потребуется. Вообще-то, мы не сдаем внаем комнаты, но для вас мы сделаем исключение и только потому, что вы приехали изучать богословие. Это похвальное занятие.

Жалование у чиновников даже такого ранга как у Абдуллы не такое уж большое, чтобы шиковать и блистать золотом дома и в присутствии. И семья у него немалая, и обстановка в доме говорит о том, что семья знает цену деньгам и не разбрасывает их на смену обстановки и покупку различных безделушек. Мы договорились о цене в тридцать риалов в месяц, а если я добавлю еще десять риалов, то в его доме могут готовить для меня пищу. Мы договорились обо всем, и я сразу заплатил за проживание за месяц.

Мне отвели комнату, в которой мы жили вместе с Абдуллой, когда были маленькими. Практически все осталось на месте.

- У меня был брат, - сказал хозяин. - Но он давно умер, и мы храним в этой комнате все так, когда он еще был жив. Моя мама почему-то согласилась сдать вам эту комнату, хотя в нее она не пускает никого, и я тоже не возражаю против того, чтобы вы жили здесь, потому что вы как-то располагаете к себе людей. Если вы не возражаете, то я хочу вас сегодня пригласить на ужин и познакомить с моей семьей.

Ужин был вкусный. Плов, огурчики-корнишоны, фрукты, чай и к нему лаваш, сыр, мед. Когда я машинально оторвал кусочек лаваша, сложил его уголком, положил туда сыр, сверху добавил мед и ловким движением отправил все это в рот, машинально облизав указательный палец, Сокия-ханум вдруг заплакала, а Абдулла открыл рот и очень странно стал смотреть на меня.

- Извините нас, - сказал Абдулла, - но так ел только мой старший брат Реза. Извините нас, просто, глядя на вас, мы вспомнили его. Извините нас, молодой господин.

Сокия-ханум старалась подложить мне самые лучшие куски, как и своему внуку, который как две капли воды был похож на моего брата.

Ночью я проснулся от того, что в дверь вошла Сокия-ханум с масляной лампой. Убедившись, что я сплю, она подошла ближе и стала разглядывать мое лицо. Потом так же тихонько ушла, стараясь меня не разбудить. Вероятно, что-то в моем поведении напоминает о ее сыне. И это и хорошо, и плохо.

В течение недели я посещал мечети Ардебиля, покупал религиозную литературу и во время этих походов зашел к человеку, который передал мне деньги, предназначенные для нашего человека. Абдуллы.

Когда я уже был готов к поездке, начальник спецотдела как-то сказал, что наш помощник еще не был проверен на конкретных делах, поэтому мне нужно сначала присмотреться к нему, поможет он нам или нет.

Если это перевести на нормальный язык, то наш помощник, возможно, и не знает, что он наш помощник. Он готов помочь своему хорошему знакомому, но не знает характера этой помощи. Практически, я должен был завербовать помощника и только после этого попросить его оказать содействие английской стороне.

Я даже не знаю, как бы мне пришлось действовать и сколько бы на это ушло времени, если бы это не был мой брат, который к тому же и не знает, что я брат только в душе. Загадка на загадке и проблема на проблеме.

Сунься я к другому человеку, а он бы донес на меня в контрразведку. Арест. Зиндан. Средневековые пытки. Не знаю, сумел бы я удержать язык за зубами или нет? Честно говоря, такое задание можно было назвать пастью недрессированного льва.

Кольцо

Через неделю я попросил Абдуллу показать маленький садик, который был во внутреннем дворе дома. Брат сказал, что садиком это назвать это трудно, но он готов это сделать.

В садике я попросил Абдуллу быть мудрым и не предпринимать ничего, не подумав о последствиях. Абдулла молчал. Тогда я подошел к стене у дома и при помощи перочинного ножика выкопал ямку глубиной сантиметров десять, откуда достал золотой риал и подал его Абдулле.

- Ты помнишь, что мы хотели сделать с этой монетой? - спросил я. - Она так и не выросла размером с мельничный жернов.

Ошеломленный Абдулла подошел к ямке и растерянно сказал:

- Сколько раз я искал эту монету, но так и не нашел.

- Извини меня, Абдулла, но эту монету я перепрятал и закопал ее намного глубже, на всякий случай, - сказал я. - Пойми меня правильно. Я не твой брат, но знаю, что в моем теле душа твоего брата. Он был офицером русской армии и умер у меня на руках. В России его похоронили живым, и русские спасли его. Я же вижу, что даже ем как Реза. И мама так же страдает, когда смотрит на меня. Ни Аллах, ни Иса не отрицают воскрешения людей. Твой брат воскрес во мне. Никто этому не поверит. В это может поверить только брат.

Я напомнил Абдулле, как он испугался гюрзы, которая заползла в наш садик. Как я закрыл его спиной и хворостинкой прогнал ее.

- Я все помню, брат, - сказал растроганный Абдулла. - Мы все тебя очень любили, и я просто страдаю от того, что никому не могу сказать о радости твоего возвращения.

- Я не могу долго оставаться здесь, брат, - сказал я. - Вы не сможете долго молчать. Я боюсь за маму, вдруг ее сердце не выдержит. А если об этом кто-то узнает, то вас могут побить камнями. Меня послали к тебе, не зная, что в моем теле живет душа твоего брата. Там считают, что ты можешь нам помочь и содействовать, чтобы концессию на постройку железной дороги получила Англия. Тебе за это могут дать солидное вознаграждение, на которое ты и твоя семья долго будете жить в достатке.

- Реза, я тебе помогу просто как брату. Мне не нужно денег. Но почему ты не просишь, чтобы я способствовал передаче контракта России. Русские нам более симпатичны, чем инглизы, - сказал Абдулла.

- Ты увидишь, что передача контракта инглизам вызовет такой резонанс и такую борьбу между германскими и английскими фирмами, что для восстановления равновесия правительство само отдаст контракт России, - рассказал я о задуманной комбинации.

- Ты хитроумен как настоящий перс. Для тебя я сделаю все без денег, - сказал брат.

- Абдулла, не будь бескорыстен, это никто не оценит, - стал я уговаривать брата. - Как брат, я тебе буду благодарен, но я не собираюсь экономить на тебе. Все деньги, что у меня есть, ты возьмешь себе. Я хочу, чтобы моя мама и мои племянники ни в чём не нуждались. У меня душа будет спокойна за вас. Если кто-то придет и скажет: "Реза, реал", то помоги этому человеку, он придет от меня.

Еще через несколько дней я собрался уезжать, сказав, что получил известие от родственников, которые ожидают меня домой. Сокия-ханум поцеловала меня в лоб, а Абдулла обнялся со мной по-братски. Не знаю, о чём они говорили с матерью, но мне кажется, что они будут спокойны за своего старшего сына и брата.

Примерно через месяц после моего возвращения из Персии через Афганистан стало известно, что контракт по постройке железной дороги отдан англичанам и все пошло так, как предполагала русская разведка. Но Персия оказалась еще хитрее. Все три страны получили контракты на строительство отдельных участков дороги.

Моя командировка зачлась мне в назначении на должность в спецотделе Туркестанского округа, как отбывшего командный ценз в строю.

Перед академией я гостил в доме моего отца. Дедушке было уже за семьдесят. Я спросил у него, а почему мне не сказали, что я тоже потомок старинного французского рода д'Анси?

Дедушка и отец переглянулись между собой и ничего не сказали. Тогда мне пришлось рассказать о приключениях шевалье д'Анси и о том, как ему была пожалована фамилия Севернин.

- Откуда тебе это известно, сын? - спросил меня отец.

- Известно, но я русский столбовой дворянин, как мой дед, как ты и честь рода Северниных буду держать высоко, - улыбнулся я.

Вот так соединились концы кольца моей истории.

Хотите узнать, с чего она началась?

Переходите в начало. Или слушайте, что было потом.