Игрушка моего сына. Запретная страсть. 1 - Страница 8
– Ты специально меня преследуешь? – спрашиваю прямо.
– Что? – возмущенно смотрит на меня. – Да я…
– Видал я таких охотниц за папиками, – ухмыляюсь, закручивая полотенце.
– За кем? – хмурится девчонка.
– Не строй из себя наивную дурочку. Я не Макс. Насквозь вас вижу.
– И что же видите именно? – оборачивает вокруг себя полотенце и складывает на груди руки.
– Через сына ко мне в постель хочешь залезть, – говорю то, что думаю. – Знаешь, сколько таких перебывало тут? Цепляются за Макса, а на самом деле передо мной задницей крутят.
Вижу, как у девочнки вспыхивает гнев в глазах. Она то открывает, то закрывает рот.
Нечего ей ответить! Нечего!
Я опять угадал. Блять. Что же они все одинаковые-то?
– Я кручу задницей?! – наконец, слова выскакивают из ее рта. – Вы…
– Ну да, – усмехаюсь. – Ты не задницей крутишь. Ты пошла дальше – сразу пощупать себя дала.
– Вы! – и она замахивается, но я легко перехватываю ее руку. Держу за запястье.
Мы смотрим друг на друга. Она – с ненавистью, я – с насмешкой.
Да, девочка. Я привык говорить правду. Нравится она кому-то или нет.
– Отпустите. Я уйду, – говорит девчонка, гордо задрав подбородок. – Извините, что появилась на вашем дне рождения. Я бы никогда не приехала. Только ради Максима и из уважения к вашему возрасту.
Что?! Да какому нахрен возрасту?! Они сговорились?!
– У меня для тебя отличная новость, Вероника, – произношу с усмешкой. – Вы остаетесь ночевать здесь.
– Что?!
– То. Так что, парься, – чуть толкаю ее и она садится на лавку. – Жару добавлю? Ты же молодая. Вытерпишь.
– А вы?
Вот стерва!
Набираю ковш ледяной воды и выплескиваю его на печку. Понимаю, что веду себя как малолетний придурок, пытаясь что-то доказать. И кому?! Какой-то девчонке!
Да кто она вообще?
Сажусь тоже, но на другой конец лавки. Опять пытаюсь расслабиться. Да хрен там! Эта стерва рядом не дает.
19. Илья
Вероника встает и идет к двери. Молча дергает ее, но ничего не происходит.
Она опять дергает. Дверь все также закрыта.
– Откройте немедленно! – поворачивается и чуть ли не топает ножкой.
– Открой сама и выйди. Если тебе надо, – ухмыляюсь и облокачиваюсь локтями на верхнюю полку, предвкушая занятное зрелище.
– Вы специально закрыли дверь! – почти кричит. Но в горячем воздухе ее крик тонет. Становится тише.
Все же перестарался я. Ковш с водой был лишним. Тяжело дышать. Тоже выйти?
– Отойди, – подхожу к двери. – Сложно дверь открыть? Или так уходить не хочешь?
Мне нравится злить ее. Вон как опять начинает пыхтеть и громко дышать носом.
Понимаю, что веду себя не лучше Макса сейчас, но не могу ничего с собой поделать.
Берусь за ручку двери и дергаю ее. Хрен.
Дверь не открывается.
Сука. Опять заела. Давно надо было сказать Грише, чтобы починил, да все забывал.
Усмехаюсь такому стечению обстоятельств.
Возвращаюсь к лавке, сажусь. Под возмущенный взгляд девчонки.
– Откройте дверь! – опять требует она.
– Не могу.
– Или не хотите?
– Не льсти себе, – ухмыляюсь. – Дверь заклинило.
Закладываю руки за голову и прикрываю глаза.
– Что значит «заклинило»?! Вы шутите? Мы же… мы задохнемся тут! Уже дышать нечем! И жарко!
– Чем больше ты будешь бухтеть, тем жарче станет. Успокойся и сядь. Вспомнят о нас и откроют дверь. С той стороны.
– А если не вспомнят?
Открываю глаза и натыкаюсь на ее испуганный взгляд.
– Значит никому мы и не нужны с тобой, – ухмыляюсь. – Сядь, Вероника. Не мельтеши. И так жарко.
– Вы страшный человек, – цедит она, не сводя с меня взгляда.
– Поверь, я столько раз слышал это в своей жизни, что ты меня сейчас вообще вот не удивила.
– Надеюсь, это наша последняя встреча, – так и стоит у двери. А потом начинает долбить по ней.
– Бесполезно, – смеюсь я, глядя на эти ее попытки. – Все в другом отсеке. Хотя… – приподнимаю бровь. – Вдруг у тебя получится выломать дверь из цельного дуба. Продолжай.
Девчонка недовольно фыркает, замахивается и… замирает.
Спасибо реакции, выработанной еще в юности при занятии боксом. В последний момент я успеваю подскочить к девчонке и не дать ей рухнуть на пол.
20. Илья
Тонкое тело оказывается у меня на руках. Голова запрокинута. Вглядываюсь – вроде, не притворяется.
Ну, вот какого хера надо лезть во взрослую парилку?
Кладу девчонку на нижнюю полку и легонько бью по щекам. Голова мотается из стороны в сторону, но глаза так и закрыты. Ну, хотя бы дышит.
Иду к бочке с холодной водой и по пути пару раз кулаком сильно ударяю в дверь. Вдруг услышат?
Нет. Бесполезно. Пока нас не начнут искать, никто не услышит.
Окунаю ладонь в ковш и прикладываю девчонке ко лбу. Горячая! Блять, реально перегрелась. Дурочка.
Нащупываю пульс. Слабый.
Ну, сука, мне только этого не хватало. Ну, спасибо, сынок.
Единственное, что я знаю из способов оказания первой помощи, – массаж сердца и рот в рот.
Ну, что мне целовать девчонку сына?
Стою над ней, уперев руки в бока. Взгляд падает на какие-то железки на купальнике. Ну, точно дурочка. Кто такой купальник с побрекушками в парилку надевает?
Поддеваю железку пальцем – горяченная. Такая и ожог оставить может.
Пытаюсь оторвать побрекушку, чтобы не касалась кожи. Нихрена не получается. Только купальник развязывается от моих усилий.
Плевать.
Дергаю за тряпку и она легко снимается. Стараюсь не смотреть на грудь. Складываю ладони на левой половине и надавливаю. Три толчка и потом наклоняюсь и накрываю ее губы своим ртом. Наполняю ее воздухом. Отрываюсь и опять то же самое.
Я очень стараюсь, но нихрена не помогает. Девчонка, как лежала дохлой рыбой, так и лежит. Что делать дальше, не представляю. Мне и самому уже не по себе. Душно. Печка все еще парит.
Сажусь рядом с девчонкой и убираю с ее лица прилипшие волосы. Вздыхаю и опять делаю ей искусственное дыхание.
И, вот, когда я наклоняюсь над ней, чтобы в очередной раз вдохнуть в нее воздух, слышу, как скрипит дверь.
– Илюшенька! – это голос Жанны.
Сейчас я как никогда рад ее видеть.
– Ах! – восклицает она уже совсем рядом. – Илья! Что все это значит?!
Поворачиваюсь к ней. Стоит, подперев бока, и, нахмурившись, смотрит на меня.
– Что-что? Не видишь, что ли, девчонке плохо стало, – отвечаю грубо.
Подхватываю Веронику на руки и иду к выходу.
– Илья! – кричит Жанна требовательно и семенит за мной. – Ты же целовал ее! Илья!
– Не будь дурой! – рычу зло. Мне только этих разборок не хватало. – Плохо человеку! Я делал искусственное дыхание! Отвали, Жанна. Не до тебя!
– Тебе всегда не до меня, – бурчит и не отстает.
Я ногой пинаю двери и несу девчонку наверх.
– Ты что?! Ты ее в нашу комнату принес?! – не успокаивается Жанна. – Илья! Ты что?!
Не обращая на нее внимания, кладу Веронику на кровать. Взгляд скользит с лица на грудь.
Нет, блять. Нет. Отворачиваюсь и дергаю покрывало. Кидаю на девчонку. И в этот момент у меня с бедер слетает полотенце.
– Ты без трусов?! – кричит Жанна.
Совсем дура. Нет. Все. Надо с ней завязывать. Подарить кольцо какое-нибудь и пусть уебывает.
– Илья! Ответь!
– Ты что не видишь сама?! – ору на нее и поворачиваюсь к ней полностью и рукой показываю себе между ног.
– Я вижу, – цедит она. – Вот именно, что я все вижу, – и так многозначительно кивает мне на ширинку. – Ты возбудился, Илья! И на кого?! На какую-то пигалицу?!
– Сука, – матерюсь я. Возвращаю полотенце на место, подхожу к Жанне и грубо хватаю ее за предплечье. Тащу к двери. – Проваливай, – цежу сквозь зубы. – Чтобы я тебя здесь больше не видел. Усекла?
– Илюшенька, но как… Подожди… Илюшенька…