Игра втёмную - Страница 7

Тогда Хай прочитал ему лекцию о разведывательной работе. Луану и в голову не приходило, что этот чело* век обладает столь глубокими знаниями о ней. Пятнадцати минут анализа Хаю хватило для того, чтобы камня на камне не оставить от доводов Луана. И Луан почувствовал себя полным профаном в деле, которым до сих пор занимался.

Та беседа многому научила Луана, и главное, что запомнил он на всю жизнь, — это различие между революционной и империалистической разведкой. Оно начинается с того, что методы революционной разведки не имеют ничего общего с тайными заговорами и интригами империалистической.

— Зьем заменил начальника генерального штаба. Скоро настанет очередь полиции. Затем последуют смещения губернаторов провинций и командующих военными округами. Как сам понимаешь, Зьем здесь выполняет замыслы американцев, поставивших целью вытеснить французов. Наряду с этим он укрепляет свои позиции, готовясь выступить против революционных сил. По последним сведениям, американцы, Зьем а французы призывают к организации переселения большого числа своих приспешников и лиц католического вероисповедания из равнинных районов Севера на Юг, чтобы создать здесь для себя новую точку опоры.

Устремив на Луана долгий внимательный взгляд, Хай продолжал более мягким тоном:

— Между американцами, французами и марионетками существуют противоречия. Вместо разрешенных противоречий возникают новые. Положение в их лагере сейчас иное, чем девять лет назад. Революция набрала силы, мы нанесли поражение крупной империалистической державе, освободили половину своей страны. Вьетнам из малоизвестной колонии превратился в символ победоносного движения народов за национальную независимость. Хо Ши Мин стал надеждой пародов, которые поднимаются на борьбу, разбивают оковы колониального рабства. Таково положение дел с нашей стороны.

Что касается противника, то, когда два хищника сидят около одной миски, от них трудно ожидать согласия. Их прихвостни сегодня — это не просто чиновники, как в прошлом. У них есть амбиции и политический опыт, что является объективным следствием проникновения капитализма в нашу страну. Заметнее всего в настоящее время франко-американские противоречия. Затем речь должна идти о противоречиях в лагере проамериканцев и между приверженцами разных политических течений, гражданскими и военными, между заправилами разных провинций и так далее. Не является чем-то монолитным и правящая верхушка США. Более того, вьетнамская проблема явно вышла за рамки локального явления, она стала частью общего хода событий в противоборстве между силами революции и контрреволюции в Азии и во всем мире.

Хочу обратить твое внимание: противоречия в стане врага — реальность, которую стратегически важно использовать во имя победы революции, и во Вьетнаме для этого имеются условия, более благоприятные, чем где бы то ни было. Эффективное использование этих противоречий — мощное оружие, которым можно бить врага в его же логове. Однако не следует рассматривать такие противоречия как самостоятельное явление — их острота в конечном счете определяется мощью и размахом революционного движения масс. Недооценка значения противоречий была бы ошибкой, но не нужно питать иллюзий насчет того, что врага можно победить одним использованием его слабости. Есть вопрос, по которому у наших врагов существует абсолютное единство, — это борьба против революции. Они пользуются, и расчетливо пользуются, лозунгами антикоммунизма. Лишь когда революция сильна, она в состоянии создать условия для раскола в лагере противника, а в отдельных конкретных случаях — и подорвать это абсолютное единство.

Хай пригласил Луана пообедать с ним. Во время обеда он продолжил беседу:

— Зьем — уроженец Центрального Вьетнама, выходец из семьи чиновника. У него не хватает опоры в Южном Вьетнаме, особенно в среде интеллигенции. Ты подходишь ему как южанин-интеллигент. К тому же ты — участник Сопротивления, боевой командир. Зьему нужны такие люди. Если тебе удастся правдоподобно сыграть роль националиста, борца за независимость, то ты справишься с заданием партии. А задание это имеет стратегическое значение. Южновьетнамский народ в прошлом показал свою мощь, окреп за девять лет испытаний, благодаря революции добился прав на землю и демократических свобод. Важно и то, что полностью освобожденный Север оказывает поддержку Югу. В этих условиях силой народ не сломить. По-моему, здесь основа всего, от нее мы и должны отталкиваться, анализируя тенденции развития обстановки на Юге, отсюда вытекают и задачи твоей будущей работы.

При прощании Хай задержал в своей руке руку Луана.

— Будь осторожен! Помни: использование внутренних противоречий в стане врага — это не обманные движения в борьбе. Нужно быть сдержанным, привлекать на нашу сторону все силы, которые можно использовать. И чем дольше они будут работать на нас, тем лучше. Учти, главным твоим противником будет американская разведка!

В глазах у Луана потемнело. Он ничего не сказал, но понял, что именно Хай останется на Юге, чтобы возглавить руководство новой, в сотни и тысячи раз более сложной и опасной борьбой.

Впереди виднелся залитый электрическим светом уездный центр. Куен греб кормовым веслом, Луан — носовым, а Ша вычерпывал воду. Они вторые сутки добирались сюда по запутанной сети каналов.

В восемь вечера сампан причалил к берегу на окраине деревни. Здесь им предстояло переночевать, и для них это была последняя ночь в освобожденных районах.

В минувшие два дня Луан почти ничего не говорил. Ша и Куен тоже открывали рот лишь при крайней необходимости. Чем дальше плыл сампан, тем сильнее становилось ощущение, что они покидают что-то близкое и родное. Когда сампан остановился, чувство потери усилилось. Может быть, через десяток минут у них начнут проверять документы, и не товарищи из народного ополчения, а надутые самодовольные полицейские. Целых девять лет они не видели таких полицейских — если встречи происходили, то в совершенно иной обстановке, тогда «стражи порядка» вели себя тише воды, ниже травы.

Луна взошла над кокосовыми пальмами, осветив возделанный участок земли, который правительство Сопротивления выделило какому-то крестьянину. Видно было, что бананы принесли уже не один урожай, а кокосовые пальмы дали первые плоды. В оросительном канале наверняка выкармливали немало карпов ила сазанов.

Медленно и мягко струилась река. Порывы ветра изредка поднимали небольшие волны, и они плескали в борт сампана. Луан, оставшийся ночевать в сампане, не переставал ворочаться. Куен и Ша, устроившиеся на берегу, тоже не спали. Укрывшись за пригорком, они с ужина начали о чем-то шептаться и, похоже, были намерены шептаться до утра.

Их батальон уже высадился в Шампоне.[15] Куен и Ша никогда там не были. Луан же несколько раз приезжал туда в годы учебы в университете. Правда, он не помнил многих деталей, о которых написал в письме By Тхыонг, рассказавший, например, про то, как выглядит морской пляж в зимнее время. Луан думал о своих соратниках. Лица многих он воображал совершенно отчетливо и с болью в душе задавал себе вопрос, когда же он вновь увидит их и когда они вновь встретятся с близкими, оставшимися на Юге.

Луан поднялся и начал сворачивать самокрутку.

— Ты еще не спишь? — спросил его Ша. Правда, ответа на свой вопрос он не ждал и не дождался.

— Давай вскипятим воды, заварим чай.

Эти слова произнес Куен. Через несколько минут разгорелся костер. На огонек пришел крестьянин, крупный, высокий мужчина средних лет. Загорелый дочерна, он был одет только в шорты. Не переставая отмахиваться от комаров, мужчина подсел к костру и поинтересовался, куда путники направляются.

— Пойдемте ко мне в дом, он поблизости. В доме есть лампа, топчан, а здесь комары заедят, — настойчиво приглашал он.

— Спасибо, — поблагодарил Куен, — сейчас уже поздно, нам рано утром вставать. К тому же здесь прохладнее.