Игра в революцию: Иранские агенты Кремля - Страница 5

Джафар Джавад-заде, соратник Султан-заде, освобожденный из тюрьмы по амнистии, создал свою группу вокруг газеты «Ажир». Он не попал под сталинские репрессии, переехав в 1936 году в Иран, но был арестован шахом. Из «Ажир» он критиковал партию Туде.

С трудом в Туде приняли принца Абдоссамада-мирзу Камбахша[21], будущего первого секретаря ЦК. Его обвиняли в трусости во время суда над иранскими марксистами в 1937 году. Но за него вступилось советское посольство, и ЦК был вынужден принять его.

Коммунисты старались убедить иранцев, что их партия не представляет интересы одного класса. Они выдвигали понятные народу лозунги:

— «Свобода слова и мнений»;

— «Счастье для народа и родины»;

— «Конец угнетению масс»;

— «Борьба с преступниками».

В первой программе партии, опубликованной в газете «Сиясат», говорилось, что Туде опирается на конституцию. В итоге этот камуфляж продолжался долго, но даже через полтора года партийная газета «Мардом» все еще писала, что Туде — сторонник конституции и законности, идеи социализма и коммунизма не подходят для современного Ирана и вообще «если в Иране когда-нибудь возникнет компартия, то это совершенно точно будет не Туде».

Основатели партии декларировали отказ от революции и приверженность законам. Их программа реформ была осторожной и консервативной. Настолько, что практически все предложения Туде по преобразованиям были осуществлены шахским режимом в 1960-е годы в рамках «Белой революции».

Несмотря на название, Туде фактически не являлась политической партией. Это был широкий антифашистский демократический фронт. В условиях того времени такая тактика оказалась чрезвычайно эффективной.

Во главу угла были поставлены общенациональные и интернациональные задачи, а не требования только рабочего класса. Демократизация общественной жизни и ограничение диктатуры шаха трактовались как зависимые от решения внешних задач — в первую очередь содействия странам антигитлеровской коалиции во время Второй мировой войны.

Подобная тактика не была придумана в Иране. Она отвечала установкам Коминтерна, провозгласившего на седьмом конгрессе в 1935 году курс на создание народных фронтов для борьбы с фашизмом.

Война изменила стиль работы коммунистов среди рабочих. Туде считала своим долгом не возбуждать, а предотвращать забастовки на нефтепромыслах Ирана и предприятиях Англо-иранской нефтяной компании, которые могли бы помешать военным поставкам и транспорту.

Хотя связь Туде с Москвой была очевидна, она тщательно скрывалась. Финансирование партийных изданий и некоторых видов деятельности держалось в тайне.

Впервые эта связь проявилась во время выборов в Меджлис 14-го созыва осенью 1943 года. Избирательные митинги Туде проводились под охраной советских солдат. А, например, кандидатка от партии Парвин Гонабади, провалившаяся в Мешхеде, была переброшена в Сабзевар, где советское командование специально задержало выдачу бюллетеней. Очевидцы, включая историка Фатеми, уличали сотрудников советского посольства и командования в давлении на избирателей.

Махинации при голосовании были обыденным явлением в Иране и никого не удивляли. Первым серьезным испытанием для маскировки «некоммунистической» партии Туде стала история с так называемой Северной нефтяной концессией.

Американцы и англичане обратились к иранскому правительству с просьбой предоставить нескольким компаниям концессии на разведку нефти на территории Ирана. Правительство было готово удовлетворить их заявку, но лидер Туде Реза Радманеш[22] 10 августа 1944 года выступил в Меджлисе с пылкой патриотической речью, категорически высказавшись против предоставления концессий иностранцам. Это произвело сильнейший резонанс в стране, и правительство не только ответило отказом США и Великобритании, но и ввело эмбарго на выдачу любых концессий до конца войны.

Такой успех должен был прибавить Туде авторитета, но помешали «высшие интересы» партийных руководителей, а именно их слепое подчинение советской политической линии.

Через месяц после парламентского выступления Радманеша в Тегеран прибыл заместитель советского народного комиссара иностранных дел Сергей Кавтарадзе. Он потребовал предоставить СССР концессию на разведку нефти на иранском севере, где советские специалисты уже начали работу без разрешения иранской стороны. Туде, безропотно выполняя команду «Кругом!», развернула массовую кампанию в поддержку советских требований и даже организовала в Тегеране демонстрацию, которую охраняли советские солдаты. Эти же солдаты разгоняли стихийные антиконцессионные демонстрации, прокатившиеся по всему Ирану вопреки призывам Туде.

Меджлис под влиянием патриотических настроений населения в срочном порядке запретил правительству даже вступать в переговоры с иностранцами о каких-либо концессиях. Против этого голосовали только депутаты от Туде.

Враги Туде никогда не забывали эту позорную страницу истории партии. Это стало первым, но далеко не последним в истории иранского коммунистического движения проявлением слепого послушания Москве, когда «клиенты» СССР приносили национальные интересы собственного народа в жертву политическим и экономическим целям Советского Союза.

Тем не менее Туде оставалась единственной по-настоящему организованной политической силой страны в период советской оккупации Ирана. Несмотря на зависимость от Москвы, она приобрела немалое влияние, позиционируя себя как умеренно оппозиционную партию. Историки утверждают, что в наиболее благоприятные периоды численность Туде достигала 40 тысяч человек, а численность руководимых ею профсоюзов — 300 тысяч. Однако эти цифры вызывают сомнения, если взглянуть на некоторые противоречия.

Например, печатные органы Туде сообщали о проведении в сентябре 1945 года в Наине демонстрации численностью 15 тысяч человек, хотя население этого городка не превышало 2,5 тысячи. В Исфахане, где в то время проживало 10 тысяч промышленных рабочих, Туде заявляла о «70 тысячах пролетариев-партийцев». Подобные подлоги были наглыми и очевидными.

Еще одним примером слепого подчинения Москве стало решение Туде участвовать в правительстве. Иранские премьер-министры Ахмед Кавам (в 1942 году) и Али Сохейли (в 1943 году) уже предлагали руководителям Туде министерские посты, но те отказывались, позиционируя себя как оппозиционную силу, «поддерживающую демократические меры властей, но разоблачающую антинародные меры». Эти отказы были одобрены и на первом съезде Туде, проходившем в Тегеране в августе 1944 года.

Однако в августе 1946 года три члена Туде — Ферейдун Кешаварз, Ирадж Искандери и Мортеза Язди — на два месяца возглавили министерства просвещения, промышленности и торговли, а также здравоохранения в кабинете Ахмеда Кавама. Как позже указывал первый секретарь ЦК Туде Нуреддин Киянури, это было сделано по прямому приказу из Москвы (газета «Кейхан» от 4 октября 1983 года).

Некоторые историки считают, что министры от Туде стали одной из главных причин провала демократических начинаний правительства Кавама. Эта точка зрения имеет под собой основания. Мортеза Язди, например, открыто заявлял, что вскоре вместо трех постов Туде получит все министерские портфели и «оставит самого Кавама на пустом месте».

С уходом советских войск легальный период деятельности партии Туде подошел к концу. Руководители партии Абдоссамад Камбахш, Арташес (Ардешир) Аванесян, Ирадж Искандери[23] и Али Амирхизи, спасаясь от ареста, бежали в Советский Союз. Оставшиеся члены партии, верные давней традиции иранских коммунистов, с энтузиазмом погрузились в сведение внутрипартийных счетов. Фракционная борьба, сопровождавшаяся взаимными обвинениями в предательстве и связях с шахской агентурой, длилась 16 месяцев.