Игра в прятки - Страница 55

Ложная тревога? Возможно. Когда живешь в уединенном месте, всегда что-то мерещится. И обычно по ночам. То половица скрипнет, то ставня стукнет, то ветка ударит по стеклу.

И все-таки я решила проверить. Может быть, кому-то стало плохо. Может, кого-то мучает кошмар. У моих детей всякое случалось.

Я осторожно приоткрыла дверь в спальню Дженни.

Комната была пуста! Дженни исчезла!

Я промчалась по коридору к следующей спальне, той, окно которой выходило во двор.

Распахнула дверь.

Алли тоже не было!

Всему есть какое-то разумное объяснение. Должно быть.

Но меня уже трясло от страха.

Я снова пробежала по коридору.

– Дженни? Алли? Что случилось?

Я вбежала в гостиную, зацепившись за столик, на котором лежала стопка книг. Книги посыпались на пол.

Я повернулась и замерла. Все замерло. Все остановилось. Время остановилось. Понятия о прогрессе, справедливости и доброте перестали существовать.

В углу комнаты стоял Уилл с моими детьми.

Даже черные волосы и бородка не помешали мне мгновенно узнать его. Это был Уилл.

В руке он держал револьвер, и дуло смотрело на Дженни и Алли.

– Привет, Мэгги. Давненько не виделись, да? – Само спокойствие. Полный психопат. – Рад тебя видеть.

– Вы в порядке? – спросила я у детей.

– Мы в порядке, мама, – ответила Дженни. – Мы в порядке. Все нормально.

– Конечно, они в порядке, – сказал Уилл. – А в чем проблема? Ты разве не слышала о праве на посещение?

Я прошла в комнату. Сердце колотилось и не желало успокаиваться.

Уилл здесь. Уилл жив!

– Я ненавижу тебя!

Может быть, не следовало это говорить, но я не удержалась.

– Я тебя тоже, дорогая. И даже еще сильнее. Потому-то и пришел. – Он улыбнулся. – Давно и сильно. Давно и сильно. Ненавижу.

Я заставила себя собраться и успокоиться и посмотрела на него.

– Как ты посмел сюда явиться? После всего, что случилось.

– О, у меня много причин. Во-первых, чтобы заглянуть в твои глаза. Увидеть смятение и страх. Мне нравится, когда я это вижу. Мне становится так хорошо.

– Это потому что ты трус.

Я сказала, что думала.

– Несомненно. Ты, пожалуй, права. Но потому-то я и пришел. Мне страшно жить так, как я живу. Вот.

– Ты ничего им не сделаешь. Пальцем не тронешь. Зачем они тебе?

Уилл пожал плечами:

– Зачем? Потому что. Потому что они твои. Потому что из-за тебя мне стало еще хуже, чем было. До тебя я мог жить. А теперь замолчи. Я серьезно. Заткнись!

Он навел револьвер на Алли. Мой маленький мальчик старался не расплакаться, но уже начал дрожать. И я ничем не могла ему помочь.

Все молчали. Выждав паузу, Уилл улыбнулся и одобрительно кивнул. Сукин сын. Пусть чувствует, что контролирует ситуацию.

– Вот теперь хорошо. А дальше мы сделаем вот что. Вы все ляжете на пол. Лицом вниз. И будете лежать очень тихо. Ну что, Алли, поиграем? Всем лечь!

– А кто ты такой? Чего раскомандовался? – Дженни вдруг повернулась и закричала на него. – Тебе надо, чтобы мы легли? Так легче убивать, да? Ты ведь для этого сюда пришел? Дрянь! Кусок дерьма!

– Дженни!

Я попыталась успокоить ее, но вдруг поняла, что делает моя дочь. По крайней мере мне показалось, что я ее поняла.

– Мы ничего не станем делать! – следуя примеру дочери, закричала я. – Ты нам противен! Мы тебя ненавидим!

– Мы тебя ненавидим! – присоединилась ко мне Дженни.

– Мы тебя ненавидим! – поддержал нас Алли.

Внезапно Дженни бросилась на Уилла, а я ухватилась за револьвер и рванула оружие на себя. Обеими руками! Изо всей силы!

Одновременно я согнула ногу и ударила его коленом в пах.

Уилл охнул и разжал пальцы. Я выхватила револьвер.

Теперь оружие было у меня. Но что дальше? Что делать?

Я поспешно отступила от Уилла. Почти к самой стене.

Дженни и Алли тоже отбежали от него.

– Быстрее, быстрее. Уходите отсюда. Дженни, вызови полицию. Позвони девять-один-один. Поторопись. Пожалуйста. Идите!

Уилл поднял голову и посмотрел на меня. Вид у него был немного растерянный, как будто его планом такой поворот событий не был предусмотрен. Потом он улыбнулся той хорошо знакомой мне улыбкой, которой всегда умело пользовался. Сейчас это была улыбка убийцы.

– Ну надо же, – вздохнув, сказал Уилл. – Опять не так, как надо. Но хороший нападающий должен уметь импровизировать. Конечно, Мэгги, тебя футбол никогда не привлекал, а то бы ты знала, что для истинного форварда команды не существует. Для него нет ни побед, ни поражений. У него есть только одна цель – гол.

– Вот что, Уилл, – сказала я, – теперь ты заткнись!

– Ты знаешь, какая цель у меня сегодня, Мэгги? Ты уже поняла?

– Да, поняла. Убить нас всех. Дженни, пожалуйста, иди. Алли, иди! Быстро! Дженни, позвони в полицию.

– Мама, – очень тихо и очень медленно сказала Дженни, – ты пойдешь с нами. Выходи в коридор. Мы уйдем все вместе.

– Ты не все поняла, Мэгги, – продолжал Уилл, обращаясь ко мне. – Подсказать?

Но к тому времени я уже догадалась. Я ведь действительно хорошо его знала.

– Убить нас, а потом себя.

Уилл медленно похлопал в ладоши. Аплодисменты великого человека.

– Мама, пожалуйста, пойдем с нами, – продолжала настаивать Дженни. – Прошу тебя.

И тогда Уилл сделал шаг ко мне.

– Сможешь, Мэгги? – глядя прямо мне в глаза, спросил он. – Неужели сможешь?

– Я сделаю все, что потребуется.

– Мама, пожалуйста.

– Нет, Мэгги. Ты же не хочешь, чтобы кошмары начались снова? Или ты предпочитаешь умереть? Сможешь спустить курок?

Уилл сделал еще один шаг.

Как вышедший на ворота нападающий. Как форвард, для которого не существует команды, а есть только цель. Уилл Шеппард – одиночка. Вечный неудачник.

Он не знал ответа на свой единственный вопрос. Для него не было легкого выхода. Или все же был?

Уилл приближался, гипнотизируя меня взглядом, с застывшей на губах улыбкой.

Еще один шаг.

Я выстрелила!

– Мама! Мама!

Он схватился за ногу и едва не упал. Едва. Но не упал.

– Уууух! – простонал Уилл. – Господи! Мэгги! Ты просто тигрица. Вот это защита.

Он выпрямился и пошел, словно ничего не случилось.

Черная Стрела. Бомбардир. Лучший в мире. Уилл видел цель и шел к ней. Медленно, но неумолимо.

Цель была проста и ясна.

Убить меня и детей, здесь, в нашем доме.

Уилл вынул из-под рубашки нож. Большой охотничий нож. Выставил вперед. И сделал выпад.

Я выстрелила во второй раз.

Южный Коннектикут. Начало ноября. Четыре с половиной месяца после тех событий. Мы с Уиллом наконец-то сошли со страниц газет и журналов.

У них появились другие темы.

Стоял ясный и тихий осенний день. Школьники играли в футбол. Но мне, смотревшей на мир из-за темного окна машины, этот день казался мрачным. День незаконченного дела.

Норма поехала со мной, но за рулем сидела я. Мне нужно было сосредоточиться, собраться. Похоже, удалось. Что ж, проверим. Уже недолго.

Мне требовалось быть смелой, чтобы пройти последнее испытание.

Я не сделала ничего плохого. Ни разу. Я лишь защищала самое дорогое, что у меня было: мою семью. Конечно, были и ошибки, но кто их не делает? В случае с Уиллом я стала жертвой его мании. Он лгал, лгал блестяще, лгал с самого начала наших отношений.

По пути из Бедфорда мы с Нормой все обговорили.

И вот наконец я остановила машину у Института жизни, расположенного на окраине Нью-Хейвена и напоминающего одновременно административное здание, колледж и тюрьму. На самом деле в нем помешалось учреждение для душевнобольных. Как считалось, одно из лучших.

Пройдя по окаймленной тополями и кленами парковочной стоянке, мы вошли в вестибюль, где нас встретила женщина в белом халате медсестры.