Игра в чертогах смерти - Страница 12

Расин ощутил прикосновение холодного ветра к лицу, и все поглотила тьма.

***

Очнувшись, он понял, что лежит на спине.

Глаз сразу открывать не стал, несколько мгновений полежал, вслушиваясь в то, что происходит вокруг – треск пылающего костра, бульканье воды в котелке, шорох одежды, какое-то поскрипывание.

Ладно, если бы его хотели убить или лишить свободы, то давно это сделали бы.

Расин открыл глаза и резко сел.

– А, ты очнулся, – равнодушно сказал высокий худой человек, сидевший у костра и помешивавший в котле ложкой.

Когда он повернулся, стало видно, что лицо его скрывает маска из светлого металла. Зэм, один из восставших, из тех, кто воскрес после тысячелетий пребывания в лапах смерти!

– Да, – Расин осторожно ощупал лицо, зудевшее после многочисленных уколов: ран, царапин или даже тех бугорков, что порой остаются после укусов, там к счастью не появилось. – Спасибо, что выручил.

Вещи его оказались на месте: оружие в ножнах, мешок лежит рядом.

– Не за что, не за что, – Зэм помахал рукой, пальцы которой были тоже из металла. – Тебе нужно выпить укрепляющего силы отвара багульца, уж не сомневайся. Молчун начал переваривать тебя, и пусть не добрался до тела, дух пострадал, и его надо укрепить…

Расин и вправду чувствовал себя разбитым, сердце ныло, отчего-то хотелось плакать.

– Молчун? – спросил он.

– Так его называют, – отозвался Зэм, голой ладонью берясь за край котелка и наливая немного черной, дымящейся жидкости в серебряную чашу с обгрызенным краем. – Выпей, тебе полегчает.

– Ты убил его? – Расин принял чашу, оказавшуюся не горячей, а почти ледяной: приятный травяной запах, никакой вони, столь любимой некромантами из расы восставших, так что можно надеяться, что после глотка этой бурды он не превратится в зомби.

– Лишь отогнал, убить Молчуна мало кто способен, – Зэм покачал головой, блики поползли по его лицу. – Кстати, меня зовут Эрэм, и нас ждет длинный совместный путь.

Расин, как раз в этот момент отхлебнувший из чаши, едва не подавился.

Один из обещанных спутников – восставший, живой труп с протезами из металла?

Всю жизнь полагал, что гражданами Империи могут быть лишь люди, хадаганцы; орки, гоблины и нежить годны лишь на то, чтобы исполнять роль слуг, младших союзников. Именно за это он сражался под знаменами Гурлусхора, не щадил ни себя, ни противника в кровавых битвах на Игше!

И теперь идти вместе с вылезшим из могилы, погрызенным червями монстром?

Вспоминался день решающего сражения, когда ветер нес дым от сожженных деревень, а они шли через этот дым туда, где ждали их не проклятые эльфы, не надменные канийцы, а свои же, вчерашние союзники, с кем сражался плечом к плечу, делился последним…

К вечеру грязь под ногами превратилась в багровую жижу, а те, кто утром двигался, дышал и смеялся, замерли и замолкли навеки. «Молния» полегла целиком во время отчаянной попытки добраться до Яскера, стремясь убить его и переломить исход неудачно сложившейся битвы.

Расин сумел тогда уйти, сбить преследователей со следа.

Самому настырному он сломал шею голыми руками, причем сначала разобрался с ездовым волком, и хорошо запомнил ужас в светло-желтых глазах, возникший в тот момент, когда хищник сообразил, что столкнулся со зверем более жестоким и кровожадным, чем он сам…

Вынырнув из воспоминаний, Расин обнаружил, что сжимает чашу с такой силой, что серебро едва не проминается под пальцами.

– Так гораздо лучше, – сказал Эрэм и, протянув руку длиной чуть ли не в две человеческих, забрал сосуд. – Уж не сомневайся, я понимаю, что ты не очень жалуешь мой народ, но ни у тебя, ни у меня нет выбора… мы должны пойти туда, куда нам указано, и выполнить поручение.

После отвара багульца Расина прошиб пот, но зато он успокоился, а в тело вернулись силы.

– Нет выбора? Полагаю, что он есть всегда.

– Да? – непонятно как, но металлическая маска на лице Зэм отразила иронию. – Расскажи, какой выбор был у тебя в лапах Молчуна, какой?

– Я еще могу отказаться. Двинуться своим путем, а не туда, куда указано.

– И далеко ли ты уйдешь с этим обликом? – Эрэм хмыкнул почти по-человечески. – Далеко ли?

Этот живой труп знал, чем купили Расина.

– Пойми, у меня, например, есть основания ненавидеть твой народ, – бесстрастный до сих пор голос Зэм дрогнул, в нем прозвучали воспоминания о какой-то давней боли. – Заново я увидел солнце немного менее двух веков назад, а потом три десятилетия я был рабом… тут недалеко есть медные рудники…

Да, о бунте нежити, случившемся на Суслангере, знал всякий хадаганец.

И о том, что с восставшими, когда они только начали появляться из своих могильников, в Империи обходились, мягко говоря, без излишнего милосердия, использовали как даровую рабочую силу.

– Ладно, замяли, – сказал Расин.

Он готов путешествовать в компании оживленного трупа, готов терпеть, лишь бы их наниматель, тот самый долговязый тип в чалме и балахоне, сдержал обещание. Как он сказал тогда, в завершение второго разговора – «жезл нужно вынести из пирамиды, доставить в один из астральных портов Святой Земли, все равно в какой, а там я отыщу вас».

Интересно, как отыщет?

Но у магов высокого уровня свои, непостижимые для простых смертных способы узнавать то, что им нужно.

– Хорошо, – с легкостью согласился Эрэм. – Так, а это еще что?

К треску костра добавился трепет маленьких крыльев, и черная птица с алыми пятнышками на крыльях стремительно опустилась прямиком на дорожный мешок Расина.

– Это доказательство, – сказал он.

– Да? Интересное имя, интересное, – восставший поднялся одним мягким, гибким движением, словно у него вовсе не было костей. – Если ты пришел в себя, то пора в путь.

Расин встал тоже, удивленно хмыкнул при виде громадного баула, который его спутник навьючил себе на спину. Если Зэм способен уволочь такую тяжесть, неудивительно, что у него нашелся при себе сушеный верблюжий навоз для того, чтобы развести костер.

Пламя затоптали, пятно гари забросали землей, и тьма вернула себе власть над пустыней.

Эрэм, несмотря на груз, шагал легко, направление держал четко, а опасность чуял едва ли не раньше самого Расина – они обогнули гнездо песчаных шершней, не особенно активных в ночное время, но все равно опасных; прошли по краю участка зыбучих песков.

Когда восточная часть небосклона принялась светлеть, начали попадаться ямы в земле – круглые и овальные, одни диаметром всего в полметра, другие столь большие, что в них провалилась бы телега.

– Червелицые, – сказал Расин, заглянув в одну из них и обнаружив уходящий вниз под уклоном тоннель.

С обитателями подземелий встречаться, откровенно говоря, не хотелось – это не просто свирепые хищники или владеющие собственным волшебством монстры, которых можно обвести вокруг пальца. Нет, червелицые обладали разумом, ни в чем не уступавшем человеческому или даже эльфийскому, вот только мыслили они совсем чуждым образом.

Одно не подвергалось сомнению – эти существа отличаются невероятной жестокостью.

– Они самые и есть, – согласился Эрэм. – Неподалеку лежит один из их городов. Если повезет, то сейчас, на рассвете, мы проскочим незамеченными… да, если повезет.

После вечерней пробежки и перехода длиной в ночь ноги Расина ныли, но он все равно нашел силы, чтобы зашагать быстрее. Уж лучше было умереть вчера в составленных из золотых искорок лапах Молчуна, чем угодить в конечности червелицых.

Эти не дадут пленнику сдохнуть быстро, для начала потешатся всласть.

Помимо ям попадались груды выброшенной из тоннелей земли – хозяева этих мест не довольствовались только естественными пещерами. Несколько раз путники натыкались на поднимавшиеся выше человеческого роста пирамидки из белого, похожего на стекло материала.

Как раз когда проходили мимо очередной, Расин краем глаза заметил движение.

– Ложись! – прошипел он, и сам шлепнулся на твердую, каменистую почву.