Игра титанов - Страница 12

– Кто это такие? – сердито поинтересовался Олен. – А если мы не захотим с ними плыть?

– Не захотите, ха! – Мытарь сплюнул за борт. – Эта барка принадлежит главному храму Сияварош, а у жриц этого святилища власти поболее, чем у князя. Так что собирайте вещички. Сейчас они подойдут к нам вплотную, скинут лестницу, и счастливого пути…

Рендалл глядел на приближающееся судно, и в голове его кружились мрачные мысли.

Над Холодным материком царила ночь.

Черные туши облаков неслись, закрывая небо, и пробивавшийся через них свет луны казался слабым и дрожащим. Истошно завывал ветер, рев его напоминал тысячи слившихся вместе голосов, тонких и слабых, тянувших нескончаемую, полную тоски жалобу.

Особенно отчетливо она звучала там, где прятался во мраке сожженный многие века назад город.

По развалинам бегали еле заметные призрачные огоньки, и становилось их все больше и больше. Будто звезды, обиженные на то, что не удается светить с небес, одна за другой перебирались на землю. Но не имели при этом сил сиять так же ярко, как ранее, и горели слабо, еле заметно…

Особенно много огоньков было в южной части города, где угадывались очертания исполинского сооружения. Некогда поднимавшееся до облаков, ныне оно представляло собой лишь контур – шестиугольник, внутри которого имелись четыре вложенных друг в друга круга колонн.

Окажись тут в эту страшную ночь смертный – человек, сиаи или барги, – он бы уловил тихий, исходящий из-под земли шепот, странно притягательный, что повторял одну и ту же фразу. Но прояви внимание к развалинам бог – тот же Ночной Хозяин, во владениях которого они находились, – он бы не услышал ничего.

Шепот становился все громче, и, повинуясь ему, танцевали огоньки, ползали по обломкам колонн, фрагментам стен. Словно ощупывали то, что осталось от громадного храма, пытались вырвать из векового мрака исполинскую статую, во времена Падения Небес разбитую на куски.

Облака сошлись еще плотнее, луна утонула в них без следа, и огоньки разом погасли. Точно промчался над руинами порыв необычайно могучего ветра.

– Хашшссс… – шепот стал громче, в нем зазвучал призыв, и погруженная во тьму земля вздрогнула.

Нечто шевельнулось глубоко под уцелевшим фундаментом храма, нечто крепко спавшее. Затряслось в бешеной судороге, и огоньки вновь запрыгали по развалинам, но теперь они обрели цвет – гнилостно-зеленый, какие порой горят на мертвых топях, и бело-синий, холодный, равнодушный.

Земля вздрогнула еще раз и еще, облака разошлись, и в лунном сиянии начали возникать призрачные стены, украшенные барельефами. Выросли колонны, круглые и шестигранные, поднялась хитро закрученная крыша, стали видны ворота, тяжелые и закрытые на мощный засов.

На развалинах восстал призрак разрушенного храма.

Что-то двигалось внутри него, кружилось и шептало, шептало, будучи не в силах остановиться.

– Хашссс, хашссс… – летело над руинами, но некому было отозваться на настойчивый призыв.

А затем призрачные ворота содрогнулись, будто изнутри в них ударило нечто невероятно могучее. Засов устоял. После второго толчка по нему побежали трещины, третий заставил покачнуться сами створки, четвертый просто сорвал их с петель.

Грохот, похожий на гром, прокатился по равнине и смолк.

Охотившаяся неподалеку белая сова – священное животное Леа-Хо – повернула голову, уловив странный звук. Но поскольку он не повторился, она полетела дальше, в ту сторону, где шуршали в траве мыши.

А в проеме, который ранее закрывали сорванные створки, появилось нечто – сплетение бешено свивающихся и развивающихся струй белого тумана, прозрачный занавес, надежно скрывающий хозяина. Он выдавился наружу, поплыл над руинами, растаял, подобно пару уйдя в небеса.

Из храма медленно и величественно появилась светящаяся фигура величиной с кита.

– Хашссс… – прошептала она.

Призрачное существо напоминало богомола. Снабженные иззубренными когтями лапы имели по два локтя, колени гнулись назад, а за спиной трепетали длинные крылья, похожие на стрекозиные. Но на узких плечах сидела голова каракатицы с черным ртом в обрамлении мерзко шевелящихся щупальцев. И злобной яростью блестели фасетчатые глазищи.

Явившийся из храма призрак уставился в небо, будто собираясь просверлить взглядом луну. Испустил вой, полный самой безумной, исступленной ярости, злого неистовства и жажды мести.

А потом опустился к самой земле и поплыл над развалинами, будто что-то вынюхивая.

Сова, уловившая отзвук воя, забыла про мышей и, развернувшись, полетела в сторону сожженного города. Забили ее широкие белые крылья, в малюсеньком мозгу возникло беспокойство.

– Хашссс… – прошипел призрак, остановившись там, где несколько дней назад прошли человек и сиаи, Олен Рендалл и Юрьян Шустрый.

Щупальца на его морде затрепетали, глаза выпучились еще больше, в них засияли багровые огни. Повернувшись на месте, выползшее из древнего храма существо неспешно заскользило на юг. Огоньки с развалин устремились за ним, точно заплатки на громадном прозрачном плаще.

Чудовище набрало скорость и пропало за горизонтом.

А святилище начало потихоньку рассеиваться, исчезать. Луна ушла за облака, а когда выглянула снова, то развалины стали мертвыми, как и день, и год, и сто, и тысячу лет назад.

Исполинский призрак забрал всю жизнь, что возникла тут этой ночью.

Сова появилась над пепелищем час спустя. Покружилась над руинами, глядя в сгустившийся мрак, пытаясь понять, что же могло издать так встревоживший ее звук.

Но ничего не обнаружила и, разочарованно заухав, полетела прочь.

А смотревший ее глазами Ночной Хозяин ничего не заметил и не узнал.

Олен перелез через фальшборт и ступил на палубу. Рыжий мягко спрыгнул с его плеча и принялся обнюхивать блестящие от смолы доски.

– Добро пожаловать, – отвесил изящный поклон тот самый тип, что кричал, кругленький и лысый, в зеленой мантии. – Я – Пароти, ничтожный слушающий волю Озерной Королевы, и я сделаю все, дабы ваше пребывание на борту «Сверкания богини» оказалось приятным.

– Надолго ли затянется это пребывание? – Рендалл посторонился, освобождая место для Юрьяна.

Скальд взбирался по веревочной лестнице с тяжким кряхтеньем и даже ругался шепотом.

– Пока мы не дойдем до Руани. – Глаза жреца изумленно распахнулись. – С благоволением Многоглазой это займет не более суток. Ну а в столице вас ожидают – главная слушающая волю и…

Оцилан вознамерился пометить подол одеяния Пароти. Тот покосился на кота с опаской, переступил на месте, но сделать ничего не решился.

– Почему они нас ожидают? – поинтересовался Олен, не пытаясь скрыть подозрительности.

– Ну, как же… – еще сильнее удивился жрец. – Вы бросили вызов мерзкому узурпатору севера, который враг нам… Богиня и ее верные слуги не могут не восхищаться таким подвигом.

И опять, как и в поселке, все звучало складно, но Рендалл не мог отделаться от мысли, что здесь что-то не так…

– Это понятно, – поспешно заговорил Юрьян, взобравшийся-таки на «Сверкание богини». – Мы безумно счастливы и благодарны богине за те благодеяния, что она расточила перед нами, недостойными…

Пароти просиял утренним солнышком, начался обмен любезностями, приторными, точно жженый сахар.

– Прошу за мной, прошу… – залепетал жрец, замахав короткопалыми ручонками. – Для вас отведены наилучшие места. Служительницы украшали их, искусно старались, дабы услужить гостям…

И он повел человека и сиаи к кормовому возвышению с навесом на толстых столбах, обвитых плющом. Вступив под него, Олен почувствовал сильный аромат зелени и цветов.

Тут стояли два просторных ложа с множеством подушек, из здоровенных кадок торчали розовые кусты. Посредине располагался стол из темного дерева, белые прожилки образовывали красивый узор, напоминающий паутину. Под ногами шуршали листья, похожие на кленовые, но очень светлые.