Игра престолов. Битва королей - Страница 4
Холодное утро услышало вопросы судей и ответы на них; сам Бран впоследствии не мог вспомнить, о чем шла речь. Наконец лорд-отец дал приказ, и двое гвардейцев потащили оборванца к колоде железоствола, стоящей в центре площади, и заставили его положить голову на твердое дерево. Лорд Эддард Старк спешился, и его подопечный Теон Грейджой подал меч. Клинок имел собственное имя и звался Лед. Шириной он был в ладонь мужчины, а в длину превышал рост Робба. Черное лезвие выковали из валирийской стали и укрепили заклинаниями. Нет меча острее, чем валирийский.
Отец стащил перчатки, передал их Джори Касселю, капитану его домашней гвардии. Он обхватил меч обеими руками и проговорил:
– Именем Роберта из дома Баратеонов, первого носителя этого имени, короля андалов, ройнаров и первых людей, владыки Семи Королевств и Хранителя государства, по слову Эддарда из дома Старков, лорда Винтерфелла и Хранителя Севера, я выношу тебе смертный приговор. – Огромный меч сверкнул высоко над головой.
Бастард Джон Сноу подвинулся ближе к Брану.
– Придержи-ка своего пони, – шепнул он. – И не отворачивайся, отец заметит.
Бран удержал пони на месте и не отвернулся.
Отец снес голову преступнику одним уверенным ударом. Кровь хлынула на снег, окрасившийся в цвет летнего вина. Один из коней встал на дыбы, и его пришлось удерживать на месте. Бран не мог отвести глаз от крови. Снег вокруг колоды быстро впитывал ее, краснея буквально на глазах.
Голова ударилась о толстый корень и откатилась к ногам Грейджоя. Теон, смуглый молодец девятнадцати лет, во всем находил смешное. Он расхохотался, поставил сапог на голову и пнул…
– Осел, – пробормотал Джон, но так, чтобы не слышал Грейджой. Он положил руку на плечо Брана, тот поглядел на своего незаконнорожденного брата. – А ты молодец, – торжественно объявил Джон с высоты своих четырнадцати лет, как знаток совершения правосудия.
Обратная дорога показалась более длинной и холодной, хотя ветер стих и солнце поднялось выше. Бран ехал вместе с братьями впереди основного отряда, пони его с трудом держался вровень с рослыми лошадьми.
– Дезертир принял смерть храбро, – проговорил Робб. Высокий и широкоплечий, он рос день ото дня. Робб пошел в мать: светлая кожа, темно-рыжие волосы и голубые глаза Талли из Риверрана. – Мужества, по крайней мере, ему хватило.
– Нет, – вновь негромко ответил Джон. – Храбрость тут ни при чем. Он окоченел от страха. Это читалось в его глазах, Старк. – Собственные глаза Джона, серые настолько, что казались почти что черными, редко упускали что-либо. Он был одного возраста с Роббом, хотя сходства в них обнаруживалось немного, и если Джон был худощав, темноволос, ловок и проворен, то Робб мускулист, светловолос, силен и быстр.
Робб явно не был заинтересован в разговоре.
– Чтоб его глаза вынули Иные, – буркнул он. – Дезертир умер достойно. Спорим, я буду первым у моста?
– По рукам, – ответил Джон, немедленно посылая своего коня вперед. Робб ругнулся и последовал за ним; они помчались вдоль дороги. Робб хохотал и улюлюкал, Джон сохранял сосредоточенное молчание. Копыта коней поднимали фонтаны снега.
Бран и не пытался последовать за ними. Пони его не был способен на такие штучки. Но глаза оборванца он тоже видел – и теперь вспоминал их. Спустя некоторое время смех Робба растаял вдали, и в лесу вновь стало тихо.
Бран так глубоко погрузился в думу, что даже не услышал, как его нагнал весь отряд и отец подъехал к нему сзади.
– С тобой все в порядке, Бран? – спросил он, пожалуй, даже с заботой.
– Да, отец, – ответил Бран, поднимая взгляд. Его лорд-отец, закутанный в меха, высился над ним на огромном боевом коне подобно великану. – Робб сказал, что человек этот умер храбро, но Джон уверяет, что ему было страшно.
– А ты как думаешь? – спросил отец.
Бран подумал.
– Может ли человек оставаться храбрым, если ему страшно?
– Только в такие моменты человек и может быть храбрым, – ответил отец. – А ты понимаешь, почему я это сделал?
– Он был из одичалых, – проговорил Бран. – Они крадут женщин и продают их Иным.
Лорд-отец улыбнулся:
– Опять наслушался сказок старой Нэн? Понимаешь, человек этот был клятвопреступником, сбежавшим из Ночного Дозора. Нет человека более опасного. Дезертир знает, что, попавшись, расстанется с жизнью, и посему не остановится перед любым преступлением, сколь бы злодейским или жестоким оно ни оказалось. Но ты не понял меня. Я говорю не о том, почему он должен был умереть, а о том, почему я сделал это своими руками.
Брану нечего было сказать.
– У короля Роберта есть палач, – проговорил он неуверенно.
– Да, это так, – согласился отец. – Как и прежде у королей Таргариенов. Но наш обычай древнее. Кровь первых людей по-прежнему течет в жилах Старков: мы считаем, что тот, кто выносит приговор, должен и нанести удар. Если ты собираешься взять человеческую жизнь, сам загляни в глаза осужденного. Ну а если ты не в силах этого сделать, тогда человек, возможно, и не заслуживает смерти. Однажды, Бран, ты станешь знаменосцем Робба, будешь править собственной крепостью от имени твоего брата и твоего короля, и тебе придется совершать правосудие. Когда настанет такой день, ты не должен находить удовольствие в этом деле, но нельзя и отворачиваться… Правитель, прячущийся за наемных палачей, скоро забывает лик смерти.
В этот-то миг на гребне холма перед ними появился Джон. Махнув рукой, он закричал им:
– Отец, Бран, быстрее, посмотрите, что нашел Робб! – И с этими словами снова исчез.
Джори подъехал к ним.
– Что-то случилось, милорд?
– Вне сомнения, – отвечал лорд-отец. – Поехали посмотрим, какое безобразие обнаружили мои сыновья.
Он послал своего коня рысью. Джори, Бран и все остальные последовали за ним. Робба они обнаружили на берегу реки к северу от моста, Джон возле него оставался верхом. Снег позднего лета лежал глубоко. Робб стоял по колено в белом сугробе, капюшон откинут назад, и солнце поблескивает в волосах… Он держал что-то в руках, и мальчишки переговаривались негромкими взволнованными голосами.
Кони осторожно пробрались среди сугробов, пытаясь отыскать прочную опору для ног на неровной земле. Джори Кассель и Грейджой первыми приблизились к мальчикам. Грейджой смеялся и шутил всю дорогу, но тут Бран услышал, как резко оборвался его смех.
– О боги! – воскликнул он, пытаясь сохранить власть над лошадью и протягивая руку к мечу.
Меч Джори уже был в его руках.
– Робб, отойди! – крикнул он, когда лошадь попятилась. Робб ухмыльнулся и поднял взгляд от комка, который держал в руках.
– Она не причинит тебе вреда, Джори, – отвечал он. – Она мертва.
Брана сжигало любопытство. Он пришпорил своего пони, но отец велел ему спешиться перед мостом и идти пешком. Бран соскочил с коня и побежал. К тому времени Джори, Джон и Теон уже спешились.
– Семь преисподних! И что же это такое? – проговорил Грейджой.
– Волчица, – сказал ему Робб.
– Чудовище, – отвечал Грейджой. – Ты только посмотри на ее размеры.
Сердце Брана отчаянно стучало, пока он пробирался к братьям через сугроб, провалившись в него по пояс. В окрашенном кровью снегу утопал огромный темный силуэт. Косматая серая шкура уже успела покрыться ледком, слабый запах падали тянулся с навязчивостью женских духов. Бран увидел слепые глаза, в которых уже ползали черви, широкую пасть, полную желтых зубов. Величина существа заставила его охнуть. Зверь был выше пони, в два раза больше самой рослой собаки отца.
– Это не чудовище, – невозмутимо отвечал Джон. – Это лютоволк. Они больше обычных.
Теон Грейджой заметил:
– Уже две сотни лет лютоволка ни разу не встречали к югу от Стены.
– Вот он перед нами, – ухмыльнулся Джон.
Бран сумел оторвать взгляд от чудовища и, сразу заметив ком шерсти в руках Робба, с восторженным воплем пододвинулся ближе. Щенок – слепой шар серо-черного меха – тыкался носом в грудь Робба, державшего его на руках, и, не находя молока, грустно скулил. Бран неуверенно протянул руку.