Иди до конца - Страница 23

— Значит, ты думаешь?..

— Конечно. Но только ты перешел границы, этого даже Шутак не добивался. Помощь помощью, а напичкать его, как фаршем, всеми своими открытиями было необязательно. Но я твоему новому подопечному черного шара вкачу, в этом он пусть не сомневается.

Терентьев отошел от Щетинина, чтоб не выдать себя неосторожным словом. Он с нетерпением ждал голосования: поскорее отделаться от всего этого и убраться к себе! Заранее расписанная обрядность речей становилась нестерпимой. Но после перерыва снова текли речи. Оратор за оратором продолжали обряд крещения молодого ученого. К тому моменту, когда Жигалов предложил приступить к голосованию, Терентьев совсем изнемог. Он первым подал голос «за» и поспешил к выходу. Зорко следивший за членами совета Жигалов остановил Терентьева.

— Нехорошо! — сказал он. — Неуважение к собрату по науке. Нет, Борис Семеныч, попрошу еще минут на пяток задержаться.

Терентьеву пришлось возвратиться в президиум и выслушать результаты голосования. Восемнадцать голосов были поданы «за», один — «против». Жигалов поздравил Черданцева и пожал ему руку. Аудитория, зашумев, повалила к дверям. Члены совета окружили Жигалова и технолога, те условливались о совместной работе института и завода. Счастливый Черданцев отвечал на сыпавшиеся отовсюду вопросы.

Терентьев подошел к Ларисе. Она сидела на том же месте. Терентьев через силу улыбнулся. Нельзя было показывать Ларисе свое состояние.

— Поздравляю! Защита прошла блестяще.

Лариса вскочила. Она была бледна.

— Не говорите со мной, — сказала она шепотом. — Мне стыдно, боже, как мне стыдно!

— Лариса! — растерянно воскликнул Терентьев.

Лариса кинулась к двери. Она ожесточенно протискивалась сквозь толпу выходивших. Терентьев сумрачно смотрел ей вслед. Подошедший Щетинин с силой стукнул его по плечу. Щетинин торжествовал.

— Молебен я ему все-таки испортил, — похвастался он. — Один голос ничего не решает, а запланированного благолепия не получилось. Ручаюсь, мой черный шарик жабой ляжет у него на сердце. Но что ты так вытаращился?

Терентьев с трудом отвел глаза от двери. Черданцев, оказывается, провел и Ларису, он был с ней неискренен!

Щетинин нетерпеливо дернул Терентьева за руку:

— Да что с тобой?

Терентьев не сдержал вновь охватившей его злобы:

— Ты спрашивал, почему я стал помогать ему?

— Именно. Странно, иначе не назовешь.

— Так вот! Я не читал его диссертации. И объяснений ему не подсказывал. Он просто хорошо запомнил, что я говорил о своей работе.

Щетинин на мгновение окаменел. Его побагровевшее лицо стало страшным. Он схватил Терентьева за руку и молча потащил к группке ученых, стоявших у стола.

— Стой! — сказал Терентьев, вырываясь. — Скажи, что ты задумал? Если собираешься попрекать Черданцева, так это уже бесцельно.

— Никаких упреков! — крикнул Щетинин. — Немедленно разоблачить мерзавца! Он там улыбается, как майский жук. Сейчас мы сотрем с его рожи улыбку!

Терентьев твердо сказал:

— Никуда мы не пойдем. Голосование уже состоялось, не забывай этого. И я сам проголосовал за него.

Щетинин слушал Терентьева с возмущением. С упрямым Терентьевым нельзя было обращаться как с другими, нормальными людьми. Раздраженный вмешательством, Терентьев мог и не подтвердить публично того, в чем сейчас признался Щетинину.

— Идиот! Если тебе все равно, я этого не допущу!

— Говорю тебе, успокойся! Воровства нет. Все гораздо сложнее.

— Ах, гораздо сложнее? — сказал Щетинин со злостью. — Что же ты предлагаешь в связи со сложностью? Неужели ты не понимаешь, что нельзя этого так оставить!

— Пойдем ко мне, там потолкуем.

Лариса, не стесняясь прохожих, плакала на улице. Она быстро шла, будто боялась опоздать, но идти было некуда. В конце концов она забралась на какую-то стройку, где закончили дневные работы, и прислонилась к забору. Пошел дождь, сперва она его не почувствовала, а когда промокла, было уже поздно уходить. Но дождь припустил с такой силой, что пришлось прятаться под первый попавшийся навес. Лариса продрогла, от сырости и волнения ее бил озноб. Аркадий обещал быть дома в десять. Завтра состоится большой банкет в «Астории», а сегодня они намеревались поужинать вдвоем в ресторане. Об ужине теперь не приходилось и думать.

Когда стрелка на часах подползла к девяти, Лариса вышла из-под навеса. Дождь еще шел, но без прежней силы. Она побежала к Черданцеву. Черданцев, открывший Ларисе дверь, пришел в ужас. Он содрал с нее насквозь промокшее пальто, повел в свою комнату.

— Да что с тобой? Где ты была? Я освободился очень скоро и побежал за тобой, но ты уже пропала. Тебе придется немного посидеть, в таком виде неудобно в ресторан.

Она в изнеможении села на диван. В маленькой тёплой комнате, заставленной старинными неудобными вещами (Черданцев снимал ее за триста рублей в месяц у вдовы-пенсионерки), Ларисе стало еще холоднее. Черданцев набросил на нее свой плащ, уговаривал снять платье, она отказалась. Он был встревожен.

— Нет, в самом деле, что случилось? — допытывался он. — Почему ты так промокла? Где ты провела это время?

— Сейчас поймешь! — ответила она. — Раньше скажи — ты доволен?

— Ну конечно! — Он счастливо захохотал. — Необыкновенный успех, ни у кого еще в нашем институте так не проходила защита! Я и надеяться не смел на что-либо подобное!

Она со страхом всматривалась в его лицо. Она видела его каждый день, но таким он ей еще не показывался. Он был незнаком и непонятен. В его шумном торжестве звучало что-то гадкое. Он почуял, что с ней неладно, и стал серьезен.

— Обо мне поговорим после, — сказал он, садясь рядом и обнимая ее. — Объясни, что произошло?

Она отстранилась.

— Нет, я хочу о тебе… Со мной ничего не произошло. Но вот что случилось с тобою?

Его недоумение и тревога превратились в раздражение и обиду. С Ларисой всегда приходилось быть настороже, никогда не угадать, как она поведет себя в следующую минуту. Ему правилась ее порывистость и мгновенные изменения настроения: с такой подругой не заскучаешь — тоже неплохо. Но в торжественный день, как сегодня, она могла бы и не портить ему радости.

Он снова обнял ее.

— Ларочка, я тебя временами не понимаю. Ты взволнована, успокойся, после поговорим.

— Почему ты не отвечаешь? Я хочу, чтоб ты ответил!

Тогда он заговорил с сердцем:

— Ах, что со мной случилось? Ты этого не знаешь? Да ничего важного — защитил с блеском кандидатскую диссертацию, ее издадут отдельной брошюрой, закономерности, найденные мною, получат применение в промышленности — говорю тебе, ничего особенного. Удивляюсь, что такие пустяки могли тебя расстроить.

Она вынесла его негодующий взгляд, еще сильнее прищурилась, чтоб лучше видеть его лицо.

— Я не об этом спрашиваю. Весь твой успех я видела собственными глазами.

— Может, соблаговолишь спросить яснее? Я отвечу на все, если разберу, что тебе надо.

— Ты отлично во всем разбираешься. Расскажи, как ты стал вором!

Он был так потрясен, что забыл об обиде.

— Ты с ума сошла? Подумай, что говоришь!

— Да, вором! Жалким вором!

Он протянул к ней руки, она их оттолкнула:

— Не смей! Ты не отвечаешь на мой вопрос!

У него задрожала нога, он прижал рукой колено, чтобы остановить дрожь, потом сказал:

— На такие вопросы не отвечают, Лариса. Их еще можно простить, если по недомыслию, а если нет — выгоняют вон.

— Выгоняй! Это последнее, что тебе осталось. И мне полезно — пойму наконец, каков ты настоящий!..

Он сделал еще попытку перевести разговор в нормальную колею.

— Не щурься! — сказал он. — Не рассматривай меня с таким ужасом. Я не прокаженный. Тебя, очевидно, возмутило, что я применил теорию Терентьева для объяснения собственных экспериментов?

— Значит, ты сознаешься? Ты сознаешься сам! Зачем же ты притворялся, что не понимаешь?.. Теперь я знаю, почему ты не дал мне текста диссертации! Ты опасался, что я найду там все, о чем ты меня выспрашивал. Какой стыд, какой стыд — воспользоваться чужим трудом!..