Идентичность: юность и кризис - Страница 72

никаких "интерпретаций" с нашей стороны не давалось. Мы просто хвалили детей2.

Затем мы сопоставляли построенное ребенком с его биографическими данными, пытаясь понять, дает ли это какой-нибудь ключ к его психическому развитию. Обычно такое сопоставление оказывалось полезным, но здеЙь речь не об этом. Данный эксперимент позволил также сравнить творческие способности детей.

Некоторые дети выполняли задание с несколько презрительным видом - как не вполне достойное усилий молодого человека, которому уже больше десяти, - но почти все дети принимались за дело с той готовностью помочь нам, которая была свойственна в Центре всем.

Скоро стало ясно, что главное здесь - пространство. Лишь половина сцен была "увлекательной" и редко какая имела отношение к кино. Сюжеты были чаще всего краткими и по богатству тем не шли ни в какое сравнение с результатами вербальных тестов. Но старательность и (не удержаться от этого слова) эстетическая ответственность, с которой дети выбирали кубики и игрушки, а затем располагали их в соответствии с, видимо, глубоко укорененными представлениями о том, как должно быть организовано пространство, поражали. Создавалось впечатление, что у них вдруг появлялось ощущение: "Вот теперь все правильно", дело сделано, и, как бы очнувшись от бессловесных переживаний, они оборачивались ко мне и говорили: "Готово", имея в виду, что они готовы рассказать о том, что построили.

Меня больше всего интересовали не столько сюжеты, сколько организация пространства: как она соотносится с возрастом и с видами неврозов в период, предшествующий половой зрелости. Таким образом, сначала половые различия не были в центре моих интересов. Я обращал внимание на то, занимали ли конструкции все пространство стола или только его часть, росли ли они ввысь или вширь. Все это могло немало сказать об исполнителе. Но скоро я понял, что, оценивая конструкцию, построенную ребенком в процессе игры, я должен учитывать, что девочки и мальчики по-разному используют пространство и что некоторые явно повторялись, а другие были уникальны.

Сами по себе эти различия настолько просты, что сначала казались самоочевидными. Но затем мы убедились,

284

что девочки "выделяли" внутреннее пространство, а мальчики - внешнее.

Скоро с помощью таких простых пространственных терминов я смог объяснить это различие. Благодаря этому другие исследователи по одним только фотографиям конструкций могли рассортировать фотографии в соответствии с преобладающими в них конфигурациями, причем здесь прослеживалась явная статистическая закономерность. Эти независимые оценки показали, что более двух третей конфигураций, которые я впоследствии назвал мужскими, встречались в конструкциях мальчиков, а более двух третей "женских" - в конструкциях, построенных девочками. (Я опускаю здесь подробности, характеризующие нетипичные, но явно построенные мальчиками или девочками конструкции.) Итак, перечислим типичные признаки: девочки конструировали внутреннее пространство дома - расставленная определенным образом мебель, не огражденная стенами, или замкнутое, огороженное кубиками пространство. У девочек люди и животные находились чаще всего внутри такого пространства в статичных позах. Ограждения представляли собой низкие*4стены (высотой в один кубик), но иногда встречались более сложные конструкции с дверными проемами. Представленные сценки были весьма незамысловатыми, отражающими в основном спокойную семейную жизнь. Часто маленькая девочка играла на пианино. Но иногда в это внутреннее пространство вторгались животные или "опасные" мужчины. Но вторжение не обязательно приводило к сооружению защитных стен или к закрыванию дверей. В большинстве своем эти сюжеты скорее несли в себе элемент комизма.

Мальчики увлекались строительством сложных сооружений конусоидальной или цилиндрической формы. Но действие происходило исключительно на открытом пространстве, причем позы людей и животных были весьма динамичными. Несколько сценариев отражали автодорожные происшествия или уличные ситуации, в центре которых обязательно был полицейский. У большинства мальчиков преобладали высокие постройки. Некоторые тешились разрушительной деятельностью, устраивая обвалы или крушения; руины изображали только мальчики!

Итак, в мужском и женском пространстве преобладали, соответственно: высота и обвалы, интенсивное регулируемое движение и статичное внутреннее пространство, не-

285

замкнутое либо просто огороженное, мирное или подвергшееся нападению. Некоторых удивит, а другим может показаться само собой разумеющимся, что половые различия в организации игрового пространства, видимо, отражают различия в строении половых органов: у мужчин наружный орган, способный напрягаться и внедряться, направляющий подвижные сперматозоиды; у женщин - внутренние органы с преддверием, ведущим к неподвижно выжидающим яйцеклеткам. Вопрос в том, какую это дает нам информацию об обоих полах.

Пятнадцать лет назад я сообщил эти данные специалистам, работающим в разных областях, но некоторые стандартные интерпретации не изменились ни на йоту. Иногда, конечно, сталкиваешься с насмешливой реакцией: считается, что психоаналитик обязательно объяснит данные такого рода через старые символы. И действительно, более полувека назад Фрейд отмечал, что "дом - единственный регулярно повторяющийся в снах символ человеческого тела". Но с точки зрения методологии есть большая разница между появлением символа в снах и реальной пространственной конфигурацией. Тем не менее было выдвинуто чисто психоаналитическое или соматическое объяснение: эти построения отражают сосредоточенность ребенка доподрост-кового возраста на своих половых органах.

Чисто "социальная" интерпретация отрицает в этих конфигурациях что бы то ни было символическое или соматическое. Считается самоочевидным, что мальчикам больше нравится быть на улице, а девочкам - дома или, во всяком случае, что они видят свое предназначение, соответственно, в том, чтобы жить дома или выходить на широкий простор приключений; в спокойной женской любви к семье и детям или в высоких мужских дерзаниях.

Нельзя не согласиться с обеими интерпретациями - до определенного предела. Разумеется, любая социальная роль, связанная с физическими данными человека, отразится в темах игр или художественного творчества. И конечно, если у человека одна из частей тела напряжена или он на ней сосредоточен, она воспроизводится в игровых построениях: на этом основана игровая терапия. Таким образом, сторонники и соматической и социальной

286

интерпретаций в какой-то степени правы, настаивая на том, что ни одну нельзя исключать из рассмотрения. Но это вовсе не значит, что те или другие абсолютно правы.

Социальная интерпретация не дает ответа на слишком многие вопросы. Если бы мальчики думали только о своей настоящей или будущей роли, тогда почему, например, полицейский является их любимой игрушкой? Почему они часто воспроизводят дорожные ситуации, главным действующим лицом которых является грозный полицейский? Если в сценах, изображенных мальчиками, решающее значение имеет бурная деятельность вне дома, то почему они не строили спортивных площадок? (Как это сделала одна девочка с мальчишеским характером.) Почему любовь девочек к дому не выразилась в постройке высоких стен и закрытых дверей как залога интимности и безопасности? И можно ли считать куклу, играющую на пианино в кругу семьи, отражением самых сильных стремлений этих девочек (к верховой езде и вождению автомобиля)? Итак, получив указание: изобразить увлекательный киноэпизод, мальчики изображали динамичную жизнь в открытом пространстве, а девочки - добродетельную жизнь внутри дома. В этом проявились функциональные проблемы и острые конфликты, не объясняемые теорией простого подчинения осознанным культурным ролям.